Толковый словарь Александра Евдокимова, артиста ТЮЗа
Александр Евдокимов – заслуженный артист РФ, один из ведущих актеров тверского ТЮЗа. Но он играет в театре и другие роли: режиссер, художник-постановщик, ассистент режиссера и даже иногда поэт-песенник. В Тверском училище культуры Евдокимов педагог – у него свой театральный курс. При всей пестроте и многогранности это личность удивительно тонкая и цельная. После спектакля «Бык, осел и звезда», который Евдокимов режиссировал, моя пятилетняя дочка два дня ходила под впечатлением – до слез жалела Быка, изображала Антилопу. А подобрать ключ к ребенку – это очень редкий талант. Мы с Александром Евгеньевичем поговорили об актерском мастерстве и волновой природе жизни и составили «Толковый словарь»
ВЫБОР
Я в детстве долго выбирал, кем стать – художником или артистом. Посещал художку на Желябова, которую потом моя дочка Соня окончила… И вот как-то на новогоднем спектакле в 4-м классе я должен был играть милиционера. А интермедию вокруг елки ставила руководитель детского драмкружка Вера Александровна Богданова. Она меня заметила, пригласила в кружок. А у меня как раз в художке, как сейчас у Сони, не пошли орнаменты. И я тайком от родителей три недели посещал театральный кружок… Художественную школу бросил.
Но уже потом, в театральном училище, я многим на курсе оформлял работы. И даже полтора спектакля оформил. Пока учился, совал свой нос во все цеха – узнавал, где что происходит. В ТЮЗе я оформил почти 30 спектаклей. А сейчас работаю в основном сам с собой – художником-постановщиков своих спектаклей, из последних – «Про Иванушку-дурачка», «Бык, осел и звезда». Договариваться с собой очень сложно, нужно раздваиваться – ведь художник и режиссер по-разному видят спектакль. Но я как-то пытаюсь.
Так что я выбирал-выбирал, но в итоге эти две мечты так и идут со мной по жизни.
ГОЛОДОВКА
В 1997 году театром руководил Юрий Васильевич Смирнов. А к тому моменту уже три или четыре спектакля поставила Лариса Олеговна Лелянова, она была одна из очередных режиссеров. И вот утвердили, что она будет ставить «Русалочку». Я сделал макет декорации, так как уже работал художником-постановщиком. А потом директор резко изменил планы и отказался от постановки… Лариса уже собралась уезжать в Мурманск, но больше половины труппы (кто не хотел, чтобы Лелянова уходила) взбунтовались и пошли к Смирнову. Он не захотел нас слушать. Тогда мы объявили голодовку – отправили письма в министерства, в Союз театральных деятелей, в администрацию. Назначали день Х.
Я выступал по «Эху Москвы», к нам приезжало НТВ… Это был раскол – какая-то часть труппы поддержала руководителя. Три дня мы голодали, не прекращая работы. Жили в репетиционном зале – спали на матах, подушки из дома принесли. Причем энергии только прибавлялось. Это был колоссальный подъем духа, как в любой революции. Еще недавно был 1993 год, расстрел Белого дома, все это еще в крови играло. Не все выдерживали, конечно. Олю Лепоринскую (супругу Евдокимова, заслуженную артистку РФ. – Прим. авт.) на второй день увезли в больницу, у нее булочки перед глазами залетали…
Потом приехала комиссия из Москвы – посмотрели два спектакля Шубникова и два – Леляновой. И в этой своеобразной творческой дуэли Лариса победила. Но директор не признал, и вся эта история еще несколько лет тянулась. Вообще, я редко поднимаю знамя, всегда ищу золотую середину. Но тогда революция случилась, потому что эволюция была невозможна – перед нами поставили бетонную стену.
ДАР
Актерский дар – это в первую очередь обаяние, то, что сейчас называют харизмой. Вот вышел человек, в 5-6 метрах от него сидит комиссия. И если он на сцене вдруг стал интереснее, чем в жизни, то это актер. Уверяю вас, многие артисты в жизни скучные, косноязычные люди – но на сцене они творят чудеса.
