Валерий Расторгуев – доктор философских наук, академик РАЕН и Академии Платона, профессор философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, директор Центра политической аксиологии Государственной академии славянской культуры, член ряда экспертных советов в органах федеральной власти, лауреат Премии Правительства РФ в области науки и техники
На днях Валерий Николаевич приезжал в Тверь на встречу с однокурсниками, выпускниками филологического факультете Калининского университета, и мы воспользовались возможностью взять у него интервью.
– Валерий Николаевич, в свое время вы были инициатором и научным руководителем государственной программы «Социально-культурное развитие Тверской области (территория Великого водораздела)». В течение нескольких лет она успешно претворялась в жизнь. Расскажите, пожалуйста, чем была вызвана необходимость в ее разработке, какова ее дальнейшая судьба?
– Верхневолжье – уникальная территория, требующая исключительно бережного и ответственного отношения. Именно здесь, как известно, берут свое начало три великие русские реки: Волга, Днепр и Западная Двина (Даугава), соединяющие бассейны Черного, Каспийского и Балтийского морей. Это одна из главных болевых точек Земли: любая катастрофа в этом регионе может перерасти из локальной в континентальную и даже глобальную. Такова природа всех крупных водоразделов мира, а наиболее значимый среди них – Тверская область. Программу можно рассматривать как первую комплексную программу устойчивого развития особо значимого региона. Она была поддержана Верховным советом РСФСР (кстати, это единственный случай единогласной поддержки) и включена Правительством России в 1992 году в число важнейших федеральных программ.
– Я помню, активным сторонником тверской программы был академик Дмитрий Лихачёв, который стал даже председателем вашего предвыборного штаба, когда вы избирались в Совет Федерации первого созыва, с обещанием организовать поддержку программы на всех уровнях власти…
– Да, и обещание это было выполнено на 100%. А с Дмитрием Сергеевичем мы дружили и тесно сотрудничали. Он сделал все возможное, чтобы программа из научного замысла превратилась в реальный проект – стратегию долгосрочного развития Верхневолжья.
В частности, в своем обращении к президенту по поводу одобрения программы он отмечал, что ключевой вопрос стратегии России – устранить запредельную степень риска, связанную с возможностью техногенной катастрофы на территории Великого водораздела. «Реки текут в три моря, – писал он, – а под угрозой и Москва. Если водораздел будет отравлен (например, атомными отходами), то погибнет вся Россия до Белого моря и до Каспия».
Программу поддержали и зарубежные ученые. Результаты исследований, проведённых в ее рамках, позднее легли в основу международного научного проекта «Валдай – колодцы мира», главная задача которого – коллективная зашита системы важнейших водоразделов планеты.
К сожалению, тверская программа, отражающая общенациональные интересы и международные обязательства России, закрепленные, в частности, в соглашении «Гор – Черномырдин», была приостановлена в 1996 году.
– По какой причине? Государственное финансирование прекратилось?
– Нет, это всего лишь следствие, причина иная. Мои сенаторские полномочия кончились в 1996 году, а пришедшие к руководству региона новые люди не просто перестали ею заниматься, но и сознательно заблокировали работу, закрыли дирекцию. Был потерян большой объем информации.
Столь негативное отношение было, впрочем, вполне объяснимо: программа такого масштаба требовала постоянного мониторинга, жесткой отчетности и прозрачности, компетентности властных структур. Новоизбранному губернатору Владимиру Платову и его команде не хотелось ни того, ни другого, ни третьего. Вся «стратегия», которую могли предложить России подобные люди, как и все нувориши
90-х, дорвавшиеся до власти, сводилась к формуле: «короткие деньги – короткий ум». Тогда были свернуты почти все долгосрочные программы развития, и прежде всего – экологические и социальные.
По мнению академика РАН Валерия Черешнева, председателя Комитета Госдумы по науке и наукоемким технологиям, причина свертывания тверской программы – «хроническое отсутствие долгосрочного стратегического планирования и прогнозирования как в центре, так и в регионах, болезнь слабого управления, с таким трудом преодолеваемая сегодня». Это цитата из нашей совместной книги, изданной еще в 2004 году и посвященной разработке экологической доктрины России, а также обобщению опыта реализации тверской программы. Книга называлась «Колодцы мира. На Великом водоразделе двух тысячелетий». Я думал, она вызовет интерес в губернии…
– Я знаю, что у вас с академиком Черешневым множество совместных публикаций, вы организовали крупный ежегодный международный форум – Северный социально-экологический конгресс и были соавторами Экологической доктрины России, которая в 2002 году была принята при активной поддержке Владимира Путина. Так что не все потеряно. К тому же в последние годы наше правительство как будто бы осознало роль стратегического планирования для развития страны, разработав Концепцию-2020. Заметной подвижкой стало и принятие Водной стратегии Российской Федерации на период до 2020 года. Как вы оцениваете эти перемены с экспертной точки зрения?
