В Твери реализуют проект, посвященный жертвам репрессий
В Тверь приходит мемориальный проект «Последний адрес». Его цель – увековечить память жертв политических репрессий и всех, пострадавших от государственного произвола в советское время. Тысячи именных табличек будут установлены на фасадах домов, ставших «последним адресом» для невинно убитых людей. Об этом рассказал региональный координатор проекта Артем ВАЖЕНКОВ в интервью «Каравану»
ОПОЗНАНИЕ ДОМОВ
Артем Важенков держит в руках табличку из нержавейки – небольшую (19*11 сантиметров), легкую, почти виртуальную. «Здесь жил Павел Андреевич Муратов. Служащий. Родился в 1889. Арестован 13.09.1932. Расстрелян 20.03.1933. Реабилитирован в 1965». Слева в табличке пустой квадрат – как отверстие от пули навылет. Как место для фотографии – но ее нет, и давно нет самого человека. Единственное, что могут потомки – сохранить память о конкретном репрессированном. Именно поэтому девиз проекта – «Одно имя, одна жизнь, один знак».
Дизайн таблички разработал известный российский архитектор Александр Бродский. Вышло концептуально: в надписи используется шрифт печатной машинки 1937 года, текст вырезается вручную.
Первые 18 мемориальных знаков были размещены в Москве в декабре 2014 года, в Международный день прав человека. Сейчас в столице их около 60, в Питере – около 20. На сегодня фонд «Последний адрес», реализующий проект, зарегистрировал уже около 900 заявок на установление табличек.
Инициатором движения стал журналист «Эха Москвы» Сергей Пархоменко. Он взял за основу знаменитый европейский проект «Камни преткновения», когда в мостовые и тротуары встраиваются латунные пластины с именами жертв нацизма – чтобы помнили.
– Пархоменко адаптировал идею под российский формат, и она нашла большой отклик в обществе, – говорит Артем Важенков. – Отмечу, что проект касается лишь тех, кто был официально реабилитирован. Чтобы юридически было доказано: арест был незаконным или прошел с нарушением процессуальных норм. Но главное – это будет полностью народный мемориал, его задача – увековечивание памяти простых граждан, а не «вип-заключенных» или жертв политических игр.
Основной источник сведений о репрессированных – всероссийская база данных общества «Мемориал», составленная из региональных книг памяти. Здесь содержатся архивные данные почти о 3 миллионах пострадавших граждан. Там указаны и адреса, откуда увозили людей.
– Моя самая большая проблема была с «идентификацией» домов в Твери, – признается Артем. – Все-таки прошло почти 80 лет, одни дома снесли, другие перестроили.
Мне очень помог краевед Константин Литвицкий, за что ему огромное спасибо. Этот человек знает историю каждого тверского здания: «Этот дом в 1945 надстроили, этот с 1937 остался в неизменном виде…» Вместе мы сопоставили архивные данные с реальностью.
– А если дом снесли, что делать?
– Тогда можно вешать табличку с надписью «На этом месте был дом, где жил…» Интереснее заниматься домами, которые были непосредственными свидетелями истории. Да и люди более живо откликаются, когда слышат об истории своего дома, а не того, что стоял на его месте.
– Как реагируют жители, на дом которых вы будете вешать таблички?
– Я пока провел несколько общих собраний жильцов – все отнеслись с пониманием. Вообще, главное условие для установки знака – единогласное решение жителей. Если несколько человек резко против, вешать не будем. Конечно, это проект очень личный, интимный. Он никак не оценивает период репрессий – просто констатирует факт. У нас нет цели завесить все дома в Твери. Первые заявления об установке знаков написал я сам – посмотрел по базе «Мемориала», отобрал несколько адресов, преимущественно в центре города, чтобы больше людей увидело.
– Какие еще нужны условия для размещения знака?
– Сначала надо проверить данные человека – этим занимается «Мемориал». Также уточнить актуальность адреса, провести собрание жильцов. Если в доме расположены коммерческие организации – магазины, салоны – договориться и с ними. Принципиально важно, чтобы табличка была на том самом доме, где жил репрессированный человек. Мы стараемся максимально избегать ошибок.
«80% репрессированных – крестьяне»
Сергей ГЛУШКОВ, член правления тверского отделения общества «Мемориал»:
– В Тверской книге памяти значатся 3500 расстрелянных, но реальные цифры гораздо больше. Из того, что мы знаем – 4500 – 5000 – только те, что лежат в Медном. Это, пожалуй, самое крупное захоронение, но далеко не единственное. Большое захоронение находится на Волынском кладбище – в 2005 году его обнаружил отец Сергий Дмитриев, когда служил в храме Серафима Саровского. Доказано, что это были расстрелянные калининцы, около 100 человек.