ДЕТСТВО
Калининский ТЮЗ – это первый профессиональный театр, где я побывал. Мне было 6 лет, шел спектакль «Три поросенка». Меня поразило, что волк откуда-то спускался по раскачивающейся веревочной лестнице – теперь-то я понимаю, что с колосников. Со мной в группе в детсаду был сын актеров, которые тогда играли в ТЮЗе, а потом перешли в драмтеатр, – Илюша Пономарев. И он перед спектаклем бегал в волшебный боковой вход. Я ему дико завидовал! Тоже хотелось туда, туда…
Мой папа был педагогом по ремонту и обслуживанию автомобилей в вагоностроительном техникуме. Мама – руководителем сметной группы в проектном институте. То есть особо творческих людей в моей семье не было. Хотя папа очень любил петь за столом. И его старший брат дядя Коля очень хорошо рисовал, но в 20 лет он погиб на войне.
ЗВАНИЕ
Звание «заслуженного артиста» мне дали 12 лет назад. Я за него специально не боролся, крови никому не испортил. Там есть определенные критерии – не меньше 20 лет в театре, признание не только в своем городе, но и в других – это гастроли, фестивали и т.д.
Серьезно к званию не отношусь – приятно, ну и все. Наградили меня после спектакля, зрители похлопали, потом обмыли это дело – бросили значок в стакан.
Заслуженный артист приравнен к ветерану труда. Это дает льготы – в два раза дешевле билет на электричку, театр доплачивает около 1000 рублей в месяц, еще 500 или 600 рублей – государство. А то, что я круче других, не считаю. Есть и без звания артисты очень высокого уровня.
ЗРИТЕЛЬ
Театр юного зрителя – это изобретение страны Советов, чтобы воспитывать подрастающее поколение в коммунистическом духе. Изначально ТЮЗы задумывались именно под пионерские спектакли. Оттуда и пошел организованный зритель – классы, детсадовские группы… На самом деле объединять зрителей должна история, само театральное действо. А приходить они должны по отдельности.
Если спектакль – довесок к банкету или он вместо уроков – люди просто к этому не готовы. А спектакль зависит не только от тех, кто на сцене, – это общение зрителя и театра. Если зритель не захочет, даже самый замечательный спектакль не состоится. Ведь мы живые люди, мы слышим шум и голоса, и это очень сбивает. Я знаю опыт РАМТа – они рассаживают классы через одного. Но наши педагоги не хотят заморачиваться. Они и сами не всегда готовы к спектаклю.
КАЛИНИНСКИЙ ТЮЗ
Я здесь работаю с 1986 года, ужас как давно. После окончания театрального училища имени Волкова в Ярославле я недолго служил в местном ТЮЗе, потом в томском ТЮЗе. А потом вернулся на родину – меня взяли в тверской ТЮЗ.
Если вспомнить состояние Калининского ТЮЗа имени Ленинского комсомола на 1986 год, конечно, он сильно отличался от современного. Во-первых, тогда еще шли такие жанры, как пионерские спектакли. Во-вторых, зал очень сильно изменился. Тогда вокруг сцены в рамках была сталинская лепнина – гигантские лепестки, наверху – имитация пионерского значка: звезда с пламенем и два перекрещенных горна. Там, где спрятаны пожарные брандспойты, были бронзовые решетки с вымпелами. В зрительном зале на выходах были сталинские плюшевые занавески…
Лепнину около 1990 года сбили, а потом заштукатурили, зал в 1998 году перекрасили в серый цвет. На самом деле – я этим вопросом интересовался – от исторического здания, где находится ТЮЗ, остались всего-навсего фасад и две круглых комнаты вверху и внизу (на самом деле они овальные). Все остальное кардинально перестроено. Проект театра сделали в 1955-м, а открылся он в 1960-м. Так что ему 55 лет на самом деле.
КОСТЮМЫ
Я еще не был художником, но уже изобретал для своих костюмов детали. Может, это такая моя примета – чтобы в костюме было что-то, сделанное твоими руками. Помню, у моего персонажа Портоса сапоги были очень красивые, но поношенные. И я сделал на них изящные заплатки… Я каждый костюм пытаюсь доработать. Ведь костюм – это часть персонажа, особенно если он красивый, интересный.
В последнее время у нас спектакли «переодеванческие» – в «Карлике Носе» ребята по 5 раз переодеваются. В «Алисе» я папа Алисы, Кролик и Шалтай-Болтай. Вот Шалтай-Болтай не самый удобный костюм, это же яйцо – круглое, белое, из которого надо очень быстро выпрыгнуть. Но с костюмами я тоже учусь договариваться.
МЕЧТА
Мечты сбываются. У меня много профессиональных мечт сбылось. Я очень хотел сыграть Свидригайлова, еще когда «Преступление и наказание» перечитывал в театральном училище. Это осуществилось. И Мольер в «Кабале святош» – одно из моих сбывшихся желаний.
