Накануне 70-летнего юбилея освобождения Калинина от немецко-фашистских захватчиков труженица тыла Анна Кадыкова вспоминает о том, как всё было.
Анне Фёдоровне Кадыковой 88 лет, но она отлично помнит все подробности того жуткого времени.
— В 1941 году я заканчивала 25-ю среднюю школу (сейчас это 8-я гимназия), — вспоминает Анна Фёдоровна. — 16 июня мы сдали последний экзамен, на
21 июня был запланирован выпускной бал. Класс у нас был очень дружный, помню, директор школы Николай Фёдорович Данилов, прощаясь с нами, чуть не плакал, говорил, что больше такого класса, как наш, у него не будет. Специально для нас наняли духовой оркестр и мороженщицу – мороженого мы могли есть сколько угодно. С бала возвращались около четырёх утра. Придя домой, я сразу же легла спать. Когда проснулась, мама с сестрой куда-то ушли, а отец собирался на работу. Говорит мне: «Включай радио, сейчас Молотов будет говорить». Разговоры о войне ходили давно, время было напряжённое, зимой проходили учебные тревоги, все понимали: не сегодня завтра, но война будет. Когда война началась, все понимали, что враг силён, будет очень трудно, но ни у кого даже и мысли не возникало о том, что немцы нас победят. Например, знаете, почему наши знаменитые «Катюши» так назывались? У нас ходила такая байка: скажут немцы: «Заводи, Рус Иван, «Катюшу», а мы им: «Получайте!»
— Помните, как немцы вторглись в Калинин?
— Мы жили в Затверечье. Я успела поступить в Калининский педагогический институт (сейчас — Тверской государственный университет), но проучилась там совсем недолго. В самом начале войны меня хотели послать в окопы, но я заболела ангиной и участвовала в торфоразработках в черте города (торф использовали как топливо). Труд был не из лёгких — приходилось сушить торф руками. Когда 10 октября ровно в 10 вечера в Калинине началась бомбёжка, мы решили уйти в ближайшую деревню. Город был окружён почти со всех сторон. Заградотряд, ловивший дезертиров, посоветовал нам не двигаться по Бежецкому шоссе, потому что немцам осталось только взять Бежецк, чтобы занять ещё и северную часть Тверской области. Мы послушались и пошли другой дорогой и правильно сделали: тех, кто двигался по Бежецкому шоссе, обстреляли. Мы же выбрались из города благополучно.
— Но немцев в городе вы застали?
— Да, но бомбёжек мы на себе, к счастью, не испытали – наше Затверечье не бомбили (по-моему, сбросили всего одну бомбу). Первые немцы появились на Пролетарке, бомбили центр города, окраины. Были страшные бои у Горбатого моста (немцы хотели взять Торжок), у Элеватора. Взорвали три моста – железнодорожный, Старый мост и мост через Тьмаку (возле обелиска Победы). Говорят, что руководство города покинуло его, практически бросив на произвол судьбы. Врать не буду – этого я не знаю. Несмотря на то что город не был готов к обороне, наши бойцы отчаянно сопротивлялись. Это неправда, что город был сдан без боя. Помню, ходили разговоры о том, что Калинин был последним городом, который сдали, и это оказалось правдой – ни Ленинград, ни Москва сданы не были. Да и из Калинина немцев тоже быстро выкурили – помню, в декабре деревню Денисово, куда мы эвакуировались, заполнила наша армия. Только и разговоров было о том, что город вскоре будет освобождён. Помню, как кормили солдат – варили для них кур в чём придётся. Несмотря на то что все были очень голодными, даже и мысли не возникало взять себе хотя бы одну курицу – всё шло для фронта, для Победы. А в ней никто не сомневался.
— Помните, как освобождали город?
— Когда поползли разговоры о том, что город освобождают, мы захотели непременно быть там. Многие из тех, кто эвакуировался, в декабре возвращались в Калинин. С 13 октября в город никого не впускали. А мы спрятались за обозом, на котором везли сено для лошадей кавалерии — так и проникли в город. Первое впечатление – Калинин запорошен снегом и дымится. Немцы не столько разбомбили его, сколько сожгли. В центре города виднелись кресты – немцы хоронили своих солдат. Мы с сестрой побежали смотреть наш дом, но его не было — сожгли, как и многие дома в округе. Наш сосед отказался эвакуироваться, у него был сын-инвалид, и его вместе с сыном убили.
— Где же вы жили?
— У других наших соседей остался флигель, они предложили нам там пожить (сами оставались в деревне). Наш дом и сарай сожгли, но огород-то остался – и как раз рядом с этим флигелем. В Змеёво у бабушки была банька, мы перевезли её сюда, папа (ему уже было за 50), соорудил из неё домик. Так и жили — питались со своего огорода, в основном картошкой. А Калинин меж тем продолжали периодически бомбить вплоть до марта 1943-го.
— Вы голодали?
— Конечно, голодали. Но больнее всего было смотреть, как голодали дети. Они же, в отличие от нас, не понимали, почему приходится жить на 300 грамм хлеба в день. Бывало, мы отдавали свой хлеб детям. Это одно из самых тяжёлых впечатлений от войны.
— Анна Фёдоровна, в прошлом году Твери было присвоено звание «Город воинской славы», и перед этим событием было немало споров, достоин ли наш город этого. Вы как очевидец тех событий что можете сказать по этому поводу?
— Я считаю, что звание абсолютно заслужено. Какие могут быть сомнения? Битва за Калинин имела огромное значение. Здесь был образован Калининский фронт, и в ходе Калининской оборонительной операции советским войскам удалось остановить дальнейшее развитие наступления вермахта. Именно здесь случились первые положительные моменты в войне после целого ряда неудач.
Взять хотя бы героический рейд Степана Горобца (я сама его не видела, но много об этом читала) – это же первая маленькая удача за месяцы тотального невезения. Потом — сколько народу здесь полегло, как пострадал город! Из моих одноклассников уцелело лишь три человека. А сколько было партизан (в основном учеников 16-й школы), которых немцы потом расстреляли? Я как очевидец и труженик тыла очень горжусь, что город встретит 70-летний юбилей своего освобождения от оккупантов в звании, которого он давно был достоин. Это более чем заслужено.
Алёна ВОЛКОВА
0
