На прошедшем на прошлой неделе V Общероссийском Гражданском форуме политолог Екатерина Шульман рассказала о том, что мы вступаем в принципиально новую эпоху – «новой прозрачности», транспарентности, когда всем будет известно всё про всех. Это принципиально изменит отношения между гражданами и государством.
В законотворчестве одна только возможность видеть на раннем этапе, что затевается, появившаяся сейчас, уже влияет на то, что одиозный и непродуманный закон могут не принять. По словам Шульман, прецеденты уже были.
— Открытое государство и общество всеобщего наблюдения, глобальной слежки – одно и то же. Граждане стремятся знать больше о государстве, и у государства и корпораций все больше собирается и концентрируется информации о гражданах. Это пугающе, но неизбежно, — говорит Екатерина Шульман.
В Китае в нескольких провинциях уже введена система рейтингования граждан — “социального кредита”. Информация практически о всех действиях гражданина накапливается в сети, и становится своего рода «кармой». Состояние этой кармы влияет на доступность услуг, кредитов, доступ к государственным сервисам, размеры штрафов и взысканий и т.д. В остальных странах тоже движутся по этому пути, хотя без китайской системности и пугающего тоталитаризма. Даже наш российский портал Госуслуг дает достаточно точный «слепок личности» россиянина: заявления, запросы, жалобы, штрафы, пени позволяют понять многое о человеке.
Приватность уходит в прошлое. Нынешние взрослые, вероятно, уже не будут чувствовать себя в этом мире комфортно, а для нового поколения «счастливая прозрачность» будет привычной и само собой разумеющейся. Объективно глядя, она снижает уровень агрессии и возвращает институт репутации на новом техническом уровне: мир становится глобальной информационной деревней.
И в этом «прозрачном» будущем принципиально важным становится, какими гражданскими правами вы обладаете. Либо вы живете в авторитарном государстве, либо в демократическом. Инструмент «новой прозрачности» может быть обращен как вам на пользу, так и против вас.
О всем этом Екатерина Шульман рассказывала на сессии, посвященной открытости органов власти (участником дискуссии был министр Открытого правительства Михаил Абызов).
— Вампиры боятся света, — такими словами подытожила Шульман состоявшийся разговор.
В любом случае, свет побеждает тьму, и открытость поборет стремление делать свои делишки под покровом всеобщего неведения.
После завершения мы поговорили с Екатериной Михайловной о том, что такое гражданское общество в сегодняшней России, и как долго смогут провинциальные чиновники противостоять наступающей «новой прозрачности».
— Екатерина Михайловна, на нынешний Гражданский форум приехало рекордное количество участников. Несмотря на то, что многие из них за минувшие три года получили статус «иностранных агентов», эти люди играют все большую роль в стране. Такое впечатление, что лишь гражданское общество озабочено будущим России. С чем вообще связано такое оживление?
— Я на этом форуме третий раз, первый раз меня позвали в 2015 году. Я, как вы знаете, считаю гражданское общество базовым этажом демократии, самоорганизацию граждан и местное самоуправление — основным ее институтом. Соответственно, я говорила про НКО, про местное самоуправление и гражданских активистов еще до того, как это стало мейнстримом. Сейчас об этом заговорили все, и я с удовольствием вижу рост значимости этого мероприятия и увеличение его масштаба.
Некоторые связывают большое количество участников ОГФ с тем, что все хотят «потереться» вокруг Кудрина — а вдруг он станет премьером? Для кого-то это является мотивом, но все эти тысячи людей явно приехали не на Кудрина полюбоваться: им не светит что-то особенное, даже если он действительно станет премьер-министром и автором программы, которая будет реализовываться в ходе следующего президентского срока. Между нами говоря, я сомневаюсь, что какая-то связная программа может быть реализована нашей политической системой — либеральная, изоляционистская, какая угодно. Потому что для того, чтобы проводить какой-то последовательный курс изменений, надо быть в другом состоянии, нежели то, в каком находится наша административная и политическая машина.
