В российских СМИ в последнее время все чаще появляется информация об избиениях и даже зверских пытках заключенных. Так, 2 октября в Ярославле на свободу вышел 25-летний Евгений Макаров, который рассказал журналистам о том, как сотрудники колонии били его дубинками по пяткам и обливали водой. В Омске недавно более ста заключенных устроили бунт, что также многие связывают с пытками. 6 октября телеканал «Дождь» сообщил об издевательствах в Тверском СИЗО, куда перевели арестанта Московского СИЗО-5 Рафаила Махмудова. Так что же ждет за решеткой любого человека, преступившего закон? Кто защищает права граждан в местах не столь отдаленных? Какие недостатки в тверских отделах полиции, изоляторах и тюрьмах? Дать ответы на эти и другие вопросы согласился Сергей Манюк, заместитель председателя общественной наблюдательной комиссии по осуществлению общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и содействию лицам, находящимся в местах принудительного содержания, врач по образованию.
Задача № 1:не остаться голодным
– Сергей, давно ли вы в этой структуре и почему решили защищать права заключенных?
– Здесь я с ноября 2016 года. Я был хорошо знаком с прежним председателем комиссии еще по работе в Ассоциации тверских землячеств. Возглавив комиссию три срока подряд, он предложил мне занять его место. Может, его привлекла моя общественная активность, не знаю. Но стать так сразу председателем незнакомой для меня структуры я тогда был не готов. Для начала необходимо понять суть, освоиться. Сейчас я полностью отдаюсь этой работе, как и мой близкий коллега бывший прокурор Владимир Паламарчук. У нас с ним вообще замечательный тандем получился: он прокурор, я врач.
– На что в первую очередь вы обратили внимание, когда стали заместителем председателя комиссии?
– Меня потрясло, что в отделах полиции Твери задержанных кормят два раза в день, несмотря на постановление правительства, где черным по белому написано о трехразовом питании. Мы этот вопрос подняли, с нами согласились. Через некоторое время мы решили проверить, а там все то же самое. Единственное, в Московском отделе, где руководит полковник Вадим Чуркин, все так, как должно быть. Он мне тогда пояснил: «Дежурному нетяжело посмотреть, сколько у него сидит людей, снять трубку и заказать столько обедов, сколько нужно».
– Вы не предупреждаете о проверках?
– По закону мы можем не уведомлять и не спрашивать разрешения. Если проверки плановые, то предупреждаем. Когда мы в первый раз в 2016 году пришли в Центральный отдел и предъявили свои мандаты, пытаясь пробиться в камеры и посмотреть, как там содержатся люди, нас продержали 20 минут и не пустили. Потом мы в первый раз пришли в отдел полиции по Калининскому району. Нас пригласили в кабинет и тут же выгнали. Сразу возникает вопрос – почему? Значит, не хотели показывать то, что там есть? Значит, там не все в порядке? А нарушения по Калининскому району – это отдельный разговор, там их очень много. Ни одна проверка не заканчивалась тем, чтобы мы остались довольны увиденным. И все это пытаются объяснить отсутствием денег, но, если вопрос упирается в финансы – значит, пишите, просите. Не так ли?
– Разумно. Что входит в вашу компетентность? Где проводите проверки?
– Хочу сразу оговориться, что мы не рассматриваем сроки содержания или законность задержания – это удел прокуратуры. Мы контролируем соблюдение прав человека, в случае выявления нарушений готовим заключения, предложения и обращения. Также реагируем на жалобы со стороны заключенных, их родственников и друзей.
Проверки проводим в местах принудительного содержания – это отделы полиции, исправительные колонии, следственные изоляторы. Особенно много проблем в отделах полиции, где задержанные проводят до 48 часов, пока не поедут на суд. С УФСИН же нам работать легко и приятно. Они быстро реагируют на замечания, вовремя исправляются. Но при этом удивительно, что в основном все жалобы поступают к нам из исправительных колоний. С отделов полиций они почти не поступают, хотя там обычно все плохо.
– Почему?
– Жалоб оттуда нет, потому что время пребывания там скоротечно. Ну не покормили человека – он вышел и забыл.
Задача № 2: не уснуть на голом полу
– Сергей, мне известно, что после нашумевшего митинга 9 сентября против пенсионной реформы вы выезжали в отделы полиции, чтобы проверить условия содержания задержанных. Были ли выявлены нарушения?
– Мне позвонили ночью, не представились и сказали, что днем во время проведения митинга много людей доставили в Центральный, Заволжский и городской отделы полиции. Утром я поехал с председателем общественной наблюдательной комиссии, главврачом кардиоцентра Игорем Эльгардтом по отделам. Начали с городского. К тому моменту митинговавших там уже не было. В камерах находились пять человек, несмотря на то что спальными местами они не оборудованы, что уже является нарушением. На ночь постельные принадлежности не выдавались.
