Блеск и нищета Морозовских казарм. Как на Двор Пролетарки в Твери смотрят историки и местные жители

Информация о Морозовских казармах в Твери иногда мелькает в сводках новостей: то в одном из домов рухнуло перекрытие, то в другом вспыхнул огонь. Жители этих мрачных, но красивых строений из красного кирпича вынуждены приспосабливаться к аварийным условиям. При этом возведение этих зданий более чем 100 лет назад было прогрессивным явлением, отмеченным на Всемирной выставке в Париже. С просьбой провести экскурсию по Морозовскому городку мы обратились к Дмитрию Груздкову, который как раз пишет об этом книгу.

Все началось с первой фабрики

Построенное в середине XIX века под Тверью огромное предприятие – фабрика, на которой производились ткацкие, прядильные и ситценабивные работы, – расширилось настолько, что появилась необходимость построить целый промышленный городок со своими казармами, хозяйствами, учебными заведениями.

Свое путешествие в прошлое мы начали с остановки «Пролетарка». Кстати, название «Двор Пролетарки», как рассказал Дмитрий, возникло не случайно. Дело в том, что в 1922 году этой фабрике было присвоено имя Тверская пролетарская мануфактура, а рабочие ласково называли ее Пролетаркой.

Парадным фасадом нас встречает деревянный дом для служащих. Когда-то рядом был еще один такой, но сгорел. Кстати, огонь внес свои коррективы в сохранность памятников архитектуры, уничтожив целый ряд строений. Чуть дальше тоже тронутое огнем здание почты и телеграфа начала XX века, но частично уцелевшее благодаря стройматериалу – кирпичу.

Наш путь проходит мимо ТЭЦ № 1:

– После того как в 1912 году паровой вид тяги сменился на электрический, при фабрике была построена эта ТЭЦ. С нее электричество подавалось и на предприятие, и на казармы. До этого все освещалось и отапливалось газом.

Одна часть городка отделялась от другой тремя мостами, которые были построены в 1859–1881 годах. Первый же мост до наших дней не сохранился.

Интересно, что обе части городка отличаются друг от друга по стилю. Первой свойственны элементы неоклассического стиля, а второй – готического, но тоже не без классики (романтизированный модерн).

Проходим с Дмитрием мимо двух бетонных зданий:

– Обратите внимание, они довольно новые. Но строители постарались воспроизвести стиль.

 

Здесь работали 14 тысяч человек

– Договор о начале строительства фабрики датируется 17 ноября 1858 года, – рассказывает Дмитрий Груздков. – Первые фабричные строения появились здесь в 1859 году. Огромное дело затеяли три московских купца Шибаев, Митюшин и Брызгалин. Их привлекла в тверской глубинке постройка железной дороги, что существенно облегчало подвоз сырья. Позже вместо Шибаева подключается известный фабрикант Савва Васильевич Морозов, имеющий к тому моменту не одну успешную мануфактуру (одна из самых известных – Никольская в Орехово-Зуеве). Через несколько лет он умирает, но Морозовы успевают здесь закрепиться. К 1875 году фабрика переходит под их контроль. Сначала дела ведут его сыновья, а позже и их потомки Абрам и Давид Абрамовичи. К предпринимательству больше был склонен первый господин, он и возглавил фабрику единолично. Так продолжалось до 1883 года, пока у него не обнаружили психическое заболевание. Его делами начинает заправлять жена Варвара Алексеевна. При ней здесь возводят казармы улучшенной планировки для рабочих и учреждения – больницы, родильные дома, приюты.

Под разговоры об истории мы добираемся до нынешнего ТЦ «Морозовский». Куда-то спешат люди, шумят дети, прогуливаются тихие парочки, а Дмитрий продолжает рассказывать о мануфактурном величии:

– Изначально здание фабрики заканчивалось там, где сейчас вы видите лифт. А эта часть, – экскурсовод указывает на правое крыло здания, – была пристроена в 1874 году, когда расширялось производство.

Вообще, похожая картина наблюдается во многих зданиях Морозовского городка. Когда-то воздвигнутое строение обрастает эпохами – кирпич одного времени переходит в другой, затем вырастает бетонная часть. Мануфактура все время расширялась. Самый расцвет наблюдался перед Октябрьской революцией. Только представьте, к 1915 году на фабрике трудилось около 14 тысяч человек!

Варвара Алексеевна стояла во главе компании до 1900 года, затем ее сменил сын Иван Абрамович. При нем появился театр для рабочих (первоначально назывался «Чайная и зал для спектаклей», затем позднее переименован в Народный театр), где до 1905 года ставили разные постановки, включая «Мертвые души», «Хижину дяди Тома». Сейчас на месте театра – спорткомплекс «Пролетарка», к которому в 1970-х годах был пристроен бассейн.

Перед нами длинное, состоящее из трех частей здание – это контора, харчевня и магазин. Сейчас среднюю часть ремонтируют.

Дмитрий обращает мое внимание на постамент рядом с входом в торговый центр. Экскурсовод поясняет, что здесь был нетипичный памятник Ленину. Он тоже относился к классической фигуре «призывающий вождь», но был оригинален, потому что воздвигался одним из первых. В 2004 году благодаря усердиям охотников за легким заработком металлический Ленин потерял руку. Чуть позже пропал и сам, вслед за призывающей рукой.

