Заходя в храм, люди не догадываются, что многие иконы, фрески, целые иконостасы написаны местными мастерами. Работы тверских иконописцев, резчиков по дереву украшают монастыри и церкви по всей необъятной России, от Калининграда до Анадыря. Вместе с тем история развития иконописи и церковных ремесел на тверской земле, начиная со средневековой Руси вплоть до начала XXI века, – это чередование вспышек и забвений. Столица древнерусских мастеров, передовой город-богоборец, первая в истории новой России школа православных ремесел, родина нового Андрея Рублева… Так можно называть Тверь в контексте исторического развития православных ремесел и искусств.
25 января в музейно-выставочном центре состоялась публичная лекция «Современная тверская икона: пути возрождения древнего искусства». Известный искусствовед член Союза художников России заслуженный деятель искусств России Татьяна Бойцова рассказала о самых значимых вехах тверской иконописи.
Иконы и «Скайп»
Символично, что лекцию о тверской иконе вела Татьяна, да еще и в Татьянин день, праздник церковный и светский. Именно 25 января все студенты гуляют. Но в лекционном зале городского музейно-выставочного центра были в основном юные художники – студенты Венециановки. Кто-то из них не пошел на каток ради лекции о православных ремеслах, впрочем, вечер для них только начинался. Немного позабавил антураж мероприятия: со всех сторон на гостей смотрело множество кукольных глаз. Пупсы, ретро-медведи, темнокожие куклы в белоснежных чепчиках и длинноволосые модницы словно призывали вчерашних детей бросить все эти премудрости и просто поиграть. Впрочем, когда загорелся проектор и появились первые образцы древнерусского искусства, такой мысли ни у кого точно не возникло.
Икона в христианстве – сакральный символ-проводник, вызывающий в сердце человека религиозное переживание, чувство присутствия Бога. Икона вовсе не идол, как трактуют некоторые христианские реформаторы, а образ святых или самого Бога, помогающий человеку в молитве. Представьте, что вы общаетесь с кем-то по «Скайпу», так вот икона – тот же «Скайп», только метафизический.
Влияние Спасо-Преображенского собора
Надо сказать, что первый серьезный всплеск тверской иконописи произошел в XIV–XV веках. Во многом это связано с появлением в Твери Спасо-Преображенского собора – первого белокаменного собора на Руси, построенного после монгольского нашествия. Существенно поднял авторитет Твери и Михаил Тверской.
– В Твери осуществлялись грандиозные строительные проекты, для исполнения которых приглашались лучшие мастера Древней Руси. В этот период в городе сложились весьма благоприятные условия для развития ремесел, по этой причине стала развиваться и иконопись. Тверская икона – предмет интереса многих исследователей, ей посвящено немало трудов историков и искусствоведов, когда-то тверские мастера играли авторитетную роль на значительных пространствах Древней Руси. Несмотря на стилевые переплетения с новгородской и московской школами, тверитяне не утратили своего почерка и сохранили высокое мастерство и художественность вплоть до начала XX века, – поясняет Татьяна Бойцова.
.jpg "Спас Вседержитель.Конец XIII- нач. XIV в.")
.jpg "Архангел Михаил, XIV в.")
Прекращение традиций после революции
Революционные события и дальнейшая политика по борьбе с религией прервали естественный ход развития церковного искусства в нашей стране. С 1920-х годов в Калинине, в отличие от таких древних городов, как Ярославль, Владимир, Кострома, Псков, произошли наибольшие разрушения храмов и монастырей. По сути, древнерусская архитектура, памятники историко-культурного значения оказались полностью уничтоженными. Существенно разрушили храмы и фашисты в 1941 году.
– В итоге архитектурные памятники тверской школы практически не сохранились, единственным примером можно считать церковь в честь Рождества Богородицы в селе Городня. Храм дошел до нас в неизменном виде. Шатровые перекрытия напоминают о характерной черте тверского храмового зодчества. Вместе с разрушением церквей и монастырей гибли многочисленные фрески и иконы, декор, произведения прикладного искусства, – продолжает свой рассказ искусствовед.
По словам Татьяны Бойцовой, истребление памятников иконописи имело место и в более позднее время.
– В 1960-1970-е годы, когда в стране, казалось бы, формировалась новая политика, направленная на сохранение и консервацию памятников истории и культуры, произведения иконописцев по-прежнему подвергались опасности. Наряду с созданием музеев (Музей Андрея Рублева собрал самую большую коллекцию работ тверской иконописи), реставрационных мастерских, всероссийского общества охраны памятников истории и культуры в народ за подлинными шедеврами древнерусского письма пошли не только искусствоведы, но и частные собиратели. Теневая торговля уникальными артефактами приобрела характер криминального бизнеса, и множество икон было подпольно продано за рубеж, а также загублено непрофессиональными реставраторами, выходцами из того же криминального бизнеса.
