Ветеран ИТАР-ТАСС Александр Харченко – о победителях, предателях и рубашке, в которой родился
12 февраля в библиотеке Горького в рамках «Недели тверской книги» прошла презентация книги военного корреспондента – ветерана ИТАР-ТАСС Александра Харченко «Давайте не встречаться на войне». Количество его статей из горячих точек не поддается счету. О Харченко писали: «Каждый его материал – моментальный список с места событий, спрессованный в нескольких строках. А главное в них – достоверность, глубокий анализ и яркость»
Александр Харченко учился в Ленинградском государственном университете на факультете журналистики. Начинал карьеру в родном Таллине – в «Вечерке», в 1972 году. Позже работал в эстонском телеграфном агентстве, отвечал за спортивную и военную информацию. Возглавлял тассовскую группу по освещению парусной регаты Московской олимпиады. Выезжал в «горячие точки» – Грузия, Чечня. Потом были командировки в Таджикистан, Южную и Северную Осетию, Дагестан и, конечно, Чечню. За плечами Харченко более 50 военных командировок. Выполняя профессиональный долг, он не раз рисковал жизнью.
Коллекция оловянных солдатиков времен войны 1812 года, многочисленные фото с семьей и сослуживцами на стенах, деревянная икона (подарок сотрудников тверского УИНа во время встречи в Гудермесе), – дома Харченко окружают символичные и памятные вещи. Слушая Александра Антоновича, понимаешь, что военная журналистика – параллельная вселенная со своими правилами, радостями и горестями. Что это не работа, а жизнь.
«ТАСС – ЭТО СТРАНА, ГДЕ Я ПРОЖИЛ 38 ЛЕТ»
Я принадлежу к первой волне военной редакции. Пережил времена, когда нам даже командировочные выписывали, будто ты просто едешь не на войну, а в Сочи. Для каждого из нашей тассовской группы работа на войне была частью жизни. Почитайте мой рассказ: «И тогда я обратился к Богу».
Не скрою, были журналисты, которые приезжали только отметиться в «горячей точке», а затем бегом обратно в Москву. Мы старались не пускать новичков в гущу событий, пока они не окрепнут. В рассказе «Здесь воздух пропитан липовым цветом и кровью» я как раз даю советы, как выжить и нормально отработать молодой журналистке, которая приехала в стреляющее Приднестровье. Самого меня в Тбилиси этому обучал мой коллега.
Я вырос в военной семье. Мое первое воспоминание об отце – кадровом военном: зима, мороз. Он приезжает с очередных учений в промерзшей шинели. Я трусь о его небритую щеку и играю с патронами из его пистолета.
Война в Тбилиси удивила меня своей парадоксальностью. На проспекте Руставели митинг, баррикады, массовые драки, а на параллельной улочке варят обед, пьют чачу или готовятся к свадьбе. Тогда я понял, как быстро привыкаешь к гражданскому человеку, на плече которого висит АКМ, а не спортивная сумка.
И во всем этом приходилось разбираться, чтобы не передать в Москву глупость: ситуация, мнения людей – с обеих сторон. Для этого надо знать историю и культуру народа, среди которого ты живешь в данный момент. Особенно сложно было во время первой командировки в Чечню. Один раз сморозишь глупость – и тебе веры не будет. Если струсишь – тоже («Привет с Окинавы»).
В 1991 году компания чеченских журналистов – выпускников МГУ – учила меня, как должно вести себя, а главное, как общаться на их родине. Грозный по численности как Тверь. Прошел два раза – тебя кто-то уже узнал. А отношение такое, что можно подойти к любому местному жителю на улице и поговорить.
У чеченцев есть традиция – при рождении ребенка салютовать – стрелять в воздух три дня подряд. В Таллине по этому поводу был смешной случай. Представьте, спокойный город, и вдруг ночью по городу носится милицейская машина, и кто-то стреляет в воздух. Оказалось, у майора-чеченца родился сын.
«ГЛАВНОЕ ПРАВИЛО – НЕ ВРАТЬ»
Для меня журналистика – это образ жизни. Я не понимаю, когда творчество (а журналистика для меня – не ремесло) заканчивается в 18:00. Ты не станочник с графиком и перерывом на обед! Наша работа продолжается все дни, включая воскресенье. Бывало, вечером во время международных парусных регат закрываешь глаза, а в голове пляшут белые треугольники.
