ЖУРНАЛИСТЫ И ЗАКЛЮЧЕННЫЕ СЫГРАЛИ В БРЕЙН-РИНГ
26 июня в Больших Перемерках, в ИК №1, состоялась игра в брейн-ринг. В интеллектуальном поединке схлестнулись работники УФСИН по Тверской области, местные журналисты, сотрудники пресс-служб правоохранительных органов и сами заключенные. Игру предваряла подробная экскурсия по колонии строгого режима
СИДИ, РИСУЙ ПЛАКАТЫ
Вначале были сумки. На ступенях КПП по очереди возникали женщины с огромными клетчатыми торбами на колесах и увесистыми пакетами. Одни возвращались с длительного свидания, другие, наоборот, несли родным «посылки-передачи». Мамы вели за руку детей.
– Пожалуйста, возьмите, – сотрудник колонии любезно помогает спустить сумку по ступеням.
В Больших Перемерках сидят люди, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления. Однако все «первоходки», рецидивистов нет. Поэтому есть шанс, что воспитательная работа, которая активно ведется в колонии, в том числе и брейн-ринги, возымеет свое действие и направит преступников на истинный путь. Во всяком случае, сами «воспитатели» искренне в это верят.
Мир за колючей проволокой строг и как-то по-немецки аккуратен. Треугольные клумбы разбиты словно по транспортиру. Мощенные плитами дорожки тщательно выметены. На газонах кучерявится ровная трава. Двое осужденных в белых перчатках полют капусту.
Наш провожатый Дмитрий Жуков, начальник отдела по воспитательной работе с осужденными, которого все ласково называют Дим Димычем, подробно рассказывает об условиях содержания в колонии. Наиболее вдохновенно – про систему социальных лифтов, которые могут катать осужденных вверх-вниз в зависимости от их поведения.
– Если заключенный не нарушает правила колонии и занимает активную жизненную позицию, он переводится в более мягкие условия содержания.
– А чем отличаются эти условия?
– Кровати располагаются в один ярус. Больше краткосрочных и длительных свиданий, больше посылок и передач. Можно слушать DVD-плеер. Завести личный аквариум или попугая… – перечисляет Дим Димыч.
По бетонным плиткам, сквозь щели в которых пробивается трава, растянувшейся толпой шествуем дальше. Со стороны местного клуба доносился нестройный хор голосов. Заключенные что-то репетируют: в колониях насыщенная культурная жизнь. Кстати, участие в художественной самодеятельности – один из отличных способов подняться вверх на социальном лифте.
Пока мы идем и во все стороны вертим головами, я, кажется, начинаю осознавать, что такое зона. Зона — это плакаты. Они здесь развешены всюду, и именно четкое следование советам и инструкциям на плакатах отличает примерного заключенного от злостного нарушителя порядка. Это тот же хрестоматийный «шаг вправо — шаг влево», только выраженный посредством букв.
На кирпичной бане, покрашенной в голубой цвет, висит растяжка: «Чистота – залог здоровья». На соседнем здании – назидательное двустишие, написанное хромым пятистопным ямбом: «Запомни сам и передай другому, что честный труд – дорога к дому». Перед желто-зеленой столовой в рядок стоят 11 информационных стендов. Здесь и рисунок зимней формы одежды, и итоги трудового соревнования, и схемы пресловутых социальных лифтов. За время присутствия на зоне замечаю, что начинаю мыслить плакатными фразами и аббревиатурами.
ЗУБНАЯ ЩЕТКА И ПОПУГАЙ
Экскурсия перетекает в жилую зону. Здесь заключенные спят, смотрят телевизор и используют другие варианты досуга.
Главный тренд жилзоны – аквариумные рыбки и попугаи. Круглый аквариум, как иллюминатор, врезан в стену в комнате отдыха, аккурат напротив деревянного иконостаса. Большой аквариум с обильными водорослями находится в комнате психологической разгрузки. Рядом в белой клетке живет попугай Кеша.
Рыбки и пернатые – лучший способ релаксации. Рядом с ними можно расслабиться, подумать о вечном и снять психологическую нагрузку. Они не будут возражать, назидать или плакать, а будут только лениво махать плавниками или хлопать крыльями, намекая, мол, все будет хорошо. Вот почему личный попугай – это бонус за образцовое поведение.
Перед плазменным телевизором стоят несколько рядов деревянных стульев. Это местный хенд-мейд. Раньше на зоне был цех работы по дереву: заключенные мастерили мебель, наборы скалок, нарды… Последними УФСИН щедро одаривал знакомых, в том числе активных журналистов. Уже года четыре как производство закрыто, цеха сданы в аренду другим заказчикам, хотя работают на них по-прежнему заключенные. Мастерские перепрофилировались с учетом потребностей рынка:
– Сейчас заказывают в основном полотенцесушители, винтовые лестницы для коттеджей, – объясняет Дим Димыч.
