В номере «Каравана» от 28 февраля были опубликованы истории из жизни писателя. Накануне юбилея предлагаем читателю еще одну подборку любопытных фактов из биографии Бориса Полевого.
Максим Горький привил любовь к журналистике
Борис Кампов (такова настоящая фамилия писателя) родился в Москве, но, по его собственным словам, «вырос, учился, приобщился к труду, к журналистской профессии, написал свою первую книгу в Твери».
Когда Борису было восемь лет, его отец умер, оставив после себя отличную библиотеку, где были собраны все русские и лучшие иностранные классики.
Семья жила в так называемых служащих домах текстильного комбината промышленников Морозовых, или, по-современному, на Пролетарке.
Среди первых прочитанных книг мальчика были Гоголь, Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Помяловский, потом Тургенев, Гончаров, Куприн, Никитин, Гаршин, Мамин-Сибиряк, Войнич, Степняк-Кравчинский, Глеб Успенский, Чехов.
Самым любимым с детства писателем Бориса стал М. Горький. К восьми годам мальчик несколько раз прочел по совету матери «Челкаша», а в отроческие годы одолел все собрание сочинений Горького, включая письма и статьи.
Именно под влиянием горьковских публикаций уже в школьные годы открылась у него тяга к журналистике.
Дебют в печати – заметка о поэте Дрожжине
Борис был активным автором школьной стенгазеты, публиковал в ней обличительные фельетоны, подписывая их «Б. Овод». Стенгазета – это хорошо, но ему хотелось писать очерки, фельетоны, зарисовки для большой, печатной газеты.
Как-то его школу посетил известный крестьянский поэт Спиридон Дрожжин. Борис Кампов исписал всю тетрадь по геометрии, включая обложку. Назвал свой труд очерком «Необычайный гость» и отнес в редакцию губернской газеты «Тверская правда». Через какое-то время его опус напечатали. Очерк сжали до семи с половиной строк, опубликовав на четвертой странице в уголке городской хроники и без подписи.
Газету с этой публикацией он долго носил в кармане в школу. Газета истерлась, и заметку трудно было прочесть. Но Борис затвердил ее наизусть и даже через полвека мог воспроизвести по памяти. «Зал был так полон, что не только яблоку, но и семечку яблочному негде было упасть». Эта фраза казалась ему явной литературной удачей. Таким был газетный дебют Б. Кампова. Он учился в 6-м классе, ему было 14 лет.
Одна из книг вышла с опечаткой в фамилии
Безымянная заметка разбудила в Борисе неутолимую жажду писать. Он зачастил в редакцию «Тверской правды». Там его иногда звали Лев Толстой – из-за блузы, которую сшила ему бабушка, точь-в-точь как у великого писателя на портрете кисти Крамского.
Есть у Б. Полевого книга, не значащаяся ни в энциклопедиях, ни в литературных справочниках, – «Покорение Сибири». Сибирь в данном случае не крупный географический район, а небольшая ткацкая фабрика на берегу Волги, затопляемая в половодье. В издательстве «Молодая гвардия» эта книга ошибочно вышла под фамилией Борис Капнов (вместо Кампов) и в дальнейшем из-за этого ляпа в числе написанных Полевым произведений не значилась.
Ну а «посвящением в писатели» Полевой считает свою повесть «Горячий цех». Она написана в годы предвоенного взлета стахановского движения. Несмотря на то, что главная газета страны «Правда» отметила выход книги критической статьей, автору такое внимание к его произведению пришлось явно по душе.
«Повесть…» родилась из запрещенного очерка
В годы войны Борис Полевой работал военным корреспондентом «Правды». В этом статусе он прошел всю войну – начиная с репортажей из разоренного немцами Калинина и кончая репортажами об освобождении Праги в мае 1945-го.
На Курской дуге он встретил безногого летчика старшего лейтенанта Алексея Маресьева. Написал о нем очерк, отправил в редакцию. За материал поблагодарили, но публикации автор не дождался. Много времени спустя, когда он прибыл с фронта в редакцию, ему показали оттиск уже набранного очерка с резолюцией в верхнем углу: «Интересно, но давать сейчас несвоевременно. Пусть тов. Полевой напишет об этом потом подробнее». Он не мог не знать, чей это почерк. Так высшее лицо страны сочло тогда, в 1943 году, несвоевременным рассказывать о том, что в нашей авиации воюют безногие летчики.
За написание книги о летчике Маресьеве Полевой взялся уже после войны. В конце 1945-го и на протяжении почти всего 1946 года он по заданию «Правды» работал в Нюрнберге, освещая процесс над главными военными преступниками. У него было достаточно времени, и он решил, что ему пора засесть за книгу о безногом летчике. Писалось легко.
Не дававшаяся книга была закончена за 19 дней.
«Повесть о настоящем человеке» имела большой успех. Она была переведена более чем на 40 языков. По ее мотивам созданы пьеса, фильм и даже опера, шедшая в Большом театре. Музыку к ней написал великий Сергей Прокофьев.
Незадолго до своей кончины Борис Полевой, подводя итоги своей литературной и журналистской деятельности, напишет, что, когда придет час поставить большую точку в жизни, он сможет с удовлетворением сказать: «Я увидел, что смог, и описал, как сумел».
«Тверской козел» – это звучит гордо?
Борис Полевой не без оснований считал себя тверяком. В общении с земляками не гнушался подчеркнуть, что он – тверской козел. В книге «Самые памятные. История моих репортажей» Борис Полевой приводит такую версию происхождения понятия «тверской козел»:
«Козлы – это шутливое прозвище тверяков. То ли за то, что в городе нашем действительно было много коз, то ли в честь бытовавшей легенды, в которой повествовалось, что когда-то некий мифический козел своим блеянием ночью предупредил о приближении татарского дозора и разбудил часовых на стенах города».
Так это или нет, история умалчивает, но только преемники Б. Полевого по литературному цеху, его земляки – как писатели, так и журналисты, – похоже, не очень горят желанием величать себя тверскими козлами. Видать, мода на такое прозвище прошла.
Александр Арсенов
0