В журналистике ты все время один. Как водолаз, только воздух подается в виде денег на проживание. Есть, конечно, моменты, когда кого-то задержали, и вы все вместе идете за комментарием или на пресс-конференцию к какому-то деятелю. Но журналист всегда ищет эксклюзив!
В Тбилиси меня встречал Альберт Кочетков, известный журналист ТАСС. Он был настолько профессионален, что порой сам комментировал ситуации другим журналистам.
Главное правило на любой войне – не врать! Особенно если ты находишься среди горных народов. Лучше промолчи. Если чеченец почувствует ложь в твоих словах, он не будет тебе больше верить. Второе правило – нельзя бояться. Будешь бояться – станешь рабом. Но как не бояться, когда сзади подходит кто-то с автоматом… Не зря говорят: кто один раз лег, на колени уже не встанет.
Основная проблема на войне – не получить, а передать информацию. Раньше единственной ниточкой с миром был телефон или радиостанция. Позже появились спутниковые телефоны, их работа в горах часто зависела от погоды. Если надвигались тучи – связь пропадала. Сотовые телефоны сначала были гигантские, размером с коробку от обуви. А первые «спутники» были больше рюкзака десантника.
А вот информационной конкуренции у нас практически не было. Никто друг друга не подводил – наоборот, была взаимовыручка.
Всегда нужно находиться на одной стороне. В Чечне я был на стороне федералов. В 1996 году меня попросили сделать материал с другого «полюса». Я нашел человека, который был связан с Дудаевым. Он все организовал, и меня не тронули, потому что слово чеченца – закон. Говорят, что если ты надел военную форму, значит, ты уже за кого-то. Я сразу сказал, что я федерал и нахожусь на своей земле и не прыгаю, как блоха.
Один из приближенных к Дудаеву рассказал мне о карте «Великой Ичкерии»: Чечня от Каспийского до Черного моря, весь Северный Кавказ, часть Краснодарского и Ставропольского краев. Фактически мне слили чеченскую тайну. Я передал эту информацию, и, конечно, об этом узнали люди Дудаева. Я попал под обстрел…
Слава богу, рядом оказались ребята из чеченского МВД. Они меня и вытащили из-под огня. С другой стороны, было интересно посмотреть, чем закончится перестрелка.
«НЕ ЛЮБЛЮ, КОГДА ДЕВИЦЫ ЛЕЗУТ НА ВОЙНУ»
Спать военному журналисту приходится везде: в палатках, на столе и даже просто на земле. Поэтому когда нам в одном лагере дали свежее постельное белье, мы чуть не разревелись. Такой это был подарок!
Не люблю, когда девицы лезут на войну. В Приднестровье был случай: одной московской теледиве захотелось повыпендриваться, и она с телевизионной группой отправилась в места, где «пуля волосы гладит».
В итоге их задержали молдавские полицейские, и телевизионщики несколько часов просидели в темном подвале, а наверху что-то говорили, но барышня понимала одно слово – расстрелять. Слава Богу, до этого не дошло. Крутость ее как-то сразу поубавилась…. Но закончилось все неплохо: у них отобрали кассеты, аккумуляторы и отправили обратно в Тирасполь.
А вот в Грозном корреспондентка одной из московских газет «заигралась» с чеченцами, и ей надо было срочно уехать. Она ушла в частный сектор и пропала. Позже ее нашли мертвой – с дыркой в затылке.
В 2004 году я поехал в Цхинвал. Во Владикавказе стал искать такси до места. Подошла женщина и предложила отвезти. Мы поехали, начало темнеть, и зарядил дождь, немного жутко. Приезжаем в Цхинвал, а в гостинице меня встречает мой коллега по ТАСС. Он спросил: «Как вы ехали?» Я ему: «Напрямую». – «Через все эти грузинские села с северо-осетинскими номерами?! Да ты, Саня, в рубашке родился!»
В современной военной обстановке, в Донбассе и Сирии, тоже есть журналисты, которые прекрасно работают. Я аплодирую Евгению Поддубному и Семену Пегову. Им за каждый репортаж медаль надо давать! Меня удивляет, что среди тележурналистов много девчонок. Они лезут во все щели, не задумываясь о последствиях. Убьют – это одно, а если покалечат, изнасилуют… Ведь они будущие мамы. Таких еще зверств насмотрятся, а психика может не выдержать. Или они – пофигистки?..
Анастасия РОМАНОВА
0
