РУССКИЙ ДАТЧАНИН ЕВГЕНИЙ КЛЮЕВ – О КИЛОМЕТРАХ СТРОК И НЕВОЗМОЖНОСТИ ОБНЯТЬ РОДИНУ
Каждый год из Дании в Тверь приезжает вихрастый интеллигентный человек в заморском шарфе. Он привозит с собой сказки, романы-бумеранги, стихи и сокровенные мысли. Чего это он? Да просто Тверь – его родной город
Евгения Клюева знают во всем мире как писателя, поэта, драматурга, переводчика, литературоведа… Сейчас Евгений Васильевич живет в Дании, преподает там датский язык, но пишет только по-русски. Его остроумными постмодернистскими произведениями, с примесью абсурда, зачитывается вся Россия.
На Неделе тверской книги в библиотеке Горького Клюев представил второй том сказок «От клубка до праздничного марша» и второй же сборник стихов «Музыка на “Титанике”». На встрече со студентами ТвГУ, где он когда-то преподавал, Евгений Васильевич поделился своим отношением к России и Дании. Его оригинальный взгляд на вещи порой вызывал удивление, иногда недоумение, а по некоторым вопросам, бывало, и скрытую враждебность. Впрочем, о том, что говорил Евгений Клюев, вы можете узнать из первых уст.
РОМАН АВТОРА И ЧИТАТЕЛЯ
Мой первый роман – «Между двух стульев» – был очень популярен, и его продолжают издавать. Но я решил не идти по пути коммерциализации своего творчества, не думаю, что нужно считать своих читателей. Я просто пишу то, что дорого мне самому. И я благодарен читателям, которым это тоже дорого.
По поводу книги, которую сейчас пишу… Это роман о том, как то, что мы пишем, зависит от инструмента письма – в данном случает от гелевой ручки длиной в 10 километров. Книга так и называется – «10 километров». Жанровый подзаголовок – «Наш с вами роман», и он полисемантичен. Это означает и роман, который пишут автор и читатель, и любовь, в которую они оба вовлечены.
***
Биографичны ли мои романы? Не могу сказать, что в моих произведениях нет биографических моментов. На самом деле существуют два мира: вербальный – и реальный. Предъявить действительность в форме самой действительности невозможно. Взаимоотношение слова и действительности – главная тема моего творчества, которая не дает мне покоя.
ВОСПОМИНАНИЯ О ТВЕРИ
Я ничего не имел бы против того, чтобы жить одними воспоминаниями. Я слишком проникся словами Наташи Ростовой: «Иногда до того довспоминаешься, что вспомнишь и то, что было до тебя». В романе Translit я попытался представить абсурдную идею: воспоминания не имеют к нам никакого отношения.
***
Когда я учился в Калининском университете, мне очень повезло, что моим научным руководителем был Роман Робертович Гельгардт, один из самых ярких людей своего времени и один из тех, ради кого стоит менять свои жизненные стратегии. Если бы не он, я, может, даже бросил бы факультет.
***
Лариса Лелянова (театральный режиссер, художественный руководитель ТЮЗа с 1992 по 2005 год, ушла из жизни, полная творческих сил. – Прим. ред.) для меня больная тема. Одна из самых – если не самая – талантливых людей, которых я встречал. Все, что произошло, перешло все границы моего понимания о разумности жизни. Специально для Ларисы Леляновой я написал совершенно безумную пьесу – «Дознание по делу О», которую она собиралась ставить в Ростове. Но смерть Леляновой остановила проект, и я не готов отдать эту пьесу другому режиссеру.
«Тоски по месту былого обитания под названием Калинин, Тверь, он никогда не испытывал, по людям, очень некоторым, – да, но по очень некоторым. Сам же город… наверное, сам город засел в нем настолько прочно, что никогда и не ощущался покинутым» (роман Translit).
«ЙА НЕ САП’ЫЛ УСКИЙ ЙАСЫК»
Должен сказать, я плохо понимаю, что происходит в России. Отвыкание от культуры на самом деле происходит, хотя я всегда считал людей, которые делают такие заявления, пижонами. Странно было бы, если бы я «сап’ыл ‘уский йасык» – я не забыл русский язык, ни в коем случае. Я не способен не то чтобы смеяться над шутками, над которыми смеются другие, – на это я еще способен: либо смеяться, либо делать вид, что мне столь же весело. Произошло нечто другое: связи между компонентами языка, которые были мне очевидны в свое время, стали неочевидны в настоящее время.
***
Я всегда писал и буду писать на русском, это для меня вопрос принципиальный, поскольку я языковой писатель.