– А что должны были дать?
– Подушку, матрац, одеяло, простынь и т.д.
– Как же они там спали?
– Один человек сумел разместиться на узкой лавочке, остальные улеглись на голом полу. На мой вопрос дежурному, почему люди не были обеспечены всем необходимым, последовал ответ: «Надо спрашивать у того, кто был передо мной. Я не знаю». Замначальника УВД с ухмылкой произнес: «Они не просили, поэтому им не выдали». Скорее всего, спальных принадлежностей там попросту нет.
Затем мы поехали в Центральный отдел. На тот момент там было около 20 человек – молодые люди в возрасте от 20 до 32 лет, среди них четыре женщины, которые плакали: «Нас дома ждут дети, внуки. За что нас задержали? Мы ничего плохого не сделали». Но ОНК этими вопросами, повторюсь, не занимается. Мы обращаем внимание на другое.
Женщинам дали новые матрацы, на которых, я так предполагаю, отдыхают сами офицеры дежурной части, потому что остальные были в таком виде, что на них лучше не ложиться. Кроме того, были нарушения в части оформления протокола задержания. По закону его должны были оформить в течение трех часов. Здесь же на это ушло более шести часов, что является грубейшим нарушением (этим вопросом сейчас занимается прокуратура Центрального района).
– А что в Заволжском отделе?
– Несколько человек заявили, что их там не покормили. Я попытался выяснить у дежурного, почему люди остались голодные, он пояснил это тем, что задержанных доставили поздно. А ведь по распоряжению заказ завтрака можно сделать до пяти утра. В следующей проверке мы обязательно выясним, ознакомлены ли сотрудники с распоряжением, знают ли они законы, чем руководствуются в своей работе.
Задача № 3: справить нужду без света
– С какими нарушениями в отделах полиции еще приходилось сталкиваться?
– Полнейшая антисанитария. В одной камере могут оказаться бомжи, которые не моются месяцами и у которых вши, и обычный человек, которого задержали, например, на демонстрации. Все равно основная масса, попадающая туда, – это те люди, которым за счастье то, что им есть где переночевать, пусть даже в ужасающих условиях. Но попадают и так называемые интеллигенты.
Контроль за санитарным состоянием камер для задержанных не осуществляется как со стороны начальников отделов полиции, так и со стороны санитарной службы медсанчасти УВД. Например, спальные принадлежности должны где-то фиксироваться, чтобы знать, сколько времени они там находятся, когда последний раз проводилась дезинфекция матрацев, подушек, одеял.
В туалет мы зайти порой не можем, настолько он грязен и вонюч! В противогазе задохнешься. Отсутствие мыла, туалетной бумаги. Сколько раз мы про это говорили, а воз и ныне там. И опять в полиции это объясняют отсутствием денег. Я не думаю, что на содержание туалета нужны большие суммы. Я спрашиваю у дежурного: «Кто убирается? Уборщица? Каждый день?» – «Нет, вы что». Как это так?! Нужно ведь контролировать. Иногда приезжаешь – в туалете лампочки нет. Спрашиваешь: «А как люди нужду справляют без света?» – «На ощупь».
Задача № 4: выпить водуи не отравиться
– На что вы еще обращали внимание?
– Вода. Если вы смогли ее с собой пронести, вам повезло. Если нет, то пьете воду из-под крана. В дежурной части должен быть кулер, из которого задержанные должны получать воду. Вы пьете у себя дома из-под крана?
– Нет.
– Ну вот. Наша вода не питьевая, а из того туалета, куда зайти невозможно, наливать воду – это нонсенс. Дежурные ссылаются на то, что о питье могут позаботиться и родственники задержанных. А куда звонить в два часа ночи, если еще и телефон отняли?
Задача № 5: выжить, несмотря на отсутствие медпомощи
– А как там обстоят дела с медициной?
– При задержании человек должен проходить медосмотр. Отсутствие медработников не позволяет это сделать качественно. Вот почему в одной камере могут оказаться страдающие тяжелыми инфекционными заболеваниями и здоровые люди. Дежурные, несмотря на то что ежегодно должны сдавать зачеты, в том числе и по оказанию экстренной медпомощи, этими знаниями практически не владеют.
В приказе написано: «При отсутствии медработника первую помощь и осмотр оказывает сотрудник». Мне только в Красном Холме смог дежурный рассказать, что делать, если в верхние дыхательные пути попал инородный предмет. Остальных я спрашивал: вот произойдет такое, ваши действия? Мне как один отвечают: «Я вызову скорую помощь». Да за это время человек десять раз умрет. Сотрудник должен уметь остановить кровотечение, провести искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Попадая туда, человек доверяет свою жизнь сотруднику полиции.
