Режиссер Александр Павлишин: новая точка в конфликте отцов и детей

8 декабря состоится премьера спектакля «Отцы и дети» в Тверском театре драмы. Корреспондент «Каравана» встретился с режиссёром постановки Александром Павлишиным, который в этом году к тому же отмечает 20 лет работы в Театре драмы. Мы поговорили о творчестве, театре, семье, отношениях отца и сына.

Александр Анатольевич назначил встречу в театре в перерыве между репетицией постановки. Начал он разговор с фразы: «Рождение спектакля – сложная вещь, как рождение ребенка. Тут боишься сглазить, поэтому всего рассказать не смогу».

Спектакль – это вызов

– Почему для постановки вы выбрали именно «Отцы и дети»?

– Этот материал давно живёт внутри меня. Я предлагал поставить «Отцов и детей» еще два-три года назад, но обстоятельства для этого сложились только сейчас. Тем более что в 2018 году отмечается 200-летие со дня рождения И.С. Тургенева, и театр просто не мог пройти мимо этого события.

Меня заинтересовала инсценировка известного режиссёра, профессора Адольфа Шапиро. Работа с романом – это всегда очень сложный и своеобразный процесс, поэтому, взяв за основу инсценировку А. Шапиро, мы предложим зрителям свой вариант прочтения известного романа И.С. Тургенева.

Кроме того, «Отцы и дети» – это школьная программа. Подростки — очень честные зрители, за их внимание необходимо бороться каждую секунду на сцене. Поэтому для нас это своеобразный вызов и азарт. Мы постараемся достучаться до их сердец. Но я уверен, что те сюжетные линии и конфликты, заложенные в романе, не оставят равнодушными и взрослую аудиторию.

– Что актуального вы увидели в романе «Отцы и дети»? Будет ли это осовремененная классика?

– Мы попытались пропускать темы романа через себя самих, живущих в 2017-ом году. Задача не в том, чтобы поставить спектакль, исторически следуя эпохе 19-го века. Легко пойти на крайности: одеть Базарова в джинсы и кроссовки, тем самым заигрывая с публикой. Но мы соблюдаем баланс, выводя материал скорее в пространство «вне времени». Конфликт отцов и детей был всегда. И в будущем будут жизненные вопросы, в поисках ответов на которые разные поколения не найдут взаимопонимания…

– У вас как раз сын подросткового возраста, опирались на свой опыт?

– Собственно, именно поэтому у меня и возник этот материал. Конечно, между нами бывает непонимание, но на примере своего сына я вижу, что молодежь честнее, не боится задавать вопросы себе и окружающему миру. Мое поколение совсем другое, и я не знаю, хорошо это или плохо.

У нас с сыном, кстати, было много споров на тему – хороший герой Базаров или плохой? Как ни странно, всё молодое поколение, которое занято в спектакле, считает, что он положительный, а почти всё старшее – что он не такой уж и хороший. Базаров – циник, но, наверное, в хорошем смысле: в такой честности есть определённая свобода.

 

«Наш Тургенев» получается импульсивным»

– Как идёт подготовка спектакля? Кто сыграет главные роли?

– Роль Базарова исполнит Тарас Кузьмин. А вот Аркадия сейчас репетирует актёр, который совсем недавно пришел в наш театр, Сергей Бескакотов.

Вообще, подготовка спектакля идёт достаточно сложно. Театр живёт очень активной жизнью в период выпуска спектакля: все цеха работают на главную идею – выход к зрителям. И мне нравится такой ритм: мобилизуются все силы, высекаются интересные идеи.

Сегодня мы работали над сценами Базарова и Одинцовой, Аркадия и Кати. Наблюдая за процессом из зала, я поймал себя на мысли, что со сцены звучит современная речь – наш Тургенев получается более импульсивным, нервным, страстным, рваным по темпоритмам. Это не было нашей изначальной установкой, а вышло из разбора материала. Когда начали вскрывать суть отношений, пришли к выводу, что люди, даже признаваясь в любви, находятся в столкновении друг с другом. В моем понимании, человек всегда находится в конфликте, это толкает его к саморазвитию. В этом и есть некий смысл жизни.

 

«Я люблю, когда зрители и смеются, и плачут»

– У многих режиссёров есть такое понятие, как «портфель». Сейчас вы ставите классическое произведение, а как относитесь к современной драматургии?

– Конечно, я уже выпускал спектакли по современным авторам. И сейчас я нахожусь в поиске такого материала. Несмотря на то, что с одной стороны, я ученик Веры Ефремовой, а она является приверженцем классического репертуара, с другой стороны, в ГИТИСе у меня был мастер Иосиф Райхельгауз, у него театр «Школа современной пьесы». Поэтому во мне сочетается интерес и к классической, и к современной драматургии. Классика необходима в репертуаре любого театра, но драматургия «настоящего дня» тоже должна быть. У нас в театре есть малая сцена, которая создавалась именно как экспериментальная площадка, на которой должны идти спектакли по современной драме. Другое дело, что есть проблема в выборе достойного материала.

