Американский сериал «Чернобыль» вызвал широкое обсуждение самой катастрофы 1986 года и того, как это было показано на экране. Отзывы противоречивы: от благодарности за документальность и внимание к деталям до обвинений во лжи и в пропаганде. «Караван» пообщался с тверскими участниками ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
.jpg)
Союз «Чернобыль» находится в одной из обыкновенных многоэтажек на улице Фурманова в Твери. В коридоре располагается музейная экспозиция с наградами, фотографиями и другими предметами. Как рассказал председатель Борис Грушко, порядка 500 посетителей в год приходят ознакомиться с выставкой.
На нашей встрече присутствовали также ликвидаторы Юрий Федоров, Николай Вильхов и Борис Богуславский. Они согласились поделиться воспоминаниями и мнениями о вышедшем сериале.
Точности и нестыковки
В чем-то мои собеседники с сериалом были согласны, а в чем-то нет. В первую очередь это все же художественный фильм, хоть и основанный на реальных событиях.
– В целом сериал хороший, – отметил Борис Грушко, который на тот момент руководил службой радиационной безопасности Киевского военного округа. – Хорошо показана русская бесшабашность, когда люди были готовы не задумываясь идти на подвиг. Так и было. Никто не думал о деньгах, наградах. Нами руководил долг. Но некоторые поступки были совсем не характерны для советского человека. Помните, когда из-за жары шахтеры работали абсолютно голые? Ну не мог наш мужик раздеться и ходить перед всеми, светя достоинством. В плавках – я бы еще поверил. Также я нашел некоторые нестыковки. Например, когда чуть ли не в первые дни разбился вертолет. Я хорошо знаком с этой историей, потому что сам занимался ликвидацией с воздуха. Так вот, это произошло через полгода после взрыва. Зато в кинокартине отлично показано, какое было замешательство в первые часы, как боялись огласки. Действительно, все так и было.
– Нормальный сериал, – добавил Юрий Федоров, – правда, мне бы больше понравилось, если бы его снимали наши. Перегибы есть, но сериал практически во всем следует хронологии. Одно в фильме почему-то упустили – строительство саркофага, хотя это было важнейшее событие при ликвидации последствий чернобыльской катастрофы. Также смутил момент, когда во время своего выступления один из партийных работников стучит кулаком по столу и повторяет: «Никого не выпускать из города!» На деле запрета на выезд не было.
Еще в сериале реалистично показаны последствия облучения: головокружение, тошнота, рвота. Тех, кто работал рядом с разрушенным реактором и получил огромную дозу облучения, сразу выворачивало. Страшно было это видеть, особенно изучая последствия. Смертельная годовая доза облучения – 600 рентген и более. Телезритель видит радиационные ожоги на лице, теле, облезлую кожу. Помните, когда молодой парень берет в руки кусок графита? Действительно, не все тогда понимали опасность. Представьте, в одном таком куске 9 тысяч рентген в час. При этом допустимая доза в течение месяца была 25 рентген.
– Радиация действительно страшная вещь, несмотря на то, что она вроде как не кусается, не стреляет, не взрывается, – добавляет Юрий Федоров.
– Я посмотрел пока первые две серии, – поделился Борис Богуславский.?– В большинстве ситуация отражается верно. В целом сериал интересный. Буду смотреть дальше.
Приказ не сеять панику
– В сериале много внимания уделяется первым суткам после произошедшей аварии. Есть момент, когда местные жители с интересом наблюдают за тушением пожара, не догадываясь о страшных последствиях. Почему людям не сразу рассказали правду?
