В ТВЕРИ ОБ УСЛОВНО-ДОСРОЧНОМ ОСВОБОЖДЕНИИ ГОВОРИЛИ НА КРУГЛОМ СТОЛЕ
Дело было во времена развитого социализма. В одной из исправительно-трудовых колоний на вечерней проверке обнаружился лишний заключённый. Начальство очень удивилось: обычно бегут из ИТК, а не в ИТК
Стали разбираться, и выяснилось: «лишний» зек только что отсидел свой срок и был днём отпущен на волю. Походил он там по городу, понюхал вольного воздуха и… через все посты и инженерно-технические средства охраны пробрался обратно. Туда, где прошла большая часть уркаганской жизни.
С ситуацией, когда человеку привычнее в тюрьме, чем на свободе, не понаслышке знакомы члены Общественной наблюдательной комиссии Тверской области. ОНК действует под эгидой Общественной палаты России и следит за правами лиц, находящихся в местах принудительного содержания на территории региона. В ней состоят семь человек: ветеран горячих точек, журналист, два священника и три представителя областных организаций. В сферу внимания комиссии входят исправительно-трудовые учреждения, следственные изоляторы, изоляторы временного содержания и детские учреждения для детей с девиантным (отклоняющимся от общественно-принятых норм) поведением.
24 июля Общественная наблюдательная комиссия провела в стенах тверского областного УФСИН круглый стол на тему «Условно-досрочное освобождение и проблемы ресоциализации освободившихся из мест лишения свободы».
На заседании были рассмотрены состояние дел с УДО в Тверской области, роль администрации исправительных учреждений в УДО, работа специальной медсанчасти ФСИН России по освобождению осуждённого от отбывания наказания в связи с тяжелым заболеванием, практика участия членов ОНК в работе по УДО; факторы, влияющие на принятие судьями решений по УДО; работа участковых инспекторов полиции с освобождёнными по УДО, проблемы ресоциализации освобождённых по УДО. Участники круглого стола высказали своё мнение относительно УДО.
Геннадий Казаков, начальник УФСИН России по Тверской области:
– Каждые полгода нам приходится рассматривать более двух тысяч дел по условно-досрочному освобождению. Скажем, сейчас в категорию тех, кто имеет право подать заявление на условно-досрочное освобождение, попадают 2438 человек. Из них положительно характеризовались 1240 осуждённых. В свою очередь уже из них подали ходатайства на УДО чуть больше 620 человек. А положительное решение принято в отношении 338 человек.
Мария Каннабих, член Общественной палаты РФ:
– Общественная наблюдательная комиссия имеет право защищать даже того человека, которому в исправительном учреждении даётся отрицательная характеристика. Ежегодно у нас в стране освобождаются из мест заключения многие тысячи человек. У большинства из этих людей порушены социальные связи, нет жилья, нет работы. Профессия, как правило, есть, но не всегда та, которая востребована на рынке труда. И до сегодняшнего дня у нас в стране не существует ни службы пробации, которая обеспечивает социально-психологическое сопровождение освобождённых, ни закона о социальной реабилитации и адаптации лиц, отбывших наказание, за который мы ратуем уже лет десять. Поэтому такими людьми занимаются либо на уровне регионов (приблизительно в 30% появились соответствующие реабилитационные центры), либо общественные организации, либо Церковь. Но государственной защиты лиц, отбывших наказание, у нас нет.
Борис Райкес, судья Тверского областного суда, старший судебного состава уголовной коллегии:
– Суд может принять положительное решение по УДО, если придёт к выводу, что для исправления человек не нуждается в полном отбытии наказания. Правильно ли это? Ведь смыслом уголовного наказания является восстановление социальной справедливости и неотвратимость кары за то, что человек совершил. Если экстраполировать принцип состязательности в судебном процессе на условно-досрочное освобождение, то в первую очередь сам осуждённый должен доказать, что не нуждается в полном отбытии наказания.
Мы проводили анализ судебной практики по этому вопросу. Положительно был решён вопрос с ходатайствами об УДО в более чем 60% случаев.
Не будем забывать и об интересах потерпевших, которые рассчитывают, что наказание преступнику станет актом социальной справедливости. В Торжке три молодых человека были осуждены за убийство своего ровесника. Прошло порядка восьми лет, они получили право обратиться с ходатайством об УДО. Однако суд, рассматривая их ходатайства, обнаружил, что за это время матери погибшего были выплачены сущие копейки. Суд известил мать погибшего юноши о ходатайствах убийц. Она, в свою очередь, попросила суд о компенсации и индексации морального вреда. Несмотря на то что родственники осуждённых пытались повлиять на то, чтобы эта сумма не была индексирована, суд постановил индексировать моральный вред и прямо увязал это с условно-досрочным освобождением троих осуждённых.
Ещё один случай. В Московском районе Твери наркоман, промышлявший воровством из автомобилей, нарвался на отца с сыном. Он убил отца, но мальчик сумел увернуться от ножа и убежать. Наркоману дали 15 лет. Через пять лет он подал ходатайство об УДО. Поскольку он характеризовался положительно и плюс к тому его родственники исправно выплачивали компенсацию морального вреда семье убитого, оно было удовлетворено. Однако едва якобы исправившийся преступник оказался на свободе, денежные переводы прекратились, а ещё через пару месяцев условно освобождённый был арестован за похищение человека. Здесь принцип социальной справедливости явно не торжествовал. Но главное – этот случай наводит на фантастическую мысль о том, что было бы очень полезно, если бы дело об условно-досрочном освобождении осуждённого рассматривал тот же самый судья, который его приговорил. Судье было бы с чем сравнивать.
Да, каждый конкретный случай условно-досрочного освобождения похож на лотерею: пока не откроешь двери темницы, никогда не узнаешь, хорошего человека ты выпустил на волю или нет. Ведь кому-то для полного раскаяния и исправления достаточно одной ночи в отделении полиции, а кому-то тюрьма как мать родна.
Иван КОРАБЛЁВ
0
