Что заставляет людей спать на шерсти и есть похлебку
73 воина дружины «Север» и 71 воин дружины «Юг» сходятся в схватке под кимрской деревней Мыльницы. От ударов ломаются не только мечи, но и камеры федеральных каналов, а те, кто перелез через ограждение ристалища, смягчают падение тяжеловооруженных воинов. Так 27 июля торжественно открылся двухдневный III Международный исторический фестиваль «Былинный берег», где реконструировалась эпоха IX–XI веков. Впрочем, самым интересным было то, что происходило вне официальной программы
– Мы и грязь сюда специально привозили, – говорят дружинники, стоящие в воротах под большой деревянной табличкой «Былинный берег». Угловатые красные буквы на белом фоне – эти указатели сопровождают гостей на протяжении примерно двухкилометрового пути по проселочной дороге к фестивалю. Накрапывает дождь.
КОРЧМА И ИНТЕРНЕТ
Дань кассе составляет 450 рублей. Если кто откажется платить, у варягов есть мечи и бродексы – топоры на метровом древке.
– Мы приехали сюда еще две недели назад, 15 июля,– говорит Кирилл Казеннов из дружины организаторов «Эльдьярн». – Сам я из Серпухова, но в наш клуб входят реконструкторы из Москвы, Тихвина, Ухты, Санкт-Петербурга… Все постройки здесь дружинники возводили сами.
Льняные шатры и палатки образуют улицы, по мокрой траве в кожаных сапогах прогуливаются князья, воины, их жены, свободные девицы. Тут же проходят детские забавы: качели, игра в кубарь – предшественник юлы.
Впрочем, многие участники фестиваля в это время еще отдыхают в палатках.
Зато ремесленники и торговцы давно на ногах. Гости на ярмарке могут неплохо приодеться, чтобы чуток смахивать на реконструкторов: купить льняную рубаху за 1500 рублей, кожаные сапоги за 3500, лук за 3000, кольчугу за 7000… Впрочем, большей популярностью пользуются обереги от 300 рублей на кожаных подвесках: деревянные, мельхиоровые, серебряные знаки Рода, солнца, коловрата.
На другой улице проводятся мастер-классы по гончарному искусству, разведению костра в земле, изготовлению деревянных изделий. Мастер Владимир Калуцких из курского клуба «Хирдманн» ножом вырезает ложку из липы:
– Я всегда ем из керамической посуды деревянной ложкой. Оно приятней, зубы целей, и губы не обожжешь.
Чтобы не заблудиться в поселении, кругом расставлены указатели: «Исторический лагерь», «ул. Северная», «Вода», «Таверна». Проголодавшихся за деревянными столами ждет гречка с мясом за 150, шашлык за 200, медовухи пол-литра за 150 рублей. Фишкой таверны является норвежская сырно-фасолевая похлебка йомс, а также Кунислав за 500 рублей. Правда, на вопрос, что такое «Кунислав», девушки за деревянной стойкой устало и смущенно отвечают: «Вы пофантазируйте… Это стеб от организаторов».
У таверны есть конкурент. На другой конец поля указывают две таблички: «Корчма» и «Интернет». С таким гротеском ворвался на фестиваль кимрский клуб «Меря»: корчму организовал член их клуба, кимрский ресторатор.
– Наша дружина образовалась в марте этого года, сейчас в ней восемь человек. На реконструкцию нас вдохновили прошлые фестивали. Конечно, есть к чему стремиться. В Кимрах тяжело закупать материалы для изготовления изделий, кое-что мы приобрели сейчас на фестивале, – говорит член клуба Светлана Степанова. – В нашем деле важны детали, и мы многое узнаем, общаясь с профессиональными реконструкторами.
РЮРИКОВИЧИ И ИСТФАК
В лагере «Славянский сокол» 20 палаток, в которых проживают 50 человек. Вход на территорию московского клуба загорожен.
