Заслуженный строитель России, президент Дорожно-строительной ассоциации Тверской области, Владимир Георгиевич Шеин начал прокладывать сеть асфальтированных дорог по Тверской (тогда Калининской) области в 1970 году. Сколько километров проложил – сказать затрудняется. Даже не подсчитывал. Потому что, говорит, рисовать проекты и сметы в кабинете – это одно, а работать в чистом поле – совсем другое. 24 июня ему исполнилось 65 лет. Незадолго до этого дня наш корреспондент поговорил с юбиляром о дорогах, о его родовых корнях, и не только
ШЕИН ИЗ РОДА ШЕИНЫХ
Весь Азов гулял до утра, когда спустя свыше 300 лет после его взятия русскими войсками там наконец поставили памятник покорителю Азова, назначенному за это первым российским генералиссимусом, Алексею Шеину. По иронии судьбы, Алексей Семёнович стал и первым из бояр, которому отрезал бороду по возвращении из Европы молодой царь
Пётр I.
Потомок первого генералиссимуса в
14-м колене, Владимир Георгиевич Шеин создал домашний музей, где собирает всё, что касается рода Шеиных. Шеины были однодворцы, то есть никогда не были крепостными, а всегда служили царю. Прародителем рода Шеиных считается выходец из прусских земель Михаил Прушенин, поступивший на службу к великому князю Александру Ярославичу Невскому.
Есть указ Петра I, где семье Шеиных пожаловано 20 тысяч десятин земли (сейчас это Тульская область, река Меча). Шеины поставили в тех местах обелиск, куда прикрепили отлитый из металла текст царского указа. И иногда, смеётся Владимир Георгиевич, в шутку шантажируют местные власти: царский указ-де никто не отменял.
После смерти Петра Шеины попали в опалу, были удалены из столиц, их род был разбросан по России. Ведь многие не менее знатные фамилии России не забыли, кто первым начал рубить головы взбунтовавшимся стрельцам. Многим это покажется поразительным, но отголоски кровной вражды 300-летней давности иногда слышны и в наши дни.
Брат-близнец Владимира Георгиевича Шеина Константин Георгиевич, генерал-майор в отставке, окончил Академию тыла и транспорта, воевал в Афганистане, прошёл Чечню. Как только исполнилось ему 55 лет, написал рапорт и уволился, ни одного дня не стал переслуживать. Объяснял это так: «Последние годы сплю в вертолёте, ем в вертолёте, даже оправляюсь в вертолёте. Хватит».
– Владимир Георгиевич, а вы чувствуете в своих детях, в более молодом поколении Шеиных, их понимание того, к какому значительному роду они принадлежат?
– В стародавние советские времена бабушка нам говорила: ваши деды у алтаря всегда стояли первыми, на почётных местах! Так она давала нам понять, что фамилия наша знаменитая. Но почему-то шёпотом. В те годы мы этого недопонимали, а потом узнали, что был репрессирован по 58-й статье и расстрелян дед. И даже когда я поступал в институт, со мной провели беседу сотрудники спецотдела и напомнили мне об этом. Тогда, в 1965 году, мне даже пришлось заполнять анкету, в которой был пункт «отношение к белому делу», а я и понятия не имел, что это такое. Да ещё тридцать лет назад сотрудник КГБ спрашивал меня, какое я имею отношение к первому русскому генералиссимусу. На что я ответил: горжусь, что моя фамилия Шеин.
(Примечание автора: фамилия нашего героя не анатомическая. Шеей называется часть храма, на которую насажен купол. А шея как часть тела в старину называлась выя.)
ПЕТРОВИЧ И ЕФИМЫЧ
– За последнее время по роду журналистской деятельности доводилось общаться с несколькими специалистами-строителями. И всем им я задавал один и тот же вопрос: почему 70 лет назад немцы умели построить такие дороги, по которым жители Калининградской области ездят и сейчас, а у нас в Твери в XXI веке делать ровные и долговечные дороги так и не научились? В ответ мне говорили о нарушении технологии, замене материалов на более дешёвые и менее качественные.
– Я был главным инженером в проектной конторе «Тверьавтодор», специализированной организации со штатом в 300 человек, занимавшейся дорогами по всей Тверской области. Она выполняла полный цикл от проектирования до строительства автодорог. В те годы тверские заводы давали 500-600 тысяч тонн асфальтобетона в год, и мы ежегодно прокладывали по 150-200 км дорог общего пользования. А сейчас порой под названием «асфальтобетон» выпускают непонятную минеральную смесь не пойми какой рецептуры, а цену задирают как за нормальный асфальтобетон. В итоге какой-нибудь молодой инженер приходит принимать работу, видит, что вроде бы стало лучше, но через короткое время участок дороги вновь требует ремонта.
Когда Александр Петрович Белоусов был мэром, ещё не было 94-го закона, были лимиты, фонды. И вот мы с ним сидим, обсуждаем: давайте хоть улицу Советскую сделаем! Тогда её перерыли на полтора метра вглубь, всю подушку заменили, от Дома офицеров до Промышленной выставки. А как раз в этот момент приезжал к нам Немцов, совещание проводил, и по этим колдобинам ему пришлось пробираться. А когда он второй раз приезжал, всё уже было сделано, и он не вспомнил, что уже был в Твери. Я ему говорю: ты же жилищные сертификаты вручал в воинской части в Мигалове, а потом подтягивался на турнике в школе, и все кричали: «Раз, два, три!» Тогда только вспомнил.
ДЖИП ИМЕНИ ПЛАТОВА
– У вас перед входом мощный такой внедорожник стоит, и вы упомянули, что на нём Платов ездил.
