Один из самых обсуждаемых в последнее время законов – федеральный закон №83 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений». Проще говоря – о бюджетных учреждениях: больницах, школах, клубах и т.п. К сожалению, вместо достоверной информации о самом законе нередко рассказывают про него небылицы, муссируя всевозможные (в том числе и самые нелепые) слухи и домыслы. Самые распространенные среди них – что будто бы все бюджетные организации превратят в коммерческие со всеми вытекающими отсюда последствиями: заставят самих зарабатывать деньги, начнутся сокращения персонала, больше не останется ни одной бесплатной услуги, за всё придётся платить (в том числе в образовании и здравоохранении)
Как правило, самые большие нелепицы рождаются от абсолютного незнания и непонимания. Так произошло и в этот раз. Прокомментировать выдумки и реалии мы попросили специалиста – заместителя губернатора Тверской области Алексея Каспржака.
— Итак, Алексей Анатольевич, охарактеризуйте, пожалуйста, этот закон.
— Отмечу сразу: 83-й федеральный закон носит чисто инструментальный характер. Логика его очень простая – чем ближе точка принятия решения к месту предоставления услуги, тем эта услуга будет качественнее. Это экономическое правило, которое никто не отменял. Так что 83-й закон – не революционный, он технологический, ничего нового он не создаёт, а лишь упорядочивает в соответствии с ранее намеченными планами.
Второе: хочу развеять слухи, будто бы бюджетные организации теперь останутся без бюджетного финансирования, полностью коммерциализируются. Ничего подобного. В соответствии с данным законом бюджетное финансирование может лишь увеличиться. Я как финансист хорошо понимаю, что любое движение в сторону обеспечения стандартов и нормативов финансирования требует увеличения денег, а не их уменьшения. И это хорошо. Есть достаточно жесткое указание Министерства финансов РФ не ухудшить ситуацию, не допускать снижения объемов финансирования при переходе на новую форму финансового обеспечения. Сам закон содержит нормы, которые не позволят это сделать. Кстати, могу сказать по опыту прошлых лет, что в тех бюджетных отраслях, где состоялся переход к нормативному финансированию, объём средств из бюджета значительно вырос.
И, наконец, третье: 83-й – это закон новых возможностей. Учреждение может воспользоваться этими возможностями, а может и не воспользоваться. У него появилось право решать (по согласованию с учредителем, т.е. с отраслевым департаментом), куда, к какому типу себя отнести – бюджетная организация, автономная или казённая. Можно ведь вообще ничего не менять, оставить всё как есть. Закон даёт и такую возможность.
Но если учреждение хочет развиваться, ему лучше стать бюджетным (нового типа) или автономным. Новое бюджетное учреждение сможет самостоятельно использовать свой бюджет – например, не покупать по указанию «из центра» единообразные доски и ластики, а приобрести дополнительное компьютерное оборудование или нанять ещё одного учителя физкультуры, потратить деньги на то, что действительно нужно. При этом есть возможность предлагать гражданам дополнительные услуги, выходящие за рамки бюджетного задания (к примеру, платные занятия по второму иностранному языку). За счёт этого будет повышаться зарплата сотрудников, вкладываться инвестиции в материально-техническую базу. Общество, со своей стороны, будет иметь возможность оценивать качество услуг данного учреждения, «голосуя ногами», выбирая, куда обратиться, где то же самое лечение или образование будет качественнее.
До сих пор рамки бюджетного кодекса не позволяли всё это реализовать. Ведь как всё было? У нас появлялись какие-то фонды при учреждениях, там крутились какие-то деньги, оказывались какие-то услуги, были какие-то арендные отношения, и везде возникала серая денежная схема. Сейчас всё прозрачно: есть стандарт, есть госзадание, в нём четко определён объём бесплатных услуг, за которые требовать плату нельзя и которые финансируются из бюджета. Наряду с этим утверждается перечень услуг, которые могут оказываться за плату, средства от них также поступают на счёт учреждения.
— Почему, на ваш взгляд, именно этот закон вызвал такой резонанс?
— Скажу больше, на нем, к сожалению, сделано очень много политических провокаций, не имеющих отношения к сути дела. Когда я был на обсуждении закона на одном из каналов центрального телевидения, у меня возникло стойкое ощущение, что обсуждают закон те, кто его не писал, и, с другой стороны, те, кто его даже не читал. Повторю, при правильном применении он создаёт условия для повышения финансирования учреждений, расширяет их возможности и полномочия.
