Почему поселок Элеватор стал призраком
Элеватор – маленький поселок на задворках Твери. При Союзе это был классический пролетарский район: хлебная база, нефтебаза и главная гордость – огромный зерновой элеватор. Сейчас здесь серенько, грязно и полно гастарбайтеров – охотников до дешевых съемных квартир. Индустриальных объектов, само собой, не осталось, а старожилы отчаянно цепляются за прошлое, где «все было хорошо». Наш корреспондент поехал на 601-й маршрутке в Элеватор и поинтересовался у встреченных на пути женщин: почему бывшая всетверская житница превращается в поселок-призрак
ТАТЬЯНА: «МИЛИЦИЮ ЗДЕСЬ НЕ ВИЖУ»
Маршрутка тормозит у серого гранитного памятника неизвестному солдату, окруженному пушистыми елочками. Здесь поворот на Элеватор. Отсюда до поселка – километр пешком по разбитой дороге.
На центральной улице Элеватора (она незатейливо называется Центральная) в рядок стоят двухэтажные дома – прежде розовые, а сейчас облезлые. Под лохмотьями краски видны глубокие трещины, кое-где торчит деревянная обрешетка. В один из таких домов аккуратно захожу – и на меня, как из ушата, выливаются все проблемы Элеватора.
– В поселке нет медпункта, бани… Дома старые: кто ставит себе душевые кабины на втором этаже – все течет, – Татьяна Нахомова живет в Элеваторе с 1970 года и знает всю его подноготную. Из ее небольшой квартиры будто и не уходил СССР: деревянный пол, ковер на стене, холодильник в комнатке. – Вызовешь слесаря – сделают все кое-как и смотрят – денег просят. Дала ему тысячу, а унитаз так нормально и не прикрутил.
Татьяна приносит с кухни банку с водой – мутной бледно-желтой жидкостью. На дне банки толстый слой осадка.
– Воду кипячу, купила фильтр – все равно не помогает. От воды пахнет канализацией. Все трубы старые. Пенсия у меня 5500 рублей, за квартиру отдаю 3000. Сделали лавочки во дворе – думали, старые там будут сидеть. А там молодежь пьет, – жалуется Татьяна. – Милицию здесь ни разу не видела. Раньше милиционеры сюда ходили, интересовались, как мы живем. А сейчас мы никому не нужны.
ЛЮБОВЬ: «ЭТИ ДОМА НЕ СТОЯТ НА УЧЕТЕ»
На домах висят сосульки и ледяные завалы. Я очень быстро проскальзываю в подъезд следующего дома – страшно.
Стучусь в квартиру N№7 – открывает Любовь Саркисян, жительница Элеватора с 30-летним стажем. Она охотно рассказывает, как все было раньше:
– Здесь был очень хороший поселок. Своя баня, котельная, водонапорная башня, прачечная. Зерновой элеватор. Своя нефтебаза «Красная заря», школа, почта, Дом культуры, медпункт… – в ее голосе прорезаются ностальгические нотки. – У каждого жителя рядом с домом был сарай для скотины. Дома были ограждены заборчиками, клумбы везде… Один дом жители назвали «Париж», другой «Лондон», – смеется Любовь. – Жили очень хорошо.
– Почему все пришло в запустение?
– А как Советский Союз убрали, все и началось. Москва выкупила все производство. Оказалось, наши дома нигде не стоят на учете, поэтому ни разу не делали капремонт. А у нас крыша сгнила, падает – что делать? Каждый год я пишу в управляющую компанию – бесполезно. Только отчет приходит, что на счету дома всего 56 тысяч, на ремонт не хватит. Письма я все сохраняю на всякий случай. Лестницу, подъезд – мы все покрасили сами… Нерентабельные мы – дома маленькие, расходы большие. Мы никто, и никому мы больше не нужны.
МАРИНА: «ЛЕТОМ ОДНИ ШПРИЦЫ НА УЛИЦЕ… ЖИВЕМ КАК В АУЛЕ»
Эта присказка «Мы никто, мы никому не нужны» станет рефреном в песне про Элеватор. Сегодня народ особенно и не доверяет государству, но в Элеваторе это чувство обиды, одиночества и собственной заброшенности возведено в квадрат, а то и в куб.
В соседнем подъезде пахнет плесенью. На лестничной площадке я знакомлюсь с Мариной.