Сказать по правде, я все никак не отвыкну удивляться, что преподаю датский. Я приехал в Данию по приглашению для специального проекта и собирался вернуться, но увлекся работой и остался там. Было бы логично, решил я, преподавать русский язык. И тут я вскочил на коня и поскакал вдоль всей Дании с этим предложением, но русский язык оказался никому не нужен. Причем до перестройки он определял основную группу иностранных языков, но Дания, как коммунистическая, в сущности, страна, обиделась на события в России. Теперь только единицы выбирают русский язык для изучения.
«…рассказать о причине его отъезда не мог бы никто – и он сам не мог бы. Не было такой причины: оно как-то взяло и… отъехалось. А когда понялось, что отъехалось, стало поздно соображать почему. Отъехалось – и все» (роман Translit).
ЛЮБОВЬ ЧИХУАХУА К СЕНБЕРНАРУ
Слово, симулирующее связь с действительностью и вместе с тем отличающееся своей социальной востребованностью, оборачиваемостью в речи, называется симулякром. Например, «революция», «демократия», «патриотизм», «ислам»…
Эти слова затрагивают некоторые этические вещи, поэтому обмен симулякрами – вещь небезобидная, и нужно осознать, идете ли вы от слова к действительности или от действительности к слову в постижении мира.
Раньше я считал, что буду вестником летать между культурами и учить их взаимопониманию. Но работа на уровне симулякров бессмысленна. Так, вместо того чтобы говорить о демократии, проще говорить о кофе, который мы пьем. На уровне предметной реальности расхождений быть не может. Вряд ли возможна следующая ситуация: «Как?! Ты пьешь кофе с молоком?.. Ты что делаешь?! Сумасшедший!»
***
В Дании, в отличие от России, слово «марксизм» имеет положительное значение. Это так же романтично, как в свое время было романтично косить под хиппи. Кстати, я был маркированным хиппи с рваными штанами и т. д., но когда увидел хиппи за границей, то был ошеломлен: «Ой! Это я таким был?..» Грязь, тяжелые наркотики, ноль эмоций – все это вызывало отвращение. Я оказался не готов соотнести себя с этой реальностью, хотя соотносил себя с хиппи на уровне симулякра.
***
Недавно я посетил ту школу, которую закончил. Меня пригласили на утренник юных героев-антифашистов. Я спросил, кто герои? Ими оказались восьмилетние детишки. В актовом зале власть в лице преподавателей и администрации сидела напротив парализованных испугом детей. Когда им совали в рот микрофон, спрашивая: «Кто такие антифашисты?» – они заученно отвечали: «Антифашисты – это те, кто были против фашистов». Хорошо, что детей не спросили, кто такие были фашисты…
Из 20 ребятишек, выстроенных в ряд, двое были русских, остальные – из ближнего зарубежья. И вот они стали хором петь песню «А я в Россию домой хочу, я так давно не видел маму…».
Сказать, что я был в ужасе, – это не сказать ничего. У меня было ощущение, что никаких изменений относительно моего прошлого не произошло. Мне 59 лет. 50 лет назад я был здесь. За это время должно было что-то измениться. По крайней мере вон ту штучку должны были покрасить! Я уже не говорю про все остальное.
Когда меня спрашивают, чем хороша Дания, я отвечаю: не тем, что там жил Андерсен, а тем, что это страна, где есть место индивидууму.
***
Я готов отдать жизнь за улицу 8 Марта, где моя мама живет. Отдать жизнь за Пролетарский район Твери? Хорошо. Отдать жизнь за Тверь?.. Что ж, при известном насилии – могу. Но отдать жизнь за большие географические, социально-этнические… шары – этого, простите, не надо. Здесь совершенно пропадает чувство реальности и включаются симулякры.
В этом смысле маленькая страна лучше, чем большая. В Дании живет всего 5 миллионов человек, но каждый понимает, что от него что-то зависит. Большую страну любить тяжело. Могу предложить такое сравнение: любовь чихуахуа к сенбернару. Несчастные отношения, у которых нет перспективы.
Поэтому я живу в Дании, поэтому я чувствую себя в ней комфортнее, чем в России.
Та страна, та большая страна,
где мне грош или меньше цена,
далека от меня, как луна.
Как луна, где мне та же цена.
P.S. «Вы ведь в курсе, что граница – // это только то, что мнится, // что граница не снаружи, а наоборот – внутри», – в подтверждение этих строк Евгений Клюев продолжит приезжать в родной город Тверь, чтобы встречаться с читателями и студентами филфака ТвГУ.
Дмитрий КОЧЕТКОВ
0