Когда строили новое здание мединститута, на его территории тоже были найдено захоронение численностью около 100 человек. Это было в 1970-е – находку замолчали, а кости просто выкинули. Архиепископ Фаддей, убитый в застенках НКВД, лежит на кладбище в Затверечье, недалеко от Восточного моста. Это только задокументированные случаи. А по неофициальным данным, есть массовое захоронение в Больших Перемерках и на территории «Искожа».
– К какой социальной прослойке относились репрессированные?
– 80% – это крестьяне. Также священнослужители. Очень много пожилых людей. Большинство шли по статье «За антисоветскую агитацию». Достаточно было сказать, что при царе лучше жили, и все – статья 58/10, расстрел.
– «Мемориал» поддерживает проект «Последний адрес». Лично вы на каком доме повесили бы памятную табличку?
– На Вагжанова, 10, – оттуда очень многих людей забрали. Я даже статью на эту тему писал – «Вредительский дом и его обитатели». Тогда это был самый большой дом в Твери, самый многоквартирный, с двумя фонтанами. Он был построен в 1938 году для работников «Искожа». И как раз в то время завели большое дело по «Искожу» – и очень многих «брали» – от директора до простых работников.
«ЭТО БЫЛО ДАВНО И НЕ С НАМИ»
Первая табличка в Твери будет открыта 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий. К этому времени в городе планируют установить еще хотя бы 4-5 табличек. А вот где будет проходить открытие, Артем не говорит – боится провокаций.
– Сейчас странное время. С одной стороны, растет рейтинг Сталина, открываются его музеи. С другой стороны, появляются вот такие пронзительные проекты. Ты общался с людьми – на чьей они стороне?
– Мне кажется, сейчас в сознании жителей возникает когнитивный диссонанс. Они вконец запутались – не без помощи телевизора. Люди поддерживают идею памятных табличек и тут же оправдывают репрессии: «Что поделаешь, время было такое». Они считают, что большой террор был как стихийное бедствие, хотя за всем этим стоят вполне конкретные люди, подписи, приказы. Прошло 80 лет – и кажется, все было давно и не с нами. Но это не так.
Мне вообще претит однобокое восприятие истории. Взять недавний круглый стол в Тверской городской думе с просмотром фильма «Мифы Медного». На дискуссию с громким названием пригласили только одну сторону – получается, она единственная права, ведь никто не возражал. По мнению большинства, история должна быть красивой, блестящей. Если Победа – то безупречной, если Сталин – это индустриализация, величие, атомная бомба… На мой взгляд, надо изучать и красивые, и трагические страницы истории. Вторые даже подробнее – чтобы они не повторялись в будущем.
Изготовление одной таблички «Последний адрес» стоит 4000 рублей. Но ее заказчик может внести посильную сумму – остальное берет на себя фонд «Последний адрес». Он, в свою очередь, собирает средства в Интернете с помощью краундрафтинга.
– Главная наша цель – живые заявления от конкретных заказчиков. Мы работаем не только по Твери, но и по области. Вот недавно было обращение из Ржева, но там проблемы с домом – он то ли под снос, то ли совсем ветхий. На таком нет смысла устанавливать табличку.
– Артем, а в твоей семье были репрессированные?
– Да, моя бабушка отсидела 6 лет в тюрьме за то, что не вышла на работу. Стояла зима, мороз, а на семью были одни валенки – их надел кто-то другой. И бабушка выбирала – прогулять работу или пойти босиком и отморозить ноги. Она осталась дома, за что и поплатилась. Тогда как раз вышел «закон о трех колосках», когда сажали за малейшую провинность. Вообще, чем больше я как юрист изучаю материалы того времени, тем больше поражаюсь. Уголовная ответственность, в том числе расстрел, была введена с 12 лет. Тогдашний генпрокурор Вышинский считал, что презумпция невиновности – это капиталистическая чушь. Поэтому было так: сначала осудить, арестовать, а потом провести расследование. Кстати, также сейчас выступает НОД по мемориалу в Медном: «Надо мемориал закрыть, а потом провести экспертизу и расследование». Конечно, расследовать нужно – но зачем при этом закрывать мемориал?
– Что самое ценное в вашем проекте?
– Что страшный период истории показан на конкретном примере простых людей. В Москве и Питере этот проект идет на ура. Есть негласная поддержка федеральных телеканалов – недавно «НТВ» показывал репортаж с открытия таблички. И люди этим проникаются – они начинают интересоваться историей своего дома, своей семьи, своего города.
Любовь КУКУШКИНА
0