Сейчас у нас идёт сложная дискуссия с отраслями на региональном уровне, с муниципалитетами. У губернатора Дмитрия Зеленина жёсткая позиция относительно предоставления максимальных свобод для бюджетных учреждений. Для нас примером являются регионы, успешные с точки зрения предоставления государственных услуг, которые уже несколько лет назад создали сеть автономных учреждений. У нас такие организации тоже начали создаваться, но пока процесс идёт очень медленно.
Как бы мы к этому ни относились, но тотальный контроль и отсутствие делегирования полномочий вниз приводит к застою. Пример: если бы в вашей газете главный редактор контролировал бы каждое слово каждого корреспондента, уверен, газета от этого многое бы потеряла. Если руководитель департамента руководит каждым движением в отрасли, не давая подчиненным сделать шаг в сторону, это приводит к деградации качества услуг. Мы такое уже наблюдали.
— На примере обычной районной поликлиники объясните, чем и как улучшится её деятельность в соответствии с данным законом?
— Давайте для примера лучше возьмём центральную районную больницу. Каждая ЦРБ ведёт в том числе и внебюджетную деятельность. На мой взгляд, районные больницы — это, скорее, бюджетное учреждение. Ранее средства от внебюджетной деятельности поступали на централизованный счёт казначейства и зачислялись в доходы муниципалитета. Почти каждые изменения по расходованию этих денег нужно было проводить через решение собрания депутатов. Санкционирование переброски средств с одной статьи на другую происходило только через районную администрацию и её финансовый отдел. Ни одну проблему нельзя было решить без многочисленных длительных согласований.
Что получается в бюджетном учреждении нового типа? У него есть свой счёт, на который поступает субсидия за выполнение госзадания, этими деньгами может распоряжаться само учреждение. Если в конце года деньги не потрачены, они остаются на счёте – их можно продолжать расходовать в новом году. Автономное учреждение имеет возможность открывать счета не только в казначействе, но и в банке – деньги можно положить на депозит, иметь процент и совершенно спокойно ими распоряжаться, они не будут зачисляться в государственный или местный бюджет. Таким образом повышается оперативность управления, можно совершать необходимые покупки. А значит, наилучшим образом решать поставленные перед учреждением задачи.
На мой взгляд, крупные учреждения культуры должны быть только автономными. Доля внебюджетного финансирования у них существенно выше, и насколько мы им бюрократически развяжем руки, настолько они смогут правильно выстроить работу и отношения – и с нами в том числе. А вот, например, центры занятости, архивы – эти учреждения ближе к казённым, потому что им переданы государственные функции и полномочия.
Когда руководитель начинает управлять своим бюджетом, он на самом деле только в этот момент становится руководителем. А без этого он — номинальная фигура, которая в соответствии с Трудовым кодексом уволить никого не может, в соответствии с бюджетным кодексом с деньгами ничего сделать не может…
— Но кто будет следить за этим руководителем? Чтобы он, допустим, вместо необходимого томографа не купил себе иномарку на заработанные внебюджетные деньги?
— Нужно в целом отладить систему контроля, в которую в том числе будет входить контрольно-ревизионное управление департамента финансов, в автономных организациях – наблюдательный совет, много других надзорных инстанций. Увеличение свободы здесь происходит вместе с увеличением объёма ответственности. Например, закон вводит норму «автоматического» увольнения руководителя при превышении допустимых значений просроченной кредиторской задолженности.
Самый правильный вопрос, который задаётся по поводу этого закона: готовность к его исполнению непосредственно самих руководителей на местах. Обычно на этот вопрос я отвечаю так: дети, когда они рождаются, не готовы к жизни, однако они живут. Если мы руководителям эту свободу не дадим, мы их и не научим. Нельзя научить, рассказав, как и что, нужно дать попробовать. Кто-то не сможет, ничего страшного, будет дальше сидеть на смете. Но будут и те, кто справится и начнёт развиваться, повышать качество работы.
— И последний вопрос. Вы сами в начале интервью сказали, что всё получится, если закон заработает правильно. Что нужно для этой «правильности»?
— Разъяснять, объяснять, сопровождать реализацию этого закона. В рамках долгосрочной целевой программы по повышению эффективности управления общественными финансами наш департамент провёл огромное количество семинаров для бюджетников. Мы и дальше будем продолжать эту работу. Ну и, наконец, нужна воля непосредственно самих учредителей и руководителей. Не надо бояться, надо пробовать.
Марина ГАВРИШЕНКО
0
