Максим Ларин, руководитель холдинга «Афанасий», проблемой подбора и обучения персонала занимается с начала 1990-х. Он один из пионеров отечественного производственного бизнеса, и многое приходилось изучать в боевых условиях, в первый раз. Сегодня он снова уже в который раз пытается переформатировать огромный коллектив численностью 1300 человек, переведя его подразделения на самоокупаемость.
Нужны люди, желающие развиваться
– Как только переводишь сотрудников на самоокупаемость, зарплата падает в два раза. Человек не понимает, что так происходит только сначала и что, сумев перестроиться, он сможет зарабатывать больше прежнего. Он уходит на свободный рынок, но через два месяца возвращается и говорит: «А нигде, оказывается, уже не платят фиксированные оклады, платят только за результат». Изменить эту ментальность, мне кажется, нереально. Люди мыслят другими категориями. Они думают о том, что нужно им, а не то, что они могут сделать для общего успеха бизнеса.
Мало того, что сотрудники даже не могут выучить свои функции, они не могут выучить процесс. Заставить их читать книги нереально. Я сажаю людей в зал, ставлю над ними надсмотрщика, и они в свое рабочее время читают книги, а потом я из них силком вытаскиваю, что они из этих книг поняли. Я абсолютно уверен, что лет через двадцать большая часть населения будет на дотации от государства, а работать будут роботы. Ими проще управлять. Предприниматели станут платить огромный налог на роботов, и эти деньги пойдут на то, чтобы обеспечивать населению комфортную жизнь.
– Ну, в общем, в западных странах уже примерно так и происходит, там 20% населения заняты на производстве, а все остальные придумывают себе какую-то работу. А ведь вам приходится конкурировать за сотрудников не с тверскими коллегами, а с Москвой и Подмосковьем. Вот рядом вокзал, где останавливается «Ласточка», люди сели и поехали на Клинский пивоваренный завод, условно говоря. Я прочитала, что в Дубне только на уже существующие рабочие места в свободной экономической зоне не хватает где-то примерно тысячу человек.
– Да, существует страшная нехватка, дефицит специалистов, но это специалистов, бездельников-то навалом. Не хватает людей, которые не боятся бороться с трудностями, хотят самообразовываться. Большинство хотят получать. А когда создаются условия, в которых приходится думать, то они начинают увольняться. Причем говорят так: «Я готов снизить свой уровень ожидания в два раза, но только я не хочу думать, я не хочу напрягаться, мне не нужен стресс». И как с этим бороться?
Если удается найти молодого человека с характером, с желанием развиваться, который готов прислушиваться и из своих ошибок делать выводы, вот тогда с этим человеком надо работать, но это очень-очень редкий случай.
– То есть вам самому приходится вылавливать таких людей среди тех, кто пришел на предприятие?
– Я раньше организовывал что-то типа встреч с молодежью и там кого-то выцеплял. Но к сожалению, процессы, которые не мониторишь постоянно, умирают. Знаете, что я сейчас сделал? Я опубликовал в своих соцсетях сообщение, что те, кто хочет зарабатывать и чувствует в себе предпринимательские навыки, могут обращаться ко мне лично. Когда молодежь сидит в интернете, к ней можно сразу обратиться.
– Когда вы возглавили предприятие, вы были очень молоды и капитализм в России был очень молод. Вы одним из первых приобретали опыт создания коллектива в новых условиях. И у нас, наверное, весь город переработал в какой-то момент на «Афанасии». Вы видите какое-то отличие в поколениях: люди, которые выходили на рынок труда в 1990-е, и молодежь, которая сейчас приходит?
– Это вообще две большие разницы, как говорится. В то время дал зарплату в два-три раза больше рынка (тогда это легко можно было сделать) – и можно было выбирать из людей, которые хотят работать. Это «школа Советского Союза»: все хотели вырваться из бедности, для того чтобы жить лучше.
– Да. Стартовали все с одной позиции.
– И когда дали старт, все побежали. Другое дело, что профильного образования с точки зрения бизнеса тогда не было, но рынок был пустой, и это компенсировало недостаток знаний и опыта.
А сейчас люди избалованы, нефтегазовые деньги, которые в экономику «впрыскивались», просто разложили людей.
