Актер тверского драмтеатра – о шаблонах, авангарде и дураках, которым везет
Молодой актер Тарас Кузьмин – фаворит в тверском драмтеатре и неофициальный секс-символ Твери. Кареглазый, харизматичный и очень талантливый, он блистает в большинстве ведущих спектаклей «драма». Многие зрители идут в театр именно «на Тараса». При этом он глубокий, начитанный и мыслящий человек со взглядом Будды. Наш корреспондент побеседовал с Тарасом Кузьминым, заодно проникнув в святая святых – закулисье драмтеатра
ПОЭЗИЯ В КУРИЛКЕ
На втором этаже висят расписания спектаклей. Третий отведен под афиши. Сейчас стенд украшает афиша из Оснабрюка, где недавно гастролировал тверской драм, тут же – ксерокопии статей о театре. Жмутся друг к другу двери гримерок. N№65 делит Кузьмин с несколькими другими актерами:
– Угадайте, где мой столик? – игриво спрашивает Тарас.
Задумываюсь: вон тот с черной шляпой? Или другой – с огромной синей? Посомневавшись, киваю на первый.
– Вы что, по шляпе узнали? – смеется Тарас. – А я думал, по бардаку. У нас тут иерархия. У народных артистов – полный порядок. У заслуженных – порядок, но есть частичка хаоса. А у меня – полный бардак, – это он про груду всяких актерских штучек, сваленных у зеркала.
Напротив гримерки стоит массивное старое пианино.
– Абсолютно все, выбегающие из гримерки, стремятся поиграть на нем. И даже я, хотя не умею, – комментирует Тарас.
Мы вступаем в темное, полное пыли и паутины помещение, сплошь заставленное мебелью разного калибра.
– Страшно-о-о? – спрашивает Тарас грозным голосом. – Нет? А зря. Сейчас вы узнаете, как весь этот реквизит перемещается, – он показывает на огромную железную трубу, проходящую над потолком, по которой мебель «поступает» на сцену. – Кстати, вот эта стенка была декорацией в моем первом спектакле – «Любовь пани Конти».
Поднимаемся по лестнице выше. Здесь курилка – казалось бы, самое неказистое место, которое скрывают от посторонних глаз. Но даже здесь нашлась поэзия:
– Я не курю, поэтому все новости узнаю последним, – говорит Тарас. – А новости-то – потрясающие! Недавно рабочие обнаружили на стене следы арки, построенной еще при Екатерине!
Рядом кабинет №113, раньше здесь был класс театрального училища им. Щепкина, откуда можно было сразу попасть на сцену.
Пара кругов по лестнице – и мы на крыше, откуда открывается величественная панорама Твери. Самое время для начала обстоятельной беседы.
ПРЕКРАСНЫЕ ЯМЫ НА ДОРОГАХ
.jpg)
– Тарас, как вы обрели свое призвание?
– Я с детства собирал аншлаги. Особенно любил выступать в поезде, где мы часто путешествовали с семьей. Все близкие пророчили мне этот путь. Так что можно сказать – выбора не было.
– Талант – это главное для актера? Или успех рождается только при упорной работе и ежедневном саморазвитии?
– Я считаю, что каждый человек, не только актер, должен всегда работать над собой. Нельзя останавливаться на достигнутом, надо ежедневно повышать планку. Причем развивать себя надо не только в рамках профессии, а в разных областях науки, культуры и искусства. Считается, что актер примеряет маски и проживает чужие жизни… Но я давно понял: чтобы надеть маску, нужно иметь лицо. А лицо, личность – нужно самому создавать и формировать.
– После спектакля вам сложно снять маску? Или черты персонажей «преследуют» вас в обычной жизни?
– Безусловно, качества, которые есть в моих персонажах, присущи мне. Иногда вылезают из-под контроля. Даже отрицательные, хотя этих ролей у меня крайне мало. Вообще, сложно делить людей на «ангелов» и «негодяев». Каждый «хороший» человек может оказаться в таких условиях, которые принудят его совершить плохой поступок. А осуждать – это легче всего. В этом плане мне симпатичен буддизм, который говорит, что все мы – части большой Вселенной. Мы должны мирно сосуществовать и любить друг друга, не осуждая. Да, слова о любви стали банальными. Мы часто «пробалтываем» их, не осознавая огромного значения, которое они несут. Тем не менее мир прекрасен. И даже в ямах на дорогах можно найти прекрасное. И каждый человек – прекрасен. Только мы мало проявляем друг к другу чуткости и внимания.
– А как научиться чувствовать прекрасное?
– Моим лучшим педагогом сегодня является Лев Тарасович Кузьмин, мой сын. Ему семь месяцев. Он учит меня тому, что я, как взрослый человек, уже давно растерял: ясности по отношению к жизни и чистоте ума. Ребенок видит предметы и людей такими, какие они есть. Он выражает свои чувства прямо: если радость – то истинная радость, если огорчение – то настоящее. А мы думаем шаблонами и всегда во всем сомневаемся. Говорят, дуракам везет – потому что они никогда не сомневаются. Пока думающий человек проанализирует все методы и подходы к делу, дурак просто придет и возьмет свое. У меня сложилась своя поговорка на этот счет: «Отсутствие сомнений – признак дурачины или приближающегося успеха». Своего сына я зову маленьким Буддой. Он очень неприхотлив: если что-то можно взять – берет, если нет – вполне обходится без данной вещи. Чему еще у него поучиться – так это спокойному созерцанию обстановки.
