Благотворительность в России появилась относительно недавно. Много десятилетий наш народ жил в режиме «лишь бы выжить». Да, были отдельные добрые люди, помогавшие ближним, но организованного движения не было. Может быть, поэтому нынешним благотворительным фондам, помимо обычных проблем, приходится преодолевать еще и какие-то психологические блоки.
Очень часто те, кто занимается благотворительной деятельностью, наталкиваются на непонимание среди чиновников, да и большой части населения. Люди охотно получают благотворительную помощь, но крайне болезненно реагируют на любое подозрение, что они бедные. То же самое происходит и в чиновничьей среде: на местах чиновники охотно принимают помощь благотворительных фондов, потому что понимают, что без них многим нуждающимся просто невозможно помочь. Но при этом на верху чиновничьей пирамиды болезненно реагируют на истории о человеческом страдании, которое смогли облегчить только частные доброхоты. Вроде как чувствуют в этом нехороший намек в свой адрес – мол, власти не смогли ничего сделать.
Кто сложит печку для многодетной семьи?
Наглядный пример. Наша газета часто публикует заметки о работе одного благотворительного фонда. Этот фонд помогает многодетным семьям в тех ситуациях, в которых им не в силах помочь органы соцзащиты. Ну не предусмотрено у соцзащиты бюджетное финансирование на эти цели! А проблемы срочно надо решать, иначе дети, по заявлению родителей, могут попасть в социально-реабилитационные учреждения до тех пор, пока ситуация в семье не изменится, и в доме, где проживают дети не станет безопасно.
Фонд помогает, когда у семьи, имеющей семеро детей, разваливается дом, а родители просто не в состоянии заработать денег на ремонт, хотя работают изо всех сил – просто в деревнях очень маленькие зарплаты. Цель одна – не дать разлучить любящих детей и родителей из-за сложных бытовых и финансовых условий, в которых, что греха таить, живет подавляющее большинство семей на селе. К сожалению, если в старину каждый новый ребенок в семье преумножал ее состоятельность, потому что был работником, то сегодня многодетность часто ведет к усугублению бедности. Небольшую папину или мамину (если папа есть и мама может работать) зарплату надо делить на большее количество ртов. И такие вещи, как срочный ремонт, могут подорвать экономику семьи, которой кое-как хватает денег на еду и одежду.
Казалось бы, чиновники, у которых нет ни жилого фонда для отселения из аварийных домов, ни средств на такие экстренные случаи помощи, должны радоваться.
Да, Министерство социальной защиты в Тверской области работает, и работает неплохо. Но выше заложенных в бюджет льгот чиновники прыгнуть не могут, а экстренные случаи вроде развалившейся печки у многодетной семьи нельзя предусмотреть. Тут не проведешь положенные для государственных органов конкурсы и тендеры, печники в них не участвуют…
Сиделки для беспомощных стариков стали не нужны?
Насколько мне известно, из Тверской области уже ушел замечательный фонд «Старость в радость», осуществлявший у нас пилотный проект по созданию патронажной службы для тех беспомощных и одиноких стариков, которые пока не хотят переселяться в дома престарелых. «Старость в радость» оплачивал также дополнительных сиделок в домах престарелых, учил их работе со стариками, делал все, чтобы пожилые люди вновь почувствовали радость жизни, по возможности встали на ноги, а не лежали, отвернувшись к стенке, в ожидании, пока им поменяют памперс. Фонд также покупал для домов престарелых дополнительные памперсы, лакомства, разноцветные покрывала и занавески. Плохо ли?
Не секрет, что работники из соцзащиты приходят к старикам с прейскурантом: сходить в магазин – столько-то, помыть – столько-то, поменять памперс – столько-то, перестелить постель – столько-то… Сиделки фонда «Старость в радость» делали это за счет благотворителей, не требуя денег из стариковской пенсии.