Чиновники не любят предпринимателей
– Мы входим на всех парах в московскую агломерацию, запущено скоростное движение по железной дороге, достраивается скоростная автомагистраль. Тверь в этой агломерации имеет преимущество как настоящий город, но на расстоянии ближайшего подскока до Москвы. Городская администрация презентовала стратегию «Тверь-2035». К сожалению, такие стратегии пишут люди, которым ее явно не придется реализовывать. А вот кто-нибудь с бизнесом, который живет и работает в Твери, консультировался, когда писалась эта стратегия? К вам кто-то обращался, например, чтобы спросить: «Что вы, Максим Владиславович, думаете о Твери в 2035 году?»
– Чиновники не любят предпринимателей, предприниматели не любят чиновников. О чем мы можем консультироваться?
Для чиновника самое лучшее – если он не будет препятствовать. К сожалению, пока это не так. Знаете, я очень много бываю в Турции, можно сказать, что я там треть времени живу, это вообще совершенно другое государство, совершенно с другим менталитетом и совершенно с другим отношением чиновников к работе. Там любую проблему можно решить, обратившись к чиновнику. Не надо вокруг него ходить, пробиваться, знакомых каких-то искать. Если у тебя во дворе машина продавила асфальт или бетонную кладку, достаточно написать жалобу в местную администрацию и просто ее отправить, и все будет решено.
В Твери вообще болото. Я пытался внедрить новые подходы много лет, когда был депутатом, но никому ничего не надо. Такова наша русская ментальность, на которую можно повлиять только через поколение. Когда у меня на заводе запускаешь процесс и пока его сам толкаешь, он работает. Потом вроде бы все создал, людей научил, автоматизировал, но как только перестаешь контролировать лично, ничего не работает.
Не ем того, что продается в магазинах
– У вас есть какая-то сформулированная корпоративная этика, идеология производства, чтобы какими-то такими нематериальными стимулами на это воздействовать?
– Да. Например, у меня в цехах и офисных помещениях висят фразы из разных классиков теории и практики бизнеса. Так вот, в производственном помещении написано, что «каждый должен своих черепах есть сам». Есть восточная легенда: рыбаки поймали черепах, думали, что они вкусные, а они оказались протухшие. Рыбаки решили скормить их богу рыбалки, а он-то знал, что черепахи испорченные, и сказал им: «Пока вы это все сами не съедите, рыбалки вам никакой не будет». И им пришлось это все съесть. То есть если люди делают продукцию, которую сами не едят, это неправильно. Я все дегустирую сам, потому что стоит отвернуться, как сотрудники в продукцию, которая позиционируется как экологическая, уже какую-то химию засыпали. У меня был технолог, который химию – усилители вкуса, запаха, цвета – в карманах приносил. Когда его вычислили, конечно, уволили. К сожалению, есть люди, с которыми бороться невозможно, и таких много.
– А вот все-таки, как вы замечаете, народ стал стремиться к более качественному, более экологическому питанию?
– Народ думает, что с ним ничего не случится и ничего не сделается. Я всегда начинаю совет директоров с фразы: «Время работы кладбища увеличилось с 25 до 50 лет, и вы знаете почему? Люди медленнее разлагаются, потому что едят химию».
Я вообще не ем того, что люди покупают в магазинах. Я питаюсь только рыбой с Дальнего Востока, которую мы привозим в наши экобутики, в лесу добываю кабана, лося, езжу на рыбалку, пью козье молоко с нашей фермы «Афанасий».
Одно время я запретил курицу покупать для столовой, так у меня бунт возник. Я говорю: «Среди нас есть люди, которых мы с трудом вытащили с того света, они умирали от рака, вы можете посмотреть на этих людей, с ними пообщаться и узнать, что они ели одну курицу для того, чтобы наращивать мышцы».
Перемен боятся, но они дают новый импульс
– Вот вы говорите «вытащили людей с того света». Какова социальная политика «Афанасия»?
– У нас есть своя клиника. Мы создали медицинский навигатор по всему миру с партнерами с Дальнего Востока и собрали там все мировые технологии по медицине. Клиника работает на территории предприятия, но попасть в нее могут все, кто хочет.
– Вы рассказали о том, что работали с молодежью, а сейчас эта работа продолжается? Идет ли профориентация? А то наши тверские средние учебные заведения, которых у нас, оказывается, самое большое количество по ЦФО, готовят не рабочие кадры, а юристов и сисадминов. Я уже не говорю о качестве подготовки специалистов в высших учебных заведениях.