– Чтобы не было паники, – отвечает Борис Грушко. – Нужно было время, чтобы понять масштабы трагедии. Кроме того, в Припяти проживали порядка 50 тысяч человек. Вы можете себе представить эвакуацию такого количества населения? Там нет железнодорожной ветки, соответственно, людей пришлось рассаживать по автобусам, каждый из которых вмещал только 60 пассажиров. Людей нужно было не только вывезти подальше от места катастрофы, но и где-то расселить. Была создана правительственная комиссия, которая и решала, на чем везти, куда расселить, чем кормить и поить и так далее. На все это понадобилось время. Людей эвакуировали 27 апреля в 14:00, и до этого времени ликвидаторы старались не сеять панику.
Помню, когда мой вертолетный полк начал выходить из вертолетов в средствах защиты, командир грозно приказал: «А ну-ка снять всем живо!» На мой вопрос, почему была отдана такая команда, он пояснил: «Чтобы не было паники. Еще дети в песочнице играют, беременные женщины ходят по городку (не все сразу были эвакуированы на тот момент), а мы тут будем людей пугать».
Первое время информация тщательно скрывалась. 28 апреля я находился в аэропорту Быково в Москве. Подходит ко мне гражданский и спрашивает: «А что случилось на атомной станции, майор?» Несмотря на то что я находился на сессии в химической академии в столице, не был в курсе произошедшего, хотя большая часть офицерского состава уже была в Чернобыле.
Билет на Чернобыль
– Сколько человек из Тверской области принимали участие в ликвидации?
– 2 тысячи 752 человека, из которых 615 ликвидаторов были из Твери, остальные из районов. На данный момент более 700 человек погибли по разным причинам, – говорит Борис Грушко.
– По какому принципу выбирали ликвидаторов?
– Военных ни по какому. Гражданские в основном попадали через военкомат.
– Я только отпраздновал свой день рождения в августе 1987-го, – вспоминает Борис Богуславский, – как мне на работу прислали повестку. Вручил ее начальник цеха. Я догадывался, куда меня пошлют. В повестке значилось: «Военные сборы – 160 суток». Прошел медкомиссию – и вперед.
– Меня тоже по повестке вызвали, – добавляет Николай Вильхов. – Сначала повезли в поликлинику проверять здоровье. Проверили, написали: «Здоров», и вот я среди других новобранцев еду на электричке в Москву, а оттуда в Чернобыль. Никто тогда толком не понимал, что там происходит.
Ликвидаторы рисковали жизнью
– Как проходила ликвидация?
– Непросто, – отвечает Борис Грушко. – Ликвидаторы работали на земле, в воздухе и даже на воде. Кстати, категорически запрещалось ловить рыбу.
Вспоминает Николай Вильхов, который работал во время ликвидации водителем:
– Я трудился в 26-й бригаде, в химзащите. Мы разместились в Иваньковском районе. Зона относительно чистая. На станцию, которая была от нас в 35 километрах, ездили вахтой. В бригаде было 3 тысячи человек. В 5 утра подъем, затем завтрак. Водителям приходилось вставать пораньше, чтобы подготовить машины. Затем ехали до первого пункта специальной обработки. Туда добирались на так называемых чистых машинах, после чего пересаживались в «грязные». На них ехали на станцию. Нас встречал полковник, который распределял объекты работы. Основная задача – дезактивация. Кто-то снимал грунт, кто-то поливал асфальтированные дороги, другие валили рыжий лес или ездили в могильник на самосвале. Защищались, как могли: выкидывали сиденья и матрацами обкладывались, капот и крышу обкладывали свинцом. Я застал завершение строительства саркофага. Кому-то приходилось идти на самый «горячий» объект – на крышу. Туда шли только добровольно. Говорили, если слазишь на крышу, потом сразу домой отправят и дадут премиальных 400 рублей. Были те, кто соглашался.