ТЕОРИЯ РАЗБИТЫХ ОКОН
– Почему вы, при вашем актерском потенциале, работаете в Твери? Почему не едете в Москву?
– Сейчас все умы и деньги стекаются в столицу. Но при такой тенденции мы никогда не создадим сильную страну. Да и зачем мне переезжать в Москву, если там я буду испытывать те же эмоции, что и здесь. У меня 10–15 спектаклей в месяц. На каждый приходит примерно 500 зрителей. Они плачут, смеются, им хорошо. И от этого радостно мне. Мне не хочется менять «свою» публику.
– Тем не менее не только ваши коллеги-актеры, но и представители многих других профессий едут в «нерезиновую» в поисках самореализации и больших денег…
– Люди бегут из провинции в «цивилизацию» – в столицу или заграницу, думая, что изменить жизнь в маленьком городе им не удастся. Но именно в наших руках сделать мир лучше. Для этого просто нужно «перекроить» свой взгляд на вещи: научиться замечать хорошее, а затем и создавать его. Так, убираясь в подъезде, мы явно поднимем жителям настроение. Муж-сосед раздумает выпить и не побьет жену. Она пойдет в магазин и купит детям сладости, тем самым принеся радость семье. В жизни все связано, и, казалось бы, незначительная малость может лечь в основу чего-то огромного – созидающего или разрушающего.
В 1982 году ученые проводили эксперимент под названием «Теория разбитых окон». Было подмечено: если в здании разбито одно окно и его не застеклили, то скоро разобьют и остальные окна. И начнется мародерство. Такой закон проявляется абсолютно во всех областях жизни. Там, где нарушен порядок, люди перестают следовать нормам нравственности, подталкивая других сделать то же самое. Где не лежит грязь – там и не мусорят. Экология всего мира зависит от каждого из нас. Это давно поняли в Европе, где мусор перерабатывают в годный товар. И мы с радостью приобретаем подушки, набитые бывшим пластиком.
«ЛЮБИМЧИК? НЕТ, НЕ СЛЫШАЛ»
– Театральное закулисье – это всегда сложные и «хитросплетенные» отношения. Вы когда-нибудь замечали зависть со стороны коллег? Как, по-вашему, сохранять дружелюбную атмосферу в коллективе?
– Конечно, иногда кто-то плюнет на спину, подсыплет яд в стакан, подложит кнопки на стул… Шутка. Я стараюсь не замечать возможных колкостей со стороны актеров, я очень люблю всех своих товарищей по сцене. А тот, кто любит, неуязвим.
– Многие считают тверской драмтеатр излишне провинциальным, так как в нем напрочь отсутствуют авангардные тенденции. Столичные же театралы приходят в восторг от классических пьес… Как вы сами оцениваете перспективы тверского «драма»?
– У нас тоже есть авангардистские спектакли. Взять хотя бы «Ревизора», где действие перемещено во вневременное пространство и дано оригинальное звукосветовое решение.
Или пьеса «Донна Люция, или «Здравствуйте, я ваша тетя», где я играю в женском платье – тоже не классическое решение. Мы всегда в поиске и не боимся порой даже очень рискованных экспериментов. Хотя чисто классическому направлению в репертуаре отдается приоритет. И в этом есть свой плюс. Разговаривая с московским, немецким зрителем, я обратил внимание, что многие устали от жестких форм (неожиданных пугающих звуков, мата на сцене), которые дешево покупают человеческие эмоции.
Наблюдая за внутренней жизнью человека 2,5 часа, обогащаешься намного больше. В Оснабрюке большой успех имела пьеса Островского «Поздняя любовь». Зрители соскучились по настоящим чувствам, по русским костюмам и колоритной русской речи. Об этом же говорит пьеса «История любви». Спектакль хоть и авангардистский, с постоянным героем на сцене и двумя временными пространствами, тем не менее это простая история, рассказанная простым языком. Именно эта простота собирает полные залы. Когда после каждого спектакля видишь плачущие лица, даже плачущих мужчин, сильнее осознаешь, что театр помогает достать из глубины себя что-то затаенное, может быть, даже распрощаться с чем-то и жить дальше, налегке… В эту секунду понимаешь, что актерский труд не напрасен.
– Вы считаетесь любимчиком публики и фаворитом в театре. На вас не давит это бремя? Вам приходится каждый день подтверждать свою высокую планку?
– Любимчик? Это для меня открытие. Но если я узнаю, что отзыв о моей работе заставил кого-то прийти в театр, я тем более буду работать искренне и очень ответственно. К тому же я лауреат губернаторской премии – тут волей-неволей надо поддерживать достигнутый уровень. Да, порой накапливается сильная усталость, когда приходится играть по пять-шесть спектаклей в день – но зрители об этом не должны знать. Они пришли увидеть красивую картину. И они увидят ее. Это моя работа.
– Как вы считаете, какой театральный жанр напоминает жизнь в современной Твери?
– Насчет жанра не знаю… Тверь напоминает спектакль, который уже давно поставлен: декорации потерты, нуждаются в обновлении. Местами остались лишь обозначения: здесь была дорога, здесь – дерево, как на карте… Или же этот спектакль лишь в процессе постановки, и у него есть все шансы стать удачным. Я бы выбрал второй вариант.
Екатерина ВИХРОВА
0