– Я был заместителем директора Дорожного фонда. Для его сотрудников использовались «Волги», «Жигули». А для командировок в Москву или ещё куда подальше хотелось, конечно, машину помощнее. И один из подрядчиков из своих прибылей в середине 90-х купил мне этот автомобиль. В Фировском районе работала такая мощная организация, человек двести бывших заключённых. Они шесть месяцев работали, на другие шесть месяцев уезжали отдыхать. Дисциплина у них была строжайшая, выпить или прогулять – полностью исключено. Руководил ими человек легендарной судьбы Вадим Туманов.
И стал я на этой машине выезжать, как по праздникам, то в Москву, то в Питер. Приходит к власти Платов: «Дай машину». Я ему: «Игнатьич, это не моя машина, а организации».
Однажды Платов и говорит: «У меня машина поломалась, дай твою на месяц». Поездил, потом её вдруг отдал сыну. Я случайно об этом узнал, гаишники сказали, что он на этой машине в Москву нёсся как чумовой. Ну, я тогда пошёл к нему в кабинет и говорю: «Где ключи от машины?» – «У Димы (сына)?» – «А где Дима?» В общем, забрал я ключи. Чтобы не разбилась, как другая иномарка, которая числилась за Дорожным фондом, а работала на администрацию области.
ВОПРОС ГОРДОСТИ
– Владимир Георгиевич, если все построенные вами дороги вытянуть в одну нитку, сколько километров получится?
– (Улыбается.) Я на такой вопрос не имею морального права отвечать, в кабинете работаю. Его лучше задать мастеру, прорабу, которые не напрасно уходят на пенсию на пять лет раньше, потому что они в поле и в снег, и в дождь, и в жару, и в холод.
– Какой момент в жизни вызывает у вас наибольшую гордость?
– Когда ты, мастер, приходишь на новое место, в чистое поле, а потом проходит время и там вырастает объект. Вот тогда испытываешь настоящую гордость. А потом ты становишься руководителем, отвечаешь за рост благосостояния своей организации, за социальные блага для работников, за решение ещё множества вопросов. Можно, конечно, пять лет рисовать планы, а можно и за полгода все их решить. Это тоже вызывает гордость.
Когда в 1970 году я начал работать на тверской земле, до Весьегонска надо было ехать сутки, до Осташкова – сутки. Дороги были грунтовые, разбитые, мосты деревянные, сезонного использования. И не случайно для сообщения между районами была так развита малая авиация. Первый секретарь обкома Корытков имел свой служебный самолёт, хотя я немало перевидал областных руководителей и в «уазиках» на сельских дорогах. Это было время, когда едешь по такой дороге, и вдруг она кончается. И за 15 лет всё полностью изменилось – благодаря таким мощным организациям, как, например, «Мостоотряд-19», который построил 500 бетонных мостов там, где были деревянные. Или как Управление автодороги Москва – Рига, или, по-нынешнему, «Волгодорстрой», которые строили направления на Осташков, на Бежецк, Конаково, ответвления на Торопец, Нелидово. Специально для сельских дорог был создан «Агродорстрой», который делал и по 300, и по 400 км дорог в год. Областное управление мелиорации строило по 150 км земляных насыпей. Штаты работников в этих серьёзных организациях измерялись тысячами.
ЗАКОН, РАЗВАЛИВШИЙ СТРОЙКОМПЛЕКС
– Как вам кажется, какой способ ведения дорожного строительства более эффективный: прежний, советский, централизованный или сегодняшний, с тендерами и множеством подрядчиков?
– У нас, дорожников, бытовал такой девиз: с платформы – в бой! То есть задание получил, погрузился на транспорт и пошёл выполнять объёмы. А сейчас этого не увидишь и не услышишь. Когда развалился Советский Союз и все обратили внимание на рубль, а не на человека, перед дорожниками области встала задача сохранить свои коллективы. И в такой сложной перестроечной ситуации наша система существовала примерно до 2000 года. Очень тяжело было до 2005 года. Я докладывал о ситуации губернатору Зеленину, положил ему на стол сдаточный акт, где числилась 41 дорожная организация, все с положительными балансами. Сегодня в области 17 ДРСУ плюс частные и полугосударственные фирмы, и всё это находится в полуразваленном состоянии. Впрочем, такая ситуация не у нас одних. Дорожники живут нормально только в богатых регионах.
А сейчас сложилась такая ситуация, когда деньги есть, а работать некому. Молодёжь к нам не рвётся, они на морозе месяц потрясутся и уходят. А раньше своих специалистов воспитывали, учили, за них держались, жильё им давали. Даже награждали – один бульдозерист получил орден Ленина. В коллективах были династии: отец, сын, внук – все дорожники. А сейчас? Заказ получили, набрали случайных рабочих, работу выполнили, разбежались. И виноват в этом всё тот же 94-й закон о конкурсах.
– Владимир Георгиевич, помимо ваших юбилейных хлопот, какие сейчас планы у Дорожно-строительной ассоциации Тверской области?
– Мы решаем вопросы не коммерческие, а скорее организационные. Пытаемся как-то объединить и скоординировать те дорожно-строительные организации, которые строят дороги в регионе. Помогаем им выйти на Законодательное собрание, на правительство области. Или уладить конфликт с недобросовестным партнёром. Вот сейчас, перед самым нашим разговором, мне пожаловались на одного подрядчика, который словчить хочет, обмануть кого-то. Может, он и обманет, но только не меня. Я обязательно поеду к нему и посоветую так не поступать. Иногда приходится выступать и в роли третейского судьи.
Дмитрий ХОДАРЕВ
0
