БЫВШИЙ ГЛАВА КОНАКОВСКОГО РАЙОНА ДАЛ ОТКРОВЕННОЕ ИНТЕРВЬЮ ПО ИТОГАМ СУДЕБНОГО ПРОЦЕССА
Перед Новым годом был оглашен приговор по делу бывшего главы Конаковского района Виктора Крысова и его заместителя Виталия Осипова. Обвиненные в «покушении на взятку», они получили сроки более восьми лет – с несколькими месяцами разницы. «Караван» подробно освещал это дело с самого начала, и наши читатели помнят, сколько там было разного рода неувязок. Нам удалось встретиться с Виктором Крысовым в тверском СИЗО. Впервые на наших страницах – рассказ о «деле Крысова» из самого первоисточника
– Виктор Николаевич, почему вы настояли, чтобы вас судила коллегия присяжных? Ведь именно они вынесли безоговорочный вердикт «виновен и не заслуживает снисхождения», не пожелав задать вам ни одного вопроса на специально посвященном вопросам присяжных заседании. Вы так верили в народную мудрость?
– Я верил и продолжаю верить в правосудие. На любого судью может быть оказано давление с разных сторон, на присяжных надавить сложнее. Проблема в том, что наше дело политизировали, хотя изначально в нем не было никакой политики, а был только криминальный заказ. Я надеялся, что у присяжных хватит ума понять, что речь идет о вопросе, какие любой глава района решает по десять штук на дню.
Видимо, я исходил из собственного уровня подготовки, присяжные не смогли вникнуть так глубоко. Нужно брать документы, выстраивать логическую цепочку. А у людей в голове каша, если им еще и солгать в глаза: «Ну, мы обо всем договаривались» – это он про взятку сказал… С отбором присяжных получилось как: был список из 80 человек, пришло 32, шесть из двенадцати уже были присяжными, можно сказать, «профессионалы».
Им показали цветную картинку – как сотрудники МВД считают бесконечные пятитысячные купюры. Причем эта запись не из нашего дела, а из дела Калачникова, специально привезли. И все – у присяжных уже возникла «классовая ненависть».
К сожалению, ни присяжные, ни судья, ни обвинение даже не смогли разобраться, что на протяжении судебных заседаний и потом, в обвинительном заключении и приговоре, произошла путаница между двумя договорами, в связи с которыми и возникла пресловутая история со взяткой. В приговоре сказано о договоре между фирмой «Алекс» и гражданкой Гладилиной. А на самом-то деле речь шла о договоре между фирмой «Алекс» и комитетом по имуществу Конаковского района!
И присяжные, и судья исходили из того, что я заранее знал, что арбитражный суд признал недействительной сделку между «Алексом» и Гладилиной. Хотя это решение суда состоялось лишь через полтора года после предполагаемого «покушения на взятку», причем суд был по моей инициативе. То есть все время шла речь не о том договоре.
– А почему же вы и ваши адвокаты не уточнили во время процесса, что это не тот договор? И вообще, почему на суде не разбиралось, как земельный участок, из-за которого разгорелся сыр-бор, вообще был выделен, если не ошибаюсь, при вашем предшественнике, бывшем главе Конаковского района Михаиле Поповиче? Ведь его не вызывали в суд в качестве свидетеля…
– Изначально председательствующий на суде дал установку, что все юридические вопросы будут обсуждаться потом, когда присяжные уже перестанут участвовать в процессе. А после того, как присяжные вынесли вердикт и мы попытались вернуться к этому, нам сказали, что все – поздно, вердикт вынесен. С самого первого дня процесса мы пытались поднять вопрос и о допросе Поповича, и о повторном передопросе давшего заведомо неверные показания Колтунова.
Скажу главное. Вопрос об этом участке не входил в сферу моих приоритетов. Авгиевы конюшни, оставшиеся после Поповича, возглавлявшего район как раз тогда, когда возник в России земельный рынок, я разгребать не стал. Участок был выделен, люди заплатили в бюджет благотворительный взнос. И если при оформлении бумаг закралась какая-то ошибка, мы должны ее исправить. Вот и все, что я думал тогда.
Подозреваю, что ошибка в документах была не случайная, и если бы оперативники стали допрашивать Михаила Ивановича (Поповича. – Прим. ред.), то он со свойственной ему прямотой рассказал бы им все как есть. Я в свою очередь хочу сказать, что, если бы знал, как все обернется, не только бы не боролся с Поповичем на выборах, а еще и доплатил бы ему, чтобы он остался сидеть в кабинете главы – а я бы чай ему подносил (улыбается).