Стоит сказать, что в Калинине долгое время не развивалась профессиональная реставрационная деятельность, в отличие от Новгорода, Пскова, Ярославля и Владимира, где в советское время работали лучшие специалисты. Несмотря на славную художественную историю, Калинин скатился к провинциальному захолустью.
Ренессанс тверской иконописи
Лишь в конце 1980-х – начале 1990-х город обрел историческое название и постепенно стал обрастать иконописцами. Серьезный вектор в развитии тверской иконописи нового формата задал талантливый художник Андрей Запруднов. Он объединил вокруг себя талантливых учеников, и можно сказать, что стал новым Андреем Рублевым не только для церковной живописи и иконописи Тверской области, но и для всей России.
Татьяна Бойцова описывает этапы ренессанса тверской иконописи:
– В постперестроечное время стали открываться храмы и возникла острая потребность в мастерах-иконописцах. В 1990-м году возникла первая в России школа церковных ремесел. И выросла она из небольшого круга молодых художников, обучавшихся иконописи у интеллектуала художника и реставратора Андрея Запруднова в его домашней мастерской. Сам Запруднов к тому времени имел опыт в изготовлении икон, написании фресок (до перестройки он рисовал иконы в восстанавливаемых храмах), а также немалый круг общения среди священников. Обладал Запруднов и педагогическим даром. Таким образом, создание школы было для него естественным переходом от частных уроков к систематическому воспитанию мастеров. В начале 1990-х возрождавшиеся из руин храмы ждали приложения рук самых различных мастеров, и школа Запрудного объединила столяров, кузнецов, левкасчиков, резчиков по дереву. Небольшая артель оформилась как школа в 1992 году, к середине 1990-х накопила огромный опыт.
Запруднов практиковал в школе принцип наглядного обучения мастеров, восходящий к традициям эпохи Андрея Рублева. Ученики работали в одном помещении бок о бок с опытными мастерами. Артельное обустройство школы соответствовало древней традиции и религиозным убеждениям ее членов быть не авторами, а проводниками воли Божией. Андрей Запруднов говорил: «Мы не подписываем свои работы, индивидуальный труд не помогает воцерковлению человека так, как это получается при соборном делании, т.е. при коллективном труде. Коллективное писание позволяет избежать случайных субъективных трактовок, недопустимых в иконе. В то же время художник может отра-зить в письме свои личные духовные переживания».
Продолжение истории тверской иконописи – в следующем номере «Караван+Я».
«Жизнь в артели напоминала монастырь»
Валерий Колтовой вспоминает Андрея Запруднова и школу церковных ремесел:
– Сначала никто не знал, как склеить доску, выбрать ковчег, сделать левкас. Крупицы собирались повсюду. Большую помощь оказала мастерская Андрея Запруднова, он ничего не скрывал, никаких секретов. Помню, начинал делать доски для иконы, но ничего не получалось – оказалось, дело в руках, и надо было просто трудиться и еще раз трудиться. В школе церковных ремесел обучалась и моя супруга.
Первое время, когда не было своего помещения, ученики приходили в квартиру к Запруднову, по полу ползали дети, и тут же писались иконы.
Запруднов ездил в США и в другие страны, он много работал в Москве, в то же время его мастерская процветала. Он был чутким педагогом, никогда не повышал голоса, говорил так, что каждое слово доходило до души, говорил церковным языком, всех умиротворял, все конфликты сглаживал. Ведь мастера трудились в крайне аскетичных условиях: комнаты маленькие, узкие, но все конфликты сглаживались любовью. Артель жила своей общинной жизнью, словно в монастыре. По сей день, по истечении стольких лет, люди общаются друг с другом. Без Андрея не было бы такого развития иконописи в Твери. Нет ничего похожего и в других городах.
Неожиданная гибель Андрея в конце 1990-х была ударом для всех, и школа не смогла это пережить. Каждый из учеников подумал, что чему-то научился. Те, кто ушел из артели, потеряли в качестве, потому что учиться можно лишь друг у друга, в конкуренции.
Мы себя считаем любителями-иконописцами, мы не получили специального образования, тогда и не было его, все самоучки. А Андрей Запруднов – самоучка и самородок.
Павел Кириллов
0