– Все очень печально. Мы пытались работать с тверским университетом, но это была работа по принципу: «Давайте мы будем делать вид, что они у вас чему-то тут учатся». В Голландии, где я был в институте, обучение проходит только на производстве, нет никаких лекционных залов – теория тоже нужна, но они ее сразу применяют, сразу пекут хлеб или варят пиво, все делают вместе с преподавателями. А наши преподаватели говорят: «Мы же теоретики, какое производство, нам это не нужно».
На практику мы отбираем тех ребят, которые реально чего-то хотят. Но остается совершенно незначительная их часть. И есть еще одна проблема. Если руководитель среднего звена видит толкового человека, он старается уничтожить возможного конкурента. Ему создают все условия для того, чтобы он здесь не работал. А я, как Дон Кихот Ламанчский, постоянно борюсь с ветряными мельницами.
– Да, вы уже 20 лет пытаетесь как-то переломить эту ситуацию.
– Если спросить, есть ли у меня команда – да, у меня хорошая команда. У нас общие цели, они все привыкли зарабатывать от прибыли и понимают, что, если нет прибыли, нет зарплаты. Но тактика достижения цели имеет значение. Надо думать на перспективу: с кем мы будем работать через пять, через десять лет.
И вот сейчас, мне кажется, самый переломный период, когда государство уже задумалось над тем, что все-таки надо как-то заботиться о здоровье нации, что жители страны едят, что пьют, чем дышат. А конкуренция в сетевом сегменте начнется еще и через интернет-магазины. И кстати, большие торговые сети создадут для этого условия. То есть они выкрашивают своим цветом буквально всю территорию, но благодаря этому появятся локальные точки, где люди, осознанно покупающие качественные продукты питания, их будут искать.
Если вы сами засолите слабосоленую рыбу и положите в холодильник, через пять дней она у вас начнет тухнуть. А мы приходим в магазин, на витрине висит слабосоленая форель, смотришь срок годности – месяц.
Такую рыбу сразу с производства надо поставлять в бутик. А у нас сутки тратятся на перемещения, склады.
Чтобы было доверие покупателей к нашим продуктам, я сейчас налаживаю работу с технологами. Я прошу их на своих страницах в социальных сетях создавать посты с рассказом о процессе производства действительно натуральных продуктов и максимально общаться с покупателями. Кто будет этим заниматься? Только молодые, с горящими глазами люди.
Вот технолог по сыру Полина Вакуленко у нас работает. За ее сыром буррата специально приезжают из Москвы. Она как раз попала к нам из последнего студенческого набора, который я проводил.
Несмотря на то что новое поколение избалованное, есть среди них очень перспективные люди. Студентов у нас много работает – отличные ребята, рукастые, с головой. У нас такой парень работает в малых цехах – Назаров Ярослав. Я его называю Кулибиным. Кстати, его раз пять пытались уволить за то, что он предлагает. Но сейчас он по-прежнему работает активно и хорошо. Еще очень важно, к кому попадаешь из наставников, ведь из тысячи человек талантливых наставников, которым я могу доверять, человек пять.
– Что за реорганизацию претерпевает сейчас «Афанасий»?
– Понимаете, все развивается по синусоиде: когда у тебя успех, то ты разлагаешься, потом ты быстро падаешь и начинаешь собираться, а потом опять вверх. Я по этой синусоиде уже четверть века живу.
Я полностью с нового года все перекроил, часть директоров уволил, часть перевел на новые принципы, условия труда. Этот год в холдинге у нас пройдет под девизом: «Из пассажиров в машинисты».
Да, изменения люди всегда принимают с сопротивлением. И сейчас у меня стоит стон, всеобщий плач. Но локомотив в холдинге есть, и те, кто останется, сложат силы в новый скачок для предприятия.
В общем, я считаю, что, когда у людей будет возможность зарабатывать (не получать, не украсть, а именно зарабатывать), тогда возникнут предпосылки для развития, тогда можно будет этих людей искать, нанимать и давать им возможности для желаемого заработка. Тогда легко будет воспитывать детей. Сейчас это время, к сожалению, не наступило. Государство пока не уделяет этому должное внимание, да и кризис пока недостаточно силен для понимания людьми всех реалий.
Мария Орлова
0