В первый день суда, немного разбираясь в физиогномике, я понял, что у председательствующего уже есть ответы на все вопросы. Как показало дальнейшее развитие событий, суд недостаточно глубоко ознакомился с материалами дела, где все противоречит друг другу.
В Уголовно-процессуальном кодексе есть такая 17-я статья: «Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью». Я недаром спрашивал у прокурора, есть ли у нее совесть. Когда сторона обвинения, не стесняясь, огласила ключевой момент моей встречи с Мусихиным (предполагаемым взяткодателем. – Прим. ред.) и мои слова «Все как договаривались» истолковала как главный довод в пользу того, что я собирался брать взятку, у меня глаза на лоб полезли. Обычная фраза, оброненная в конце встречи, а потом фантазии выдаются за действительность!
Правосудие – основная система, на которой зиждется порядок. Если она не хочет работать, ее надо побудить к этому.
– Вы сказали, что ваше дело – результат криминального заказа. А заказчиков вы можете назвать?
– Самая распространенная версия – что меня «заказал Зеленин». Теперь я совершенно точно могу сказать, что Зеленин меня не «заказывал». Просто в самом начале, еще в октябре 2010 года, некоторые товарищи из его окружения попытались воспользоваться моментом, чтобы приписать себе чужие деяния. В моем деле не было никакой политики. У заказчиков была программа минимум – получить спорный участок и программа максимум – сменить главу района на более удобного, который бы как им нужно распоряжался районной собственностью.
Причина всей этой некрасивой истории – борьба за участок 8 га в деревне Федоровское на берегу Московского моря. На него претендовало ООО «Алекс» (интересы представлял г-н Колтунов) – за которым стоят сотрудники органов внутренних дел, и ООО «Наутилус» (интересы представлял г-н Темеров) – за которым стоят прокурорские работники. Ни той ни другой фирме этот участок в итоге не достанется. Нет законного основания на его выделение: на границе участка – кладбище, он входит в полосу отчуждения, где земли выдаются только под сенокос. Вот почему на суде я просил провести допрос заместителя Поповича Веры Гинкус: как случилось, что такой участок выделили под строительство базы отдыха?
Кстати, г-н Темеров, по моим сведениям, сейчас под следствием в Москве – по другому делу. А Колтунов, выходит, напрасно потратил порядка восьми миллионов.
Скажу так: это была обычная рейдерская кампания с использованием правоохранительных органов для осуществления своих целей… Причем рейдерами выступали как Колтунов, так и Темеров. К сожалению, в нашем уголовном законодательстве большой пробел, нет статьи о рейдерстве.
В операции со стороны «Алекса» был задействован некий г-н Мусихин, подполковник РУБОПа на пенсии. 45 млн, пресловутая «взятка», были получены в финансовом департаменте МВД, «для оперативного эксперимента».
– Именно Мусихин, по версии следствия, должен был передать деньги Игорю Калачникову, бывшему главе Завидовского сельского поселения, который сейчас находится в Англии? Кстати, как вы оцениваете роль Калачникова? На суде заслушивали аудиозаписи именно его переговоров со «взяткодателями».
– Я ни в одних показаниях не говорил, что считаю Калачникова виновным. Чтобы понять его роль, его надо допросить. Тогда же у него даже не взяли подписки о невыезде, воспользовавшись чем он и уехал.
Мусихин, как участник «оперативного эксперимента», имел на себе устройства для видео- и аудиозаписи. Но видео, по его словам, у него не получилось, а аудиозапись обрывается на том месте, где Мусихин выходит из машины, и возобновляется, когда оперативники уже положили Калачникова на капот машины и спросили у него: «Это ваши деньги?» Что там было на самом деле, к сожалению, неизвестно.
Мне непонятно, почему дело Калачникова было выделено в отдельное производство. Мы с Осиповым проходим по одному делу, а Калачников – по другому, тогда как все переговоры, в которых хоть косвенно мы фигурируем, вел Калачников. Повторю, он крестный моей младшей дочери Ярославы, и я до сих пор не сказал о нем ни одного плохого слова. Но после ознакомления со всеми материалами дела я узнал, что за моей спиной велись многие неизвестные мне разговоры.
Я-то точно знаю, что не было у меня никаких планов, тайных договоренностей! Когда меня 17 апреля 2012 года с капельницы в клинике восстановительной медицины привезли в Следственный комитет и уговаривали признать свою вину – «и мы не будем возражать, если вам дадут 2 года условно», мне показалось кощунством даже думать о такой сделке. В результате меня на «скорой» увезли уже в тюремную больницу.