– На сцене театра живут самые разные ваши постановки: комедии, детективы, драмы… Какой жанр все-таки ближе вам?

– Я люблю, когда зрители во время спектакля и смеются, и плачут – трагифарс, трагикомедия… Важно, чтобы материал был интересен и попадал на мои «болевые точки». Кроме того, все зависит от команды, которая работает над постановкой.

 

Театральная династия

– В театре играет ваша жена Дарья Плавинская, её мама Наталья Васильевна, а сейчас и ваш сын Григорий. Интересно, это как-то влияет на вашу семейную жизнь?

– Я об этом особенно не задумывался. Наша профессия такая, что она не отпускает ни на секунду. Дома мы анализируем многие вещи. Даша не только моя жена, но ещё и мой соратник, и самый близкий друг. Если бы жена не работала со мной в театре, я не знаю, смогла бы она понять то, чем я занимаюсь…

– Ваш сын Григорий тоже станет артистом?

– Конечно, Гриша растёт в театральной семье, это влияет на его сознание, он сам занимается в «Театральной студии им. А. Чуйкова», поэтому следит за театром, всегда является честным критиком моих спектаклей.

Вы правы, ему скоро выбирать профессию. Но я приму любой его выбор и не хочу влиять на него. Профессия актёра прекрасна, но, с другой стороны, очень жестока. Бывают жизненные ситуации, когда необходимо преодолевать себя, отбрасывать всё лишнее и выходить на сцену. К тому же, в театральный вуз очень высокий конкурс: со всей России приезжают талантливые, классные ребята, с огромным желанием поступить. Я сам учился в физико-математическом классе, потом отучился год в Политехническом университете, но понял, что это не мое и пришел в театр. Отец тогда был в шоке от такого решения.

– «Театральную студию имени А. Чуйкова» возглавляете вы?

– Да, после ухода основателя студии Александра Александровича Чуйкова этой работой стал заниматься я. Артисты театра, его ученики, преподавали в этой студии, в ней подростки учатся актёрскому мастерству, сценической речи, танцам, хореографии, сценическому движению и пластике. Студия достаточно востребована, существует больше 10 лет. Наши ученики стараются принимать активное участие в жизни театра. На открытии театрального сезона, перед спектаклем «Вечно живые», они вместе со студентами колледжа культуры им. Н.А. Львова были участниками действа в фойе, предварявшего спектакль — выступали в роли волонтёров, воссоздававших атмосферу 40-х. Мне очень важно с ними работать, это молодая и свежая кровь, интересно, чем они живут.

 

«Атмосфера соавторства»

– Вы долгое время были актером, потом стали режиссером, но сейчас в театре у вас осталось несколько ролей, почему именно они?

– Я все ещё играю в спектаклях: «Маскарад», «На всякого мудреца довольно простоты», «Женитьба Белугина», «Безымянная звезда», «Золотой ключик». Какие-то спектакли живут в репертуаре дольше, какие-то меньше. Есть ежегодный план по списанию спектаклей, некоторые роли сами ушли со временем. Но я не хотел бы навсегда попрощаться с профессией актёра, потому что мне важно изучать природу театра с разных сторон сцены.

– Несложно смешивать режиссерскую роль и актерскую?

– Мне это доставляет удовольствие. Есть такое понятие, как «режиссёрский показ», во время репетиционного процесса я часто выбегаю на сцену, чтобы сыграть тот или иной эпизод. Но не для того, чтобы актёры это скопировали, а для того, чтобы поняли суть происходящего, и пропустили это через свою индивидуальность.

– Есть такое мнение, что актёр, ставший режиссёром, в своей работе делает упор на актеров, а общая картина уходит на второй план…

– Вопрос очень интересный. Режиссеры приходят в театр разными путями. Но эта профессия изначально предполагает наличие определенного опыта. Я изучал стиль работы многих режиссеров. Мне нравится, когда на репетициях моя режиссерская роль, наверное, не так заметна, чтобы спектакль и его ткань сочинялись по таинственному внутреннему сговору с актерами. Я люблю именно такие репетиции. А не так, что авторитарный режиссер пришел и командует: «Я все придумал! Ты налево, ты направо!». Иногда ты продумываешь дома, как поставить ту или иную сцену, а на репетиции вместе с актёрами находишь другое решение. Так что у нас получается, скорее, сотворчество, и в таких репетициях высекается своеобразная творческая энергия, которая обязательно перейдёт в ткань будущего спектакля. Когда актёр чувствует себя полноправным участником процесса постановки, а не простым исполнителем воли режиссёра, тогда в будущем спектакле рождается особая тёплая «атмосфера соавторства».

…Я прошу прощения, мне пора продолжать репетировать «Отцы и дети».

– Спасибо большое за разговор, удачной вам премьеры!

 

Екатерина Смирнова