– Есть изменения к лучшему, но не все так радужно, как хотелось бы. Так называемая Концепция-2020 отстала от вызовов времени на годы, причем еще до своего появления на свет. А наступивший затем глобальный финансовый кризис лишь сделал отставание очевидным. И это не только мое мнение. В концепции как не было, так и нет ответа на главные вопросы: какое общество строим, какие угрозы приближаем своим бездействием, на какие риски готовы идти и ради чего?
Дефицит долгосрочной стратегии – болезнь века, своего рода эпидемия, из-за которой страдает не только Россия, хотя наш опыт обессмысливания жизни особо поучителен. Поэтому важнейший приоритет политической модернизации – возвращение утраченного отечественного опыта долгосрочного стратегического планирования на новой основе и с учетом региональной специфики – природной и культурной, а также ресурсного, экономического и человеческого потенциала регионов. Пригодится и позитивный опыт планирования в ЕС и других регионах мира. Без этого невозможно восстановить мощь самой крупной страны, обеспечить ее безопасность и гарантировать устойчивое развитие территорий, многие из которых, в том числе и Тверская область, крупнее средних европейских государств.
– Какими, на ваш взгляд, должны быть главные ориентиры стратегического планирования?
– Эти ориентиры – природосбережение и народосбережение, то есть сохранение уникального регионального биоразнообразия и исторически сложившегося этнокультурного многообразия, сбережение самих народов как основных исторических субъектов. Соответственно, базовые элементы любой стратегии можно закладывать сегодня, не связывая работу с изменчивой конъюнктурой – финансовой, экономической, политической.
Какой же проект следует ввести в число базовых? Очевидно, что им может быть защита водных ресурсов России, и в первую очередь стратегических запасов питьевой воды. От наличия и качества этого ресурса зависит не только сохранность региональных биосистем, но и качество жизни людей. А это – ключевой показатель эффективности любой политической системы.
Однако речь идет не только о стратегических ресурсах и качестве жизни, но и о цивилизационных истоках российской государственности, так как «исторические корни» большинства народов связаны с руслами рек, а Великий водораздел – один из основных центров формирования русской цивилизации. Этой теме, к слову, посвящены удивительно интересные исследования руководителя ряда направлений тверской программы профессора Вячеслава Воробьева, моего хорошего друга. Он продолжает работать в Твери, но КПД таких ученых был бы на порядок выше, если бы программа не была разрушена.
А наибольшую угрозу с точки зрения национальной и коллективной международной безопасности представляет состояние Валдайского гидроузла (Великого водораздела). Одной из роковых ошибок я считаю строительство на тверской земле Калининской атомной станции с приращенными к ней новыми энергоблоками. Еще более страшная ошибка – решение о строительстве у истоков рек второй АЭС…
– Этой теме посвящены ваши многочисленные выступления в печати, в том числе и статья, которая была опубликована в «Вестнике МГИМО» и открыла дискуссию в научном сообществе. Ее название говорит о сути проблемы: «Политическое планирование в условиях «водного голода»». Но научное сообщество – это сравнительно узкий слой профессионалов…
– Согласен. Именно по этой причине мы с еще одним моим хорошим другом и единомышленником Виктором Аксючицем обратились к деятелям культуры с просьбой поддержать нашу позицию. В дискуссии, которая состоялась 21 февраля в «РИА Новости» («Ситуация в России – хаос или возрождение?»), были сформулированы «десять требований к будущему президенту России». Многих участников дискуссии знают миллионы наших сограждан. Среди них, к примеру, были Никита Михалков и Владимир Мединский, ставший позднее министром культуры, протоиерей Всеволод Чаплин, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества.
Единогласно были приняты все положения резолюции. Процитирую одно из них: «Президент должен, следуя духу Экологической доктрины, качественно изменить отношение к экологической политике. Стране нужна «большая приборка»: инвентаризация и пересмотр значительной части действующих законов и норм, ревизия Лесного и Водного кодексов, принятие которых привело к бесчисленным бедствиям (трагические последствия пожаров 2010 года так и не получили должной оценки). Президент России обязан инициировать экологическую модернизацию страны, начав с пересмотра отношения к проектам, которые могут обернуться нелокализуемой катастрофой (готовящееся решение о строительстве второй АЭС в зоне Великого водораздела Волги, Западной Двины/Даугавы и Днепра в Тверской области, между Москвой и Санкт-Петербургом)».
Как видите, мы делаем все, что в наших силах, но без поддержки властей и населения Тверской губернии все эти призывы останутся гласом вопиющего в пустыне…
– Спасибо за беседу.
Беседовала Светлана АВДЕЕВА
0