ПРОФЕССИЯ
90-е годы – это было страшное время. Зарплаты в театре были нищенские, многие оттуда уходили. Именно в 1995-м я впервые выступил как художник: очень хотел, чтобы в театре был спектакль «Чума на оба ваших дома», но именно тогда в театре не было художника-сценографа. Единственный художник перешел на работу в драмтеатр. Тогда я сам нарисовал эскизы.
Почему я не ушел? Потому что театр – это диагноз. А я уже заболел. Прежде всего я актер. Я очень чувствую и понимаю эту профессию. Именно актер берет на себя львиную долю зрительского восприятия спектакля. Декорации, музыка, режиссура – это важно. Но если у актера не будет страстного желания что-то рассказать – веселого, страшного, парадоксального – ничего не получится. Это надо находить в жизни и уметь рассказывать.
РЕЖИССЕРЫ
В ТЮЗе часто меняются режиссеры, и для актеров это всегда стресс. Но я пытаюсь работать со всеми режиссерами и быть честным. Я только не люблю, когда к другим предъявляют требования, которые не предъявляют к себе. Для меня эта лакмусовая бумажка.
В назначении и снятии режиссеров я не сильно принимаю участие, за исключением Ларисы Леляновой. Хотя в судах по Адгуру Кове я участвовал и на худсовете против Зайда что-то говорил. За 30 лет моей работы в ТЮЗе столько режиссеров сменилось… Вот, бывает, мужчина женится в 19 и на всю жизнь. ТЮЗ с этой точки зрения – многоженец.
С нынешним режиссером Евгением Зиминым у нас сложились партнерские отношения. Сейчас приглашенные режиссеры, когда уезжают, оставляют меня за «смотрящего». И ввод актера, и перешив костюмов проходят через меня.
РОЛИ
Мне все мои роли нравятся. Причем ролей в детских спектаклях я абсолютно не стыжусь, это же театр юного зрителя. Вот поющий Поросенок – одна из моих любимых ролей. Пожалуй, я люблю ее так же, как роль Свидригайлова.
СОВМЕЩЕНИЕ
Мне часто не хватает времени. Но особенно тяжело было в прошлом году, когда мне одновременно предложили вести курс в училище культуры и участвовать в московском проекте «Затерянный мир» по Конан-Дойлю в постановке Юрия Грымова. Это масштабное театральное действо как 3D-кино – все объемное, все двигается, по сцене ходят «живые» динозавры… Я играю профессора Челенджера, который открыл этих динозавров.
Упускать такой шанс было глупо, и в прошлом году – в сентябре, октябре – мне было очень сложно. Нужно было познакомить учеников с театром, найти с ними общий язык, поделиться знаниями. И одновременно нужно было мотаться в Москву. Но деваться было некуда, я как-то усидел на двух стульях. Отделять главное от второстепенного – вот мой тайм-менеджмент.
СТУДЕНТЫ
Один и тот же студент может вести себя по-разному. Сейчас он горит, хочет работать, а потом, извините, влюбился, и мозги вообще не здесь. Нужно как-то их вправлять, и я стараюсь – то кнутом, то пряником. Хочу дать ребятам как можно больше, но очень многое зависит от самого человека.
Талант, например, дать нельзя… Актер – это очень сложная профессия. Я своим ребятам говорю: «Я потратил 20 лет, чтобы осознать такую-то фразу о мастерстве актера. Будьте умнее, учитесь на чужих ошибках».
СИЛА
После школы я не поступил в Щукинское училище. Год отучился в «кульке», и меня забрали в армию. Военная среда на каждого влияет по-разному, но актер должен быть эмоционально-подвижным и подниматься над ситуацией.
Вот как стебелек из-под асфальта – откуда он берется? Откуда у него сила такая? Стебелечек-то – я его пам, и сломал. А он асфальт пробивает. В настоящем актере заложена такая же сила, он умеет быть выше обстоятельств.
УСПЕХ
Были периоды, особенно в начале, когда мне ролей в театре почти не давали. Я сильно переживал. Сейчас бы не стал – я понял, что в мире волновая природа – подъем и спад, черное и белое, и это надо спокойно воспринимать.
Если будешь психовать – ты в еще большую черноту попадешь. А если будешь спокойно работать и верить, то все придет. Работа и вера – вот два ключа от успеха.
Любовь КУКУШКИНА
0