К Форуму это все имеет косвенное отношение, но гражданское общество у нас действительно растет и развивается. Принято говорить, что его нет и оно не развито, однако примерно с десятых городов у нас происходит то, что можно по справедливости назвать русским гражданским ренессансом. Это взрывной рост гражданской самоорганизации — по количеству, по проникновению, по числу людей, которые в ней участвуют, по уровню их деятельности, по степени их влияния на принимаемые государственные решения…
— Значит, влияние общества на принимаемые решения все же есть?
-Еще бы. Это плохо осознается. Но то, о чем рассказывала, например, Нюта Федермессер (руководитель благотворительного Фонда помощи хосписам «Вера» — прим. ред.), на самом деле летопись успехов. Поражает воображение то, что уже сделано и делается. Налоговые льготы для благотворителей, реформа психоневрологических учреждений, реформа усыновления и опеки состоялась и углубляется. Все, что делается полезного в паллиативной помощи, в обезболивании, многое из того, что делается в лечении редких, орфанных заболеваний, в детской и взрослой онкологии — все это происходит за счет влияния, знаний и давления общественных организаций. У нас гражданские активисты любят прибедняться, что объяснимо — актуальнее говорить о проблемах, чем о свершениях. Но из-за этого люди не до конца осознают, что на самом деле происходит.
— Вы говорите про новую транспарентность, Михаил Абызов рассказал о том, что скоро чиновников заменят роботы, и Алексей Кудрин на пленарном заседании рассказал про то же самое. Но на уровне реальной исполнительной власти, региональной и федеральной, мы видим, что она все больше «закрывается», общаться с журналистами чиновникам уже фактически запрещено.
— Одновременно происходят два процесса. С одной стороны, усугубилось моление на безопасность, которое предполагает все большую и большую манию все предотвращать, предусматривать и согласовывать.
С другой стороны, раньше не было хоть сколько-нибудь информационно наполненных сайтов у государственных органов, где бы вывешивались документы. Сейчас это есть. Даже простая публикаций проектов решений и документов в сети позволяет изучать проекты законов, результаты голосований, протоколы заседаний. И с этой точки зрения прозрачность приходит ко всем, хотят они этого или не хотят. И те же самые люди, у которых так трудно добиться интервью, присутствуют в социальных сетях, и пишут там что ни попадя. Их жены и дети ведут свои красивые Инстаграмы, из которых тоже можно черпать интересные сведения (чего они сами часто не осознают).
— На региональном уровне народ осторожнее – из соцсетей либо поудалялись, либо пишут там сплошной официоз. И жен и детей нам теперь не показывают. Вспомните, бывший губернатор Тверской области Дмитрий Зеленин первый «пострадал» за активность в соцсетях, выложив в Твиттер фотографию червяка, найденного в салате на кремлевском обеде, так сказать, опередил свое время. Вы сказали, вампиры боятся света. Сейчас стало очень сложно работать с органами власти, и для журналистов один выход — просто не писать о них. Власть отдельно, общество, в том числе и СМИ, отдельно.
— И одновременно, думаю, у вас в Твери есть какой-нибудь анонимный телеграмм-канал, где появляется все то, о чем чиновники говорят в коридоре. Да, они стараются не информировать о своей работе. Но одновременно прозрачность заходит им с тылу, когда они этого не ожидают. Новые технологии открывают новые возможности обмена информацией.
Власть всегда была надежно защищена от любой публичности: она выходила в реальность в строго ритуализированном контексте, по красной дорожке, в горностаевой мантии, с державой и скипетром в руках, и произносила свои заранее заготовленные слова. Так было до середины 20-го века, телевидение чуть-чуть только расшатало эту ритуальность, но социальные сети просто уничтожили ее.
Сейчас информационная безопасность в том виде, как ее понимают в наших широтах, требует, чтобы все вели себя аккуратно, и ни в коем случае не сболтнули бы лишнего. Это естественная реакция на новую некомфортную прозрачность.
Чиновники себя лично пытаются защитить. Объясняют свою закрытость тем, что журналисты все переврут, дескать, «мы боремся за информационную безопасность». Хотя с точки зрения стратегической все это достаточно бесполезно. Огораживаться в прозрачном мире глупо. Но их надо понять и пожалеть. Они пытаются прикрыться ладошкой от этого страшного прожектора публичности — им это непривычно, и привычно уже не будет. Но деваться от этого некуда.
Мария Орлова
0
