16 мая состоялся пресс-тур в мемориальный комплекс «Медное», где захоронены жертвы политических репрессий конца 1930-х годов и польские военнопленные, расстрелянные в Калинине. Экскурсию провели сотрудники комплекса, а впоследствии на вопросы ответили историк Александр Гурьянов и преподаватель ТвГУ Игорь Корпусов.
.JPG)
Напомним, общество «Мемориал» готовит к выпуску двухтомную Книгу Памяти «Медное». Здесь будут собраны документы и биографические справки, посвященные польским военнопленным, расстрелянным в апреле – мае 1940 года в здании НКВД в Калинине (ныне здесь располагается медуниверситет).
Мы изложим некоторые факты, упоминаемые историками.
«Катынское преступление» касается не только военнопленных, захороненных в Катыни. Это собирательный термин, обозначающий не только Катынский лес, но и Быковнянский, Медное, лесопарковую зону в Харькове. В 1943 году было обнаружено место захоронения расстрелянных военнопленных из Козельского лагеря – поселок Катынь. До 1990 года об иных местах не было известно, хотя информация про военнопленных из Осташковского и Старобельского лагерей была доступна.
Начальник Калининского НКВД сам рассказал об операции. 20 марта 1991 года военная прокуратура провела допрос начальника Калининского НКВД в отставке Дмитрия Токарева. Тогда ему было 89 лет. Через два года после допроса он умер. Та информация, которую он перед смертью успел рассказать, послужила важнейшим доказательством в деле о расстреле поляков.
В Медном захоронено более 6000 военнопленных поляков. В предписаниях на расстрел была указана цифра – 6 315 человек, однако историки уверены, что этот список не соответствует количеству тел, которые были захоронены в Медном. Например, по ошибке одного и того же пленного указали несколько раз. Случались и другие ошибки. Так, несколько человек, приговоренных к расстрелу, находились не в Осташковском лагере, а в Юхновском. 18 человек скончались еще в лагере по болезни. Трое из списка были расстреляны, но они не содержались в Калининской области, а попали в документ об отправке в Калинин по ошибке. Двое из них были в Старобельском лагере, а один в Козельском. Токарев с уверенностью назвал цифру – 6295 человек.
Точно известны личности 44 человек. Материалы обеих эксгумаций 1991 и 1995 годов позволили на основании извлеченных артефактов (в основном бумажных) установить личности 44 человек. Когда историки подняли архивные документы (предписания об отправке из лагеря), то имена этих людей были в списках тех, кого приговорили к расстрелу. Всех, кроме одного. Свой военный билет погибший прятал в голенище сапога. В 1991 году он был найден на раскопках.
Позже Александр Гурьянов обнаружил имя поляка в документах НКВД, но не тех, которые касаются этой операции.
– Была цель – разыскать всех польских полицейских и арестовать, – поясняет историк. – Тысячи оставались вне лагеря. Трофейные документы польской полиции в Центральном аппарате НКВД переводились с польского на русский. Их обрабатывали и на их основании составляли разыскные списки, которые рассылались в Киев и Минск с приказом принять меры к розыску и аресту. Тот погибший, который прятал военный билет в сапоге, был полицейским и находился в этих разыскных списках, то есть подходит к основной категории, которую содержали в Осташковском лагере.
Личность устанавливали по письмам, документам, визиткам и санаторной карте. Историки признались, что изучать материалы эксгумации – занятие очень тягостное, но оно может дать ответы на множество вопросов. Например, кто здесь захоронен. Конечно, определить личность удается очень редко. Главная проблема в том, что крайне затруднительно из многочисленного слоя останков выделить отдельного человека. В большинстве случаев слой перемешан продуктами разложения мягких тканей и костей, часть которых в отдельных погребениях тоже подверглась разложению. В этой же массе шинели, сапоги и карманы, из которых можно достать бумаги и по которым можно определить, кто есть кто.
В основном личность человека определялась по найденным документам, письмам родным, если их удавалось прочитать. Был случай, когда у одного из поляков нашли 38 визиток на одно и то же имя. Была бы одна, она могла бы принадлежать кому угодно – его другу, знакомому, но в таком количестве чужие визитки не носят. При раскопках в одежде одного из трупов нашли польскую санаторную книжку августа 1939 года. Там указывалась фамилия и оплаченные процедуры. Удивительно, но порой бумага, находящаяся в трупном слое, сохраняется лучше, чем человеческая плоть.
Случались необычные находки. Так, в кармане одного из расстрелянных военнопленных нашли жестяную табличку овальной формы, содержащую в себе инвентарный номер. Такие в советское время были на всей казенной мебели. Можно предположить, что один из военнопленных оторвал ее с какого-то стола и положил в карман на память. С этой спрятанной табличкой его привезли в Калинин, а затем где расстреляли и закопали в Медном.
***
Во время экскурсии сотрудники мемориального комплекса и историки неоднократно подчеркивали, что память едина. Она должна объединять всех, независимо от национальности и политических взглядов. Война – это страшное слово, за которым стоят тысячи жертв и изуродованных судеб.
Дашун Самарина
0
