В актовом зале библиотеки имени Горького прошел круглый стол, посвященный проекту «1917-й: моя жизнь после». В нем приняли участие кандидат исторических наук, доктор культурологии писатель Вячеслав Воробьев, кандидат исторических наук, член Геральдического совета при Президенте РФ Владимир Лавренов и главный редактор медиапроекта «Стол» Андрей Васенев.
Владимир Лавренов:
– В 1996 году в Тверь приезжал Александр Солженицын. Я задал ему вопрос, что нужно делать молодому историку. Он ответил: «Собирать свидетельства». И вот такие собиратели нашлись спустя 20 лет.
Вячеслав Воробьев:
– 1917 год – рубежный. В этом году в России произошли две революции, в феврале и октябре. Все последующее столетие – продолжение этой эстафеты. Надо собирать свидетельства не только о 1917-м, но и о других годах, показывая историю через судьбы простых людей. Люди живут, действуют, умирают, и они не виноваты в том, что такая эпоха выпала на их долю.
Андрей Васенев:
– Нам прислали более 100 историй, в книгу войдут только 30. Книга состоит из 5 томов. Половина воспоминаний носит описательный характер. Но есть и любопытные дневники. Мы не сильно редактировали текст присланных воспоминаний. Сохранили авторский стиль, но переделали тексты композиционно, чтобы интересно было читать.
У меня вопрос: «Много ли мы видим материалов о революции 1917 года? Достаточно ли для того, чтобы дать объективную оценку этому событию?»
Владимир Лавренов:
– Есть внутренняя растерянность со стороны власти. Ведь юбилей ставит вопросы и к органам власти, и к церкви, и к интеллигенции. В какой России мы находимся? Что построено на обломках великой России?
Вячеслав Воробьев:
– Думаю, власть не заинтересована серьезно обсуждать эти вопросы. Мы знаем отношение власти к митингам, демонстрациям. Если бы власть хотела народного обсуждения истории, она бы это делала. Со стороны власти и общества упускается момент для покаяния. Когда люди молчат, воздвигается стена. Это опасно.
Андрей Васенев:
– А сейчас такой вопрос. Есть ощущение, что происходит генеалогический бум. Люди вкладывают деньги, усилия в то, чтобы больше узнать о своих корнях. Можно ли говорить о буме?
Вячеслав Воробьев:
– Бума нет, хотя люди и обращаются к своим генеалогическим корням, в основном это делает старшее поколение. Они хотят для детей, внуков сохранить память о предках. Но в целом даже на уровне областного центра незаметно, чтобы многие проявляли интерес к истории своей семьи. Когда подобное идет по команде сверху – это кампания. Была такая кампания среди учащихся «История моей семьи в истории страны». И что? Школьники изрезали старые семейные фотографии. Не дай бог таких кампаний. Нормально, когда кто-то пытается воссоздать историю своей семьи, но бумом я бы это не назвал.
Владимир Лавренов:
– Как-то я предложил своим студентам в университете составить генеалогическую схему своих семей. Были те, кто выполнил задание неформально. Но и они, как правило, только про бабушку и дедушку написали, а более дальних предков не охватили.
Как изучать генеалогическое древо, живя в хрущевке? Сейчас у части населения появились хорошие финансовые возможности. И призывы к памяти доходят до иных. Движение есть. Но я бы не назвал это бумом. Школьники нынешние так же реагируют на генеалогические исследования, как мои студенты в 90-х.
В архиве как-то нашел Дневник попадьи (1914 год). Она отдыхает с детьми в Красном Бору. Пишет о ценах на продукты, о том, что дети болеют. И ни строчки о том, чем живет город, страна, мир. Многие подобные дневники носят только описательный характер. В них нет оценки происходящим событиям. А ведь у человека должно быть ощущение происходящего, должен быть, в конце концов, христианский взгляд на окружающий мир.
Вячеслав Воробьев:
– Дело не только в том, чтобы дать оценку произошедшим событиям. Было страшно давать какую-то оценку! И сейчас нелегко. Редактировал старые тексты о земляках. Попался материал о наркоме промышленности. Он пришел на должность после того, как его предшественник был расстрелян. Какое состояние испытывал тот, кто пришел? Какие уж тут дневники?! И так почти со всеми. Во время войны на фронте запрещено было писать. Все, что описано военачальниками в воспоминаниях, написано после войны.
Мария Шандарова, журналист:
– Бывает опасно заглянуть в прошлое – никогда не знаешь, что там найдешь. Даже на войне не все были героями, в тылу. Жизнь – не только победные реляции. С интересом буду ждать выхода книги.
Владимир Лавренов:
– Сейчас страха нет, но многие ли пишут мемуары? Прошлое, выходит, большинству неинтересно. Вот такая антропологическая катастрофа произошла со всеми нами.
Вячеслав Воробьев:
– Не от равнодушия мы лишены мемуарных материалов. Многие документы просто уничтожены. Не имея документальных материалов, трудно по одной лишь памяти восстановить минувшие события. Мой прадед был раскулачен. Близкие не говорили мне об этом. Я только случайно, из разговора старших, узнал правду. Но вот что любопытно. Даже пострадавшие от репрессий люди с ностальгией вспоминают то время. И я бы их не судил, хотя порой встречаюсь со страшными свидетельствами.
Когда много свидетельств, то и история более объективная. По закону больших чисел вырисовывается более ясная картина произошедших событий. Если воспоминания члена политбюро, то складывается одна картина, если воспоминания священнослужителей, то картина другая. Но если собрать воспоминания всех – картина получится более-менее объективная.
У слушателей возник вопрос: «Что дает нашему роду знания о тех, кем нельзя гордиться?»
Вячеслав Воробьев:
– Надо беречь души людей, не ранить их. Особенно это касается детей. Пока человек не сложился, ломать его психику жесткой правдой нельзя. Вот подрастет, тогда и можно его посвятить в страшные тайны своей семьи.
Владимир Лавренов:
– У меня другая позиция. Детям можно рассказывать о неприятных фактах их предков. «Скелетами в шкафу» их не испугать. Есть опыт Германии. Надо говорить всю правду, какой бы горькой она ни была, но делать это надо не обличающе. Согрешили-то многие, но если произнести слова покаяния, тогда и жесткая правда будет восприниматься правильно.
Андрей Васенев:
– На обложке издаваемой книги, каждого из пяти томов, – птички. Это знак покаяния. Наша книга – вклад в восстановление исторической справедливости, шаг в направлении того, чтобы не допустить в будущем подобных трагедий, что были в истории нашей страны.
Из аннотации к издаваемой книге:
«Мы, медиапроект «Стол», пытаемся восстановить наши семейные корни, нашу семейную историю. Мы готовим к печати книгу, которая состоит из воспоминаний и историй целых семей, чья жизнь пришлась на советские годы. Нам прислали десятки самых разных, удивительных, грустных и вдохновляющих материалов. Мы объявили сбор средств на издание книги на сайте planeta.ru».
Записал Александр АРСЕНОВ
0