Лиза Олескина, руководитель фонда, питает к Тверской области особые чувства: именно сюда она начала ездить сначала простым волонтером – развлекать песнями бабушек и дедушек из домов престарелых, поздравлять их с праздниками. Во время этих поездок был задуман фонд.
Но теперь пилотный проект по внедрению СДУ (системы долговременного ухода) осуществляется в Рязанской, Брянской, Калужской областях, Татарстане. А в Тверской области одинокие беспомощные старики должны жить в больших казенных домах престарелых, где на целый этаж только одна сиделка.
«Эта Нюта ездит сюда пиариться»
Рискну предположить, что у губернатора Тверской области Игоря Рудени есть какие-то личные предубеждения против благотворительности. Так, он категорически отказывается встречаться с родоначальницей хосписного движения в России Нютой Федермессер.
Две недели назад она приезжала в Тверскую область, чтобы проверить состояние паллиативной помощи в регионе. Уже поздно вечером встречалась в маленьком помещении выездной службы тверского хосписа «Анастасия» (стационара хосписа у нас пока нет) с директором хосписа протоиереем Александром Шабановым, главврачом медицинского центра им. Аваева Каринэ Конюховой, заместителем министра здравоохранения региона Еленой Палферовой и главным специалистом по паллиативной помощи Еленой Тюренковой, а также с известным предпринимателем и общественным деятелем Павлом Парамоновым. Губернатор ее опять не принял.
По слухам, на заседании правительства Игорь Руденя сказал что-то вроде того, что «эта Нюта ездит сюда пиариться», и вообще, мусульмане за своими умирающими дома ухаживают (странный пример из уст подчеркнуто православного человека).
Не дай Господи, конечно, Игорю Михайловичу столкнуться в жизни и в ближайшем окружении с человеком, умирающим от онкологии или парализованным и лишенным дара речи после инсульта. Видимо, ему просто страшно даже думать о таких ситуациях, и поэтому он не хочет понимать саму идею хосписного движения, просто не допускает ее в свой разум, возможно, из каких-то суеверных соображений.
Вот пример того, что может случиться. На прошлой неделе в Твери произошла очередная трагедия: покончил с собой мужчина 1945 года рождения, страдающий тяжелым онкологическим заболеванием. Он выбросился из окна своего дома на улице Артюхиной. Не знаю подробностей, только сухие фразы и сводки УВД. Но рискну предположить, что у этого человека были проблемы с обезболиванием, никто не оказывал ему и его родным психологическую поддержку, то есть не было того, для чего и существуют хосписы, – качества жизни до самого конца.
Важность работы Нюты Федермессер и Лизы Олескиной понимает президент Владимир Путин, он встречается с этими героическими женщинами, слушает их. А Игорь Руденя считает, что они просто пиарятся.
В общем, и те, кто помогает оставить детей дома и не разлучать их с родителями, не угодны. И те, кто помогает одиноким старикам обрести присмотр и по возможности не попасть в дома престарелых, тоже пришлись не ко двору. И хосписы, где избавляют человека от боли и унижения, не нужны… Причем все это решает за жителей Тверской области Игорь Руденя, состоятельный москвич, который испытывает какой-то ложный крестьянский стыд: «А что люди подумают, что я за своими детьми и стариками сам присмотреть не могу?» В том-то и дело, что присматривает он не сам, присматривают простые, заваленные проблемами по уши тетеньки из соцзащиты в условиях острого дефицита бюджетных средств.
На заметку губернатору: во всех развитых странах неприлично не участвовать в благотворительной работе. Надежда Абела, наша землячка, создательница благотворительного фонда «Надежда», живущая в Лондоне, рассказывает, что даже в детском саду, куда ходит ее ребенок, проводятся благотворительные утренники, где собирают деньги на помощь другим детским садам из менее богатых районов Великобритании. А пункт «Каким благотворительным фондам вы помогаете?» стоит первым в анкетах для поступающих в Оксфорд и Кембридж.
У нас пока нет таких традиций. Но они появятся обязательно.
Мария Орлова
0