Ужасы казарменной жизни

Ведя меня по улочкам городка, Дмитрий отмечает, что часть казарм построена в начале ХХ века, часть – в 1980–1990-х годах. Первые – самые интересные, над ними работал архитектор Владимир Терский. У него был особый подход ко всему. Даже бытовые постройки вроде конюшни и сушильни для белья выполнены в определенном стиле.

Всего в Морозовском городке порядка десяти казарм, они делились на мужские, женские и семейные.

Исследователь обращает мое внимание на башню, которую мы встретили по пути к казармам:

– Обсерватория. Казалось бы, зачем она рабочим того времени? Но Морозовы уже тогда считали, что необходимо заботиться о воспитании подрастающего поколения.

Мы приближаемся к казарме № 119. Самая любопытная ее часть скрыта от посторонних глаз. Ее увидеть можно только со двора – это ризалит. В выступающей части здания помещается необыкновенная треугольная лестница.

Казарма для семейных состоит из двух частей – П-образных казарм, соединенных общим переходом. В нем находились печи и кухни. Проблема этого дома в том, что в 1970-х годах, когда проводили реконструкцию, печи сломали, но они оказались несущими конструкциями. Здание лишилось жесткости и начало приседать. Визуально это незаметно, но все проводимые тут обследования этот факт подтверждают. Казармы уже начали показывать свой характер. Летом здесь рухнуло перекрытие. К счастью, именно из этой части общежития людей расселили. Несколько недель назад здесь произошел пожар. По одной из неофициальных версий, это дело рук самих жильцов, которые хотят, чтобы их условия жизни, наконец, признали неудовлетворительными. В этой казарме, кстати, родился Михаил Круг.

В 119-й казарме сохранилась лестница и печь. Поднимаемся на второй этаж. Открыв скрипучие двери, попадаем в длинный коридор. Все здесь пропитано духом того времени и современной нищетой. Сохранились даже шкафчики тех времен, которыми до сих пор пользуются люди, а также кухонная печь, идущая от нижнего этажа до самого верха.

На фразу Дмитрия: «Беда этой казармы – сзади частично обвалилась стена. И никто там не производит противоаварийных работ» – вышла женщина.

– А можно узнать, что вы тут ходите-смотрите? – спросила она вполне дружелюбным тоном. Поняв, что мы не из числа тех, кто вершит судьбу людей, жительница сникла: «Я надеялась, что вы из комиссии. Услышала вас и специально вышла, чтобы показать, что мы пока живем здесь, в нечеловеческих условиях».

Как говорится, все познается в сравнении. Вот и в этот раз, считая, что в казарме N№ 119 нет условий для жизни, я ошиблась. 118-я оказалась еще хуже. С виду коридор кажется заброшенным, но слышны детские крики. Жутко. На грязных стенах плесень, в углах паутина, повсюду недружелюбные надписи.

– Если приходить сюда каждый день, невольно депрессия наступит, – комментирует мой спутник.

На этот раз к нам никто не вышел, хотя по разговорам, доносящимся из настежь открытых дверей, я слышала, что о нашем приходе жильцам известно. Видимо, тут никто давно уже ни на что не надеется.

 

Париж в Твери

Пожалуй, самое необычное здание – это казарма «Париж», построенная в 1913 году в стиле романтизированного модерна. Центр здания имеет свою изюминку – это архитектурный прием «ползучие окна», когда окна соответствуют лестничным маршам.

Откуда казарма приобрела такое название? Тут исследователи расходятся во мнениях. Согласно первой версии, Морозовы участвовали во Всемирной торговой выставке в Париже в 1900 году и получили Гран-при за планировку городка для рабочих. Полученные средства и пошли на постройку. Но тут возникает сомнение, потому что разница между выставкой и последним заложенным кирпичом составляет 14 лет, кроме того, на западном фасаде дома до революции красовалась надпись «Дом имени Варвары Алексеевны Морозовой». Еще одна версия гласит, что здесь проживал Борис Полевой. Говорят, что будто бы с его легкой руки казарму стали именовать Парижем. У Дмитрия своя версия. Он предполагает, что название родилось из-за сходства архитектурных элементов казармы с собором Парижской Богоматери, в частности полуарки и т.д.

 

Здесь должно быть элитное жилье?

Поговорили мы с Дмитрием и о том, как можно было бы сейчас использовать столетние постройки.

– Реставрировать – и под элитное жилье, – заявил мой собеседник. – По опыту Москвы это вполне востребованная идея. В столице я видел лофт-квартал «Даниловская мануфактура», где все производственные корпуса переделаны под элитное жилье и офисы. Но для этого нужно, чтобы в Морозовский городок зашел какой-нибудь серьезный инвестор. К сожалению, в это мало верится. Была когда-то идея перевести сюда ТвГУ, мол, вроде по стилю как в Оксфорде, но на это нужно много денег. Поэтому кому-то выгоднее построить новое, чем тут возиться. Властям важен Крымский мост, космодром, а это все никому не надо. К сожалению, это действительно так.

Сейчас Дмитрий Груздков начал работать над книгой. Первую часть писатель посвятит работе самой мануфактуры. Стартовая глава уже написана. Она рассказывает об образовании фабрики и о ее работе до первого пожара 1865 года. В нее включено много юридической информации, экономических показателей и строительство. Планируется, что вторая часть книги опишет историю Морозовского городка.

Дашун Самарина