Для меня, выпускницы машиностроительного факультета Калининского политехнического института (КПИ, теперь ТГТУ) 1988 года, многое из услышанного в ходе проведения круглого стола прозвучало удивительно. В не близкие уже годы моей учёбы на факультете, в то время считавшемся одним из ведущих в КПИ, вопрос о практическом обучении будущих инженеров навыкам производства не стоял. Или не стоял в столь острой форме, как в наши дни, когда, похоже, студенты-технари огламурены до уровня ночного института культуры. Но тогда вопрос: а на что учебные программы? Или их тоже составляли в ночных клубах?
В советское время, ныне ругаемое некоторыми «специалистами», уже с первого курса мы, совсем зелёные студенты, невзирая на половую принадлежность, один раз в неделю отправлялись на улицу Бобкова, в корпус Т (технологический), где учебных классов почти не было, зато были устроены мастерские и металлообрабатывающие участки. Там мы на практике учились разным важным для будущего инженера наукам. Начинали со слесарного дела: учились работать на тисках и многому другому. Почти как в фильме «Когда деревья были большими»: «Помнят руки-то!»
Затем переходили на станки: сначала работали, на старших курсах налаживали, рассчитывали программы обработки деталей. Наша первая учебная практика проходила в цехах вагоностроительного завода. Мы, ребята и девчонки, работали на токарных полуавтоматах, начиная с самых азов – как включить станок, как установить деталь и т.д. После второго курса тоже работали на заводах. Практика третьего курса проводилась вдали от родных мест – на Егорьевском машиностроительном заводе в Подмосковье. Опять слесарили, собирая пружины для мягкой мебели, кому-то достался фрезерный станок, кому-то сверлильный, другим – литьевой полуавтомат. Никто не роптал, да и зарплата шла неплохая. На старших курсах работали уже в заводских бюро, составляли технологические карты, по которым впоследствии обрабатывали детали.
Не помню, чтобы кто-то из моих товарищей выражал недовольство таким союзом учебы и практики. Маникюров в полпальца девушки тогда не носили, мини-юбки и джинсы слесарной работе не препятствовали. Все мы знали, что нас ожидает работа на заводе. В лучшем случае – в конструкторском бюро, в худшем, то есть наиболее приближенном к рабочим, — мастером или технологом в цехе. Это был востребованный обществом труд, хорошо оплачиваемый, с гарантированным трудоустройством и перспективой решения всегда острого жилищного вопроса.
Дипломная практика у нас также проходила на конкретных предприятиях. Мы с товарищами, например, готовили дипломные работы на Московском инструментальном заводе. Эта практика была, пожалуй, самой интересной за все годы учёбы. Столичный завод поразил нас чистотой цехов и общим высоким уровнем культуры на предприятии, чего в родном городе наблюдать, увы, не приходилось. Напротив, в Калинине у нас сложилось твёрдое мнение, что завод – это непременно шум, грохот, грязь во всех видах, закопчённые цехи, кучи стружки, рабочие в промасленных робах. А в Москве все было чистенько, в цехах светло, даже цветы. Остаться работать в столице хотели бы все.
Но распределения в Москву не было. Напротив, большинство из нас разлетелось по провинциальным заводам, немногим счастливчикам повезло остаться в Калинине. Но в итоге почти весь наш выпуск очень скоро сменил профессию. Перестройка, которую многие из нас по молодости лет приняли с восторгом, закрыла и заводы, и проектные институты, превратив нас, молодых специалистов, на подготовку которых были затрачены немалые государственные средства, в лишних людей. Надо было искать новое место в жизни. Для большинства из молодых инженеров, выпускников КПИ, таким местом стал рынок – и в широком, и в узком смысле этого слова. Кто-то встал за прилавок магазина, надел кондукторскую сумку или камуфляж охранника, рискнул пойти в мелкий бизнес. Спустя годы, когда производство в России стало налаживаться, в реальный сектор вернулись единицы. А потом – новый обвал, кризис, вновь закрытие заводов, тягостная унизительная безработица.
И всё-таки, если повернуть время вспять и вновь задуматься о выборе профессии… Я бы отнесла документы на тот же машфак, став в итоге журналистом.
Марина ШАРОВА
0