– Стоит ли даже самый замечательный участок на берегу Иваньковского водохранилища таких огромных денег, усилий и т. д.? Ради чего бороться, ведь ни один туристический объект в Тверской области не приносит суперприбылей – наоборот, одни убытки…
– Конаковский район – самый непростой, даже в Московской области таких мало. О многих «небожителях», которые имели собственность в Конаковском районе, я узнавал, только когда они умирали, а наследники приходили оформлять документы. Ну, достаточно сказать, что именно в нашем районе находится «Дача N№1». Остается догадываться, какие хитросплетения разных сил могут возникать в каждом сельском поселении.
– 2012 год, видимо, был для вас самым тяжелым в жизни…
– Ну почему же, бывало и хуже. В 2001 году, 14 июля, меня по исполнительной директиве президента Джорджа Буша выслали из США – это был результат предательства, я понимал, что действуют враги. (на суде адвокаты предъявляли имеющееся у Виктора Крысова удостоверение ветерана Службы внешней разведки. — Прим. ред.) Но тут-то!
Государственная машина такая: захватила, зацепила, потащила. Трудно выскочить, если ты попал в нее.
– Как вам живется сейчас? Чего вы ждете от апелляции, поданной в Верховный суд?
– Здесь отношение ко мне такое же, как и ко всем. Когда сам себя ведешь нормально, проблем не будет. Четырехместная камера, час в день гуляю, делаю зарядку – пытаюсь прийти в ту физическую форму, в какой был до того, как стать главой района.
Читаю Карамзина и Соловьева. У Карамзина, кстати, нашел потрясающую мысль. Говоря о Новгородской республике, он написал: «Вольность спасается не серебром, а готовностью народа умереть за нее».
От Верховного суда я жду, что там всесторонне и полно рассмотрят мою кассационную жалобу. Я бы хотел быть полностью оправдан по суду, чтобы дело вернули на следственное рассмотрение.
– С Новым годом вас, держитесь!
– Хочу поздравить читателей «Каравана» с Новым годом, как я это делаю уже несколько лет. Желаю всем доброго здоровья, оптимизма, веры в добрых людей, взаимопомощи. Расскажу одну притчу. Некоему человеку показали ад. Сначала комнату, где безумно голодные люди пытались зачерпнуть ложками из кастрюли какую-то еду, но черенки ложек были настолько длиннее их рук, что поднести ложку ко рту не было возможности. А потом — такую же комнату, где стояла такая же кастрюля с похлебкой, такие же ложки, но все были счастливы и сыты, потому что научились кормить друг друга, каждый со своей ложки давал еду соседу. Мораль такая: даже в аду можно выжить, если люди друг друга поддерживают.
НАШЕ ДОСЬЕ
В октябре 2010 года против главы Конаковского района Виктора Крысова было возбуждено уголовное дело по подозрению в покушении на взятку. Сумма в 45 млн рублей была обнаружена в багажнике машины бывшего главы Завидовского сельского поселения Игоря Калачникова, припаркованной в центре Конакова. По версии следствия, Крысов, его заместитель Виталий Осипов и Игорь Калачников (который был еще и директором МУП «Конаково Гарант», занимавшегося земельными вопросами в районе) должны были получить эти деньги за продление договора долгосрочной аренды участка 8 га в деревне Федоровское. Этот участок еще при предшественнике Крысова Михаиле Поповиче получила некая фирма «Алекс», которая успела перепродать его гражданке по фамилии Гладилина.
Игорь Калачников после допроса спешно уехал за границу. И, поскольку Крысов даже не был с этими деньгами в одном здании, дело начало разваливаться. Однако в начале 2012 года оно получило новый импульс (это совпало с активизацией политической жизни в Конаковском районе, выборами в Завидовском сельском поселении). А сам Виктор Крысов 5 января 2012 года получил серьезнейшую черепно-мозговую травму во время игры в хоккей в новом Конаковском ледовом дворце. После нескольких месяцев борьбы за жизнь Крысов был арестован – прямо на больничной койке. Суд над ним и Виталием Осиповым проходил при участии коллегии присяжных, которые единогласно вынесли вердикт «виновен». 17 декабря 2012 года судья Тверского областного суда Владимир Андреев назначил Крысову наказание в виде 8 лет 9 месяцев лишения свободы со штрафом 1 млн рублей, Осипову – 8 лет 6 месяцев со штрафом 950 тыс. рублей.
Мария ОРЛОВА
0