– Пойдемте за княжеский стол, – привечает старший дружинник Огней и садится за трон, на котором вырезано изображение сокола. – Мы реконструируем эпоху Рюрика. Родовой знак Рюриковичей – трезубец, схематичное изображение пикирующего сокола. Привстаньте.
Из сундука, который одновременно служит скамьей, Огней достает тяжелый шлем с изображением трезубца. В углу шатра нервно раскрывает крылья сокол, привязанный к шесту.
– Его зовут Варвар, – говорит Огней. – Иногда мы отпускаем его полетать. А так он живет на балконе нашего соколоведа.
Огней стал заниматься реконструкцией в 90-е годы, но тогда, по его словам, это было больше похоже на стилизацию. Проводились кулачные, потешные бои с примерным воссозданием антуража того времени. Участники фестивалей не вживались в роли: на время фестивалей они располагались в современных палатках и ели из пластмассовой посуды. Теперь же реконструкторы стараются воссоздать не только предметы быта, но и образ жизни предков. Они спят на шерсти и едят похлебку.
В реальной жизни участники фестиваля владеют разными профессиями: монтажники, экскаваторщики, хирурги, кузнецы. Но 30% – все равно преподаватели истфака, решившие познать свой предмет на практике.
В клубе есть четкая иерархия: князь, старшие дружинники, воины, отроки. У каждого есть клубное имя, которое характеризует человека: Лютый – значит лютый в бою, Тихомир – значит спокойный, уравновешенный. Огней – управляющийся с огнем. Конечно, мировосприятие древних передается и реконструкторам.
– Многие, кто занимается языческим периодом Руси, верят в богов, – делится Огней.
СИГУРД И «ОДНОКЛАССНИКИ»
Темнеет. Слева от главной улицы разбит необычный сад: на деревцах висят черепа животных. Огромный старый ворон и совы неподвижно сидят на ветках и кажутся неживыми. «Велесу на требу», «Велесовым слугам» – под этими табличками горсти монет.
Хозяин сада Олег Руденко, директор Музея ремесла и быта в Калужской области. По его словам, ворону 152 года. «Если не верите, – говорит он, – спросите, сколько мне». Никто не осмеливается. Однако потом я посмотрел в «Одноклассниках» – там Олег указал, что ему 113 лет. А выглядит на пятьдесят.
– В чем смысл этого бесовского фестиваля? – заводит со мной разговор хмельной интеллигентный мужчина – Дмитрий Черепанов. X–XI века – это же время становления христианства на Руси, почему бы не сделать то же самое, но посвятить кое-что христианской теме?
Единственный ориентир в бесконечном пространстве ночи – костры, которые горят в разных сторонах огромного поля. Еще ориентироваться можно по звуку – старинным песням, которые заводятся здесь и там: как на русском языке, так и на неизвестном древнем наречии.
За длинным столом сидят человек двадцать. Их лица освещают два масляных светильника да отсветы костра невдалеке. Дородная женщина в скандинавской одежде заводит песнь о том, как Сигурд боролся с драконом. Поет она на фарерском языке, слушатели отбивают ритм кулаками по столу.
Это конкурс скальдов – древних сказителей. Елена Большакова из саратовского клуба «Снорри» побеждает в нем не первый раз.
– Раньше я много чем увлекалась: каратэ, фехтованием, археологией. Теперь я профессиональный реконструктор, этим живу и зарабатываю себе на жизнь.
«Пей, Сигурд, пиво из горла. Нам в этом кружка не нужна», – раздается вдалеке веселый бретонский мотив.
– Это не романтика, – говорит парень у костра, представившийся Ингваром. – Это большее. В разных ситуациях думаешь, как бы посмотрел на это мой предок? Например, на покупку модной одежды? Он шаровары любил за то, что их можно использовать как мешок и в случае чего отрезать от них кусок для каких-то нужд. Когда соприкасаешься с историей