Задача № 6: не озлобиться
– Последнее время в российские СМИ все чаще поступает информация об избиении заключенных и страшных пытках. Случаи побоев со стороны сотрудников УФСИН реальны или сильно преувеличены? И есть ли необходимость вносить изменения в законодательство, чтобы защитить права заключенных?
– Реально все может быть. Не заглянешь же в душу каждому. Преступники отбывают наказание, а человек, который их обслуживает, по сути, тоже находится за решеткой, но пришел сюда по своей воле. Им тоже нелегко. Да и есть такие осужденные, которые специально провоцируют. Вот и ребята могут иной раз не сдержаться. Но пнуть кого-то – это одно, а серьезно избить – совсем другое. В этом случае наше законодательство предусматривает уголовную ответственность.
– А что бы, на ваш взгляд, могло предотвратить подобные случаи?
– Ну, представьте. Работа морально очень тяжелая. Человек на ногах 24 часа, видит все эти камеры, на улице почти не бывает, иногда приходится терпеть резкие высказывания в свой адрес со стороны осужденных. И это длится годами, десятилетиями. Как врач скажу: было бы приятно, после того как ты отработал, принять теплый душ, зайти в комнату эмоциональной разгрузки хотя бы на полчаса, с тобой отработал психолог, поговорил, включил приятную музыку, ты отдохнул и с хорошим настроением вернулся в семью, не неся негатив домой.
Работать с заключенными – это ведь не призвание. Если раньше туда шли за какие-то льготы (оплата коммунальных услуг, бесплатный проезд, путевки), то сейчас сотрудники этого всего лишены. В наше время для сотрудников УФСИН должны быть созданы хорошие условия, например зарплата, которая позволит ездить с семьей отдыхать и сбрасывать с себя накопившийся за год стресс. Если работник удовлетворен всем (дети ходят в садик, школу, жена трудоустроена, квартира есть и зарплата хорошая), он будет работать хорошо. Но государство пока отмахивается от проблемы.
Но и заключенным нелегко, особенно первично осужденным. У них все в жизни резко поменялось. Они тоже нуждаются в хорошей реабилитации, работе с психологами.
– Думаете, их еще можно перевоспитать?
– Наверное, можно перевоспитать ребенка, но не их. Да, осужденный совершил преступление – он должен понести за это наказание. Но пока он лишен свободы, мы должны приложить все усилия, чтобы он в дальнейшем не совершил преступление. Нужно сохранить в нем человечность, чтобы он не озлобился. Сроки ведь и серьезные бывают. Человек на это время выпадает из жизни. И мы должны с первых дней участвовать в его адаптации. Я запомнил одно хорошее выражение: «Общество должно исходить из того постулата, что все эти лица через определенный период времени возвратятся в наше общество. Какими они возвратятся и будет ли в результате этого возвращения нанесен новый ущерб личности, обществу и государству, зависит от тех усилий, которые затратят государственные и общественные структуры на ресоциализацию личности правонарушителя». Чем больше мы вложимся, тем больше шансов, что мы вернем человека, который сможет нормально жить в нашем обществе.
Задача № 7: не сойти с ума от безделья
– Каким образом можно помочь заключенному реабилитироваться?
– Один из методов – трудоустройство. И в далекое советское время трудоустроены были 100% из числа заключенных. Вот сидит в колонии 1000 человек – и все они работают.
– А сами заключенные хотят трудиться?
– По-разному. Есть лентяи, как везде, а есть и те, кто при обходе говорит: «Мы хотим работать». Кроме того, так время быстрее летит и денег можно немного подзаработать.
– А как они могут этими деньгами пользоваться?
– Они их получают не наличными, а на карточку. Почти везде у них есть магазин, ларек. Покупают продукты, предметы первой необходимости, могут пойти в кафе на свой день рождения, пригласить друзей, накрыть стол – пельмешек, курочку жареную, выпить чашку чая.
Но работы нет, заключенные маются от безделья. Есть даже исправительные колонии, где трудоустроены всего 10% заключенных, а остальные 90% в потолок плюют. А ведь если сидеть и ничего не делать, то человек начинает сходить с ума. Государство отмахнулось от этой проблемы, скинув ее на начальников колонии, которые в таком масштабе решить проблему не имеют возможности.
***
– Сергей, а куда могут обращаться задержанные или заключенные, если их права нарушены?
– В прокуратуру или к нам. Это могут сделать как сами заключенные, так и их родственники, друзья и все те, кому известно о каких-либо нарушениях закона за решеткой. Наши контакты есть во всех отделах полиции и УФСИН. Мы для всех открыты и оперативно реагируем.
Дашун Самарина
0