– Мы живем в Элеваторе с 2009-го, – делится она. – Купили квартиру, сделали косметический ремонт. Живем скромно, но если к соседям зайдете – вам покажется, что у нас евроремонт. Когда на улице сгорел барак, его жителям не дали ничего взамен. Сейчас кто снимает жилье, а кто ютится у родственников.
Марина нервничает, заламывает руки и в каждой своей фразе буквально припечатывает Элеватор. Сама она живет тут из нужды:
– Поселок наркоманов, алкоголиков, летом на улице одни шприцы валяются. Нерусских стало много. Нет, есть несколько хороших семей, обрусели которые, но таких меньшинство. А так – мы как будто в ауле. Год назад власти признали наш дом аварийным. Но предложений на переселение пока нет.
АНТОНИНА: «ЕГО ПОСТРОИЛИ СЛИШКОМ БЫСТРО»
– Чего я боюсь, так это прихода весны, – делится 80-летняя Антонина Вихрова из дома N№5 по Центральной. – Крыша у нас сгорела, ее кое-как перекрыли – но дом настолько старый, что снег сползает вместе с шифером. Теперь в дождь приходится накрывать щитки – вдруг где-то замкнет.
Баба Тоня провожает меня в подъезд и со смехом показывает щель, через которую она здоровается с соседом по утрам. Этот дом – один из самых злополучных в поселке. Несколько лет назад его признали аварийным – и на бумаге даже всех расселили. А когда газовщики приехали отключать газ – они чуть дуба не дали, когда обнаружили здесь два подъезда жителей. 5-й дом больше похож на карточный домик. Он в буквальном смысле скоро сложится пополам: настолько истончены крыша, стены и все перегородки.
– Это был временный поселок, – Антонина Петровна делится своей историей Элеватора. – Стройка шла быстро – нужно было быстрее открыть нефтебазу и «Холодильник», наверное, поэтому стены домов внутри пустые: слышно, как внутри бегают крысы. Эти дома ни разу не ремонтировали, и на учете они нигде не стояли… У меня в туалете пол упал на первый этаж. А в том подъезде, – задорно смеется она, – шторы вместо стены, замерзает все. Вода только холодная, ванной ни у кого нет, мыться ездим в город. Все обещают нас переселить, а мы все живем…
Старушка замолкает. Потом расплывается в мягкой улыбке и серьезно резюмирует:
– Нет будущего у поселка. Здесь будет промзона, одни организации будут. Москва все выкупает. Тут заводы удобно строить: трасса рядом, железная дорога. А что мы тут живем – наплевать всем, богатым нужна только земля. А раньше хорошо тут было – роща, лес, Волга, все чистенькое.
Мы проходим в комнату бабы Тониного сына. Рама здесь не открывается – «стена держится на окне». Хотела сделать ремонт, но испугалась за шаткую стенку и оставила все как есть – а вдруг все-таки переселят?
– Так и живем, – говорит Антонина Петровна, – споем, спляшем, поплачем, посмеемся – а что делать? Весело живем.
НИНА: «ДЕТЕЙ МНОГО – БУДЕМ ЖИТЬ»
Чтобы пройти в другую, менее древнюю часть поселка, надо пройти через поле, отгороженное колючей проволокой. В который раз обращаю внимание, что на помойках лежат горы мусора.
На пути вырастает ДК. Как и везде – деревянные полы, запах сырости, но все чисто и аккуратно. Директор Нина Зверькова говорит, что они учат детей и молодежь рисованию, музыке, танцам, лепке и даже игре на ложках. Нина Зверькова, как настоящий работник культуры, ищет везде гармонии. Она видит у поселка как плохие, так и хорошие стороны.
– Мне нравится, что много деревьев. Есть такие места, где можно дышать полными легкими. Многие старики не хотят отсюда уезжать: и Волга рядом, и лес есть. Вот только дворников нет – тротуар не убран, и приходится с детьми пробираться между машин. Весной еще асфальт возят с промзоны: как ветер подует, так невозможно дышать. Вода плохая, да… Но в июне власти обещают пробить скважину – может быть, тогда появится чистая вода. Нашему клубу недавно исполнилось 60 лет – поэтому и сделали ремонт. Детей в поселке стало много… А значит, жизнь продолжается.
Полина ЗИМИНА
0