– Такая система начала работать не сразу, – отмечает председатель. – Сначала такого понятия, как «добровольно», не было. А вот добровольно-принудительный принцип работал в полной мере. Да и люди сами были готовы жертвовать жизнями. Так, летчику-герою полковнику Волкозубу была поставлена задача – подлететь к реактору и замерить температуру. Он, понимая последствия такого полета, вывел всех членов экипажа и полетел один. Генерал-майор Нестеров сидел на крыше гостиницы в то время, когда в воздухе было огромное количество радиации. На него дул зараженный ветер, а он, не обращая ни на что внимания, руководил вертолетами. Понимал, как это важно. Без него воздушные судна могли столкнуться и не выполнить задачу. Таких примеров я могу привести уйму.
«Если хочешь быть отцом, обвяжи себя свинцом»
– Были ли какие-то нормы по допустимой дозе радиации?
– 25 рентген в час считалось финалом командировки. В сутки старались не допускать облучения более 20 микрорентген.
– Все ликвидаторы понимали реальную опасность?
– Военные – да. Среди гражданских были и те, кто до конца не осознавал, чем все это грозит.
– С такой катастрофой страна столкнулась впервые. Были ли допущены какие-либо роковые ошибки?
– К сожалению, были. Первые пожарные, которые лили воду, нанесли тем самым огромный ущерб. Дело в том, что вода при облучении распадается на ионы водорода и кислорода. Это гремучая смесь. То же, что вы подойдете к костру и выльете на него бензин.
– Как на вас сказались последствия катастрофы?
– Во время работы около станции мне в глаз соринка попала, – рассказывает Николай Вильхов. – Он весь кровью залился. Меня в санчасть, к окулисту. Три укола сделали – я чуть не в крик. Врач сказал, что через три дня прозрею. Так и произошло. Однако спустя три года глаз напомнил о себе – посинел. С тех пор я больше им не вижу. Ослеп.
– Радиация сказывается на иммунитете человека, – добавляет председатель Грушко. – Также поражаются кости. Я уже поменял тазобедренный сустав. Теперь у меня на его месте протез. У меня был высокий уровень радиации, потому что я летал над станцией. Те, кто работал на земле, дышали всем этим, что, вполне вероятно, сказалось на их легких. На данный момент больше половины ликвидаторов ушли из жизни. Понятно, что мы и не молодеем. Самым юным из нас, которые на тот момент только достигли совершеннолетия, сейчас 51 год.
– В нашем председателе сидит более 50 рентген, – заверяет Юрий Федоров. – Во мне около 18. Конечно, это сказывается на здоровье. Хотя старались по возможности его беречь. Еще среди ребят поговорка ходила: «Если хочешь быть отцом, обвяжи себя свинцом».
– Во время ликвидации вы чувствовали проблемы со здоровьем, тошноту, рвоту, головокружение?
– Это как водка, – приводит пример председатель, – на каждого действует по-разному. Один выпил стакан – ему танцевать хочется, другому спать, третьему драться. На тот момент многие были настроены на выполнение боевой задачи. У одного развивается лучевая болезнь, а у другого нет. Как-то во время одного из занятий со школьниками меня спросили: «А как вы живы до сих пор?»
Причины катастрофы
– В чем причина самой страшной катастрофы XX века?
– Головотяпство, человеческий фактор, чрезмерная самоуверенность того, кому было поручено проводить эксперимент. Помните, как сериал начинается? Валерий Легасов размышляет: «Дятлов проведет 10 лет в лагере. За то, что он сделал, не заслуживает тюрьмы. Он заслуживает смерти». Он был слишком самоуверенным, не верил, когда ему докладывали, что что-то пошло не так. Во время проведения эксперимента было допущено 12 нарушений по технике безопасности. И мы до сих пор пожинаем эти плоды. Тогда же никто не мог представить, что такое может произойти.
***
Союз «Чернобыль» подарил редакции «Каравана» книгу «Не погаснет памяти свеча», где собраны реальные воспоминания тверских ликвидаторов страшной катастрофы, исторические справки и фотографии. Подобные книги важны для потомков, чтобы на печальных страницах истории учиться и в будущем избежать ошибок, которые могут стоить жизни миллионов.
Дашун Самарина
0
