Сегодня я пишу самую тяжелую статью в своей жизни. Но я должна ее написать, даже если от слез не будет видно букв на мониторе.
Скоропостижно скончался самый дорогой для меня человек – Геннадий Андреевич Климов. Тот, с кем мы непрестанно разговаривали уже 20 лет, обсуждали все темы – от древней истории или квантовой физики до сиюминутных наблюдений за людьми рядом.
Его хватало на все. На бесконечные «сетевые войны» с теми, кто не принимал его теории, которые он создавал буквально по нескольку штук в день. На несколько групп в «Фейсбуке», которые в последние несколько дней без него слегка захирели – он был их главным модератором.
Вся информация, которая попадала к нему в голову, перерабатывалась во что-то интереснейшее.
Я часто подтрунивала над ним: «Если бы к тебе привязать небольшой аппарат по реализации хотя бы 10 процентов из того, что ты выдумываешь, мы станем миллиардерами». Он выдавал изобретение за изобретением. Часто они оставались на уровне статей, на уровне постов в соцсетях, но порой за них ухватывались люди, работающие в реальной экономике.
Кстати, одна из важных идей Геннадия, которая сейчас внедряется на «умных производствах», – непрестанный медицинский контроль за состоянием здоровья рабочих – давлением, пульсом, уровнем кислорода в крови. «Представляешь, сколько этим можно спасти жизней тех самых мужиков за пятьдесят, которые умирают только потому, что вовремя давление не померили», – говорил он.
Никогда бы не поверила, что Геннадий войдет в печальную категорию отечественных мужчин, которые не доживают до заявленного нового пенсионного возраста. И тем не менее он 10 дней не дожил до своего 62-летия. Живой, здоровый и веселый, 24 октября он вышел утром из дома, чтобы поехать в небольшую командировку – одним днем на «Сапсане», туда и обратно. Предстояло взять интервью у ректора Санкт-Петербургского политехнического университета имени Петра Великого. Наша сотрудница Наталья Шипилова, которая его сопровождала, рассказывает, что все прошло замечательно: они с ректором очень друг другу понравились, состоялся интереснейший разговор, потом была экскурсия по вузу. Вот фотография последнего дня жизни Геннадия Андреевича Климова. Живой, улыбается, испытывает вдохновение. Уже на выходе он вспомнил, что оставил в приемной ректора книгу, которую ему подарили, и попросил Наташу сходить за ней. Она отсутствовала пять минут. А он сел на стул и умер. Прибывшая сразу же скорая не смогла запустить его сердце: острая коронарная недостаточность, типичная мужская смерть – ее, как бандитскую пулю, обычно ничто не предвещает.
Я до сих пор не могу поверить, что это случилось. Это был человек, настолько полный жизни, настолько устремленный в будущее, что мне казалось, он и не постареет никогда, всегда будет молодым и энергичным мужчиной средних лет. Вот и не постарел: умер на взлете, на позитиве, на успехе. Мореплаватель Витус Беринг, открывший пролив между Сибирью и Аляской, скончался в точно таком же возрасте, как Геннадий Климов, накануне триумфального возвращения своей экспедиции. Мне кажется, что тут что-то похожее: наш капитан чуть-чуть не дотянул до своего триумфа. На прощании с Геннадием один человек высказал мысль, которая меня слегка утешила: «Возможно, Там открылась серьезная вакансия, и ему ее предложили». А Виктор Крысов, наш друг, добавил: «Это какой-то новый проект Геннадия Андреевича. Просто мы пока не знаем какой».
Да, в масштабах вечности, где оказался он, наша жизнь – это пять минут. Наверное, он подумал, что мы как-то подождем эти пять минут без него. И скоро все узнаем.
Главной страстью в жизни Геннадия Климова было знание. «Здесь мы видим гадательно, как бы сквозь тусклое стекло, тогда же познаем, подобно как мы познаны», – писал апостол Павел. Я верю, что сейчас Гена знает все. И радуется этому.
В середине ноября мы планировали собрать большой вечер, посвященный дню рождения «Каравана» и дню рождения Геннадия Климова. В последние несколько месяцев к нам часто приходили люди, которые просили нас взять на себя важную роль – наладить цивилизованный диалог между всеми субъектами региональной жизни, от бизнеса и политиков до деятелей искусств и культуры. Что греха таить, в Твери сложились специфические отношения с ближними, никто друг о друге слова доброго не говорит. «Представляешь, с тех пор как умерла Наташа Серова, и собраться-то с позитивными целями народу негде. Давай их соберем», – говорил мне Гена. Вместе мы составили список, человек 200.
Почти все эти люди пришли на церемонию прощания. Пришли и те, от кого мы не ожидали, – недавние враги. И все говорили необычайно трогательные слова, как бы «мы давно хотели сказать о Геннадии Климове, но почему-то стеснялись». Тверское сообщество впервые отказалось от своего традиционного злословия, сменился стиль коммуникаций. И это Генина заслуга.
Я понимаю, какая сейчас лежит ответственность на мне. То, что создал Геннадий Климов, не должно погибнуть. И мне теперь придется жить за двоих, работать за двоих. Его сила, харизма, ум перейдут ко мне – я сильно рассчитываю на тот ресурс, который приобрела за 20 лет вместе с Геннадием. Все, что он не успел завершить в этой экспедиции, я завершу. А потом будут новые прорывы, открытия, творчество. Выверенная и грамотная стратегия развития наших изданий выработана им. А осуществлять ее, выходит, придется уже нам.
Кстати, когда на следующий день после похорон я ездила на кладбище, произошел такой случай. Пока я читала литию, рядом остановился джип, некий мужчина искал могилу недавно убитого друга.
– Я спецназовец, только что из Сирии вернулся. Не верьте тому, что вам говорят по телевизору Путин с Медведевым, там все не так, как вы думаете. Правды вам не скажут.
– Тот, о ком я сейчас плачу, был тем, кто говорил нам правду, – сказала я.
А потом подумала: Гена бы не упустил эту возможность, выспросил бы у этого спецназовца ту самую правду и как-то использовал бы ее в своих статьях. Теперь эта задача на мне. Приходите, рассказывайте, мы двигаемся дальше.
Мария Орлова
0