В жилзоне тоже много плакатов и табличек, правда, не таких масштабных.
В спальне висит образец зашторивания окон, схема заправки кровати и опись вещей, которые можно хранить в прикроватной тумбочке. Первый номер – зубная щетка, последний — религиозная литература. У каждого заключенного на кровати прикреплена фотография, ФИО, номер статьи, начало и конец срока.
– Так… 105. 1. – убийство, – мрачно изрекает провожатый, глядя на одну из кроватей. Там почти у всех такие статьи.
Рассмотрев последние цифры, анализирую: сидеть им еще очень долго. Если, конечно, не взлетят вверх на социальном лифте.
Наша процессия движется дальше. За проволочной оградой заключенные играют в пинг-понг. Отвлекаются на журналистов и не попадают по шарику.
Перед медчастью длинная очередь за таблетками.
– Тебе два дня до свободы, а ты все таблетки пьешь, – шутит Дим Димыч, обращаясь к одному из стоящих.
Медчасть сияет. В прошлом году она была отремонтирована в рамках медицинского эксперимента, проводимого ФСИН России. Здесь принимают рентгенолог, стоматолог, терапевт и психиатр. Здесь лечат тело, а душу – психологи и церковь.
В местный храм, названный в честь святителя Спиридона Тримифунтского, ежемесячно приезжает его настоятель – протоиерей Валерий Ильин. Он в Тверской епархии отвечает за работу с заключенными. Здесь можно совершить почти все религиозные таинства: исповедь, причащение, крещение. Вот только отец Валерий категорически против венчания: семьи, благословленные Богом, нужно создавать на воле.
КАК ЗАКЛЮЧЕННЫЕ ДОГАДАЛИСЬ ПРО ГИННЕССА
Игра в брейн-ринг проходила в актовом зале местной школы. Подполковник Владимир Сметанников, замначальника колонии по воспитательной работе и кадрам, напутствовал команды:
– С вами будут играть осужденные. И, поверьте, они горят желанием вас победить! Желаю всем удачи.
Потом всем выдали шейные платки разного цвета. Осужденным – зеленые, журналистам – синие, пресс-службе – оранжевые, сотрудникам колонии – желтые.
На самом деле интеллектуальная игра брейн-ринг уже давно стала традицией тверских колоний. Ее активно развивают Александр Дитковский, начальник отдела по воспитательной работе УФСИН, и его зам Галина Ганькова. Они старательно продвигают брейн-ринг в массы и даже ездят делиться опытом в другие города. Обычно заключенные играют между собой. Чемпион в этом деле в нынешнем сезоне – колония в Нелидове. Иногда заключенные состязаются с сотрудниками УФСИН. А вот в таком пестром составе игра проходила в первый раз.
Все было как и в телевизоре: кнопка, на которую надо было быстрее нажать, и пульт, за которым пристально следил ведущий. Вопросы были взяты из Интернета, с сайтов интеллектуальных телепередач. Говорят, они были не самыми сложными. Мне с непривычки так не показалось. За столом журналистов разместились двое представителей ТИА, двое – «Тверской газеты», один – «КП в Твери» и один – «Каравана».
Нельзя сказать, что силы были неравны и что заключенные стали явными аутсайдерами этой игры. Например, они брали некоторые вопросы, перед которыми команда журналистов и прочих людей с воли пасовала. Например: «Ладислав Шкултетти-Габриш, австрийский гусар, начал служить в армии в 12 лет, участвовал в 22 походах и 256 сражениях. В какую книгу в итоге попал этот бравый гусар?» Мы бились, бились, придумывая варианты: «Бравый солдат Швейк»? «Барон Мюнхгаузен?», «Война и мир»? Все было мимо кассы. И только осужденные догадались, что это Книга рекордов Гиннесса. Были и чисто профессиональные вопросы: «Петр Капица считал, что они так же опасны, как средства массового уничтожения…» Кто это – они? Заключенные считали, что это дураки. Но команда СМИ сразу смекнула, что речь идет о них самих.
Закончилось все чаепитием, в котором принимали участие все, кроме меня и заключенных: мы подписывали дипломы. Первое место досталось журналистам, второе – команде УФСИН, третье – пресс-службам, и четвертое – осужденным.
В финале тоже были сумки. По ступеням КПП по-прежнему курсировали усталые женщины. Рядом в люльке плакал младенец. Я понадеялась, что, может быть, его папа сегодня играл с нами в брейн-ринг. И хотя он не победил, все равно он сможет подняться вверх еще на один этаж. К свободе.
Любовь КУКУШКИНА
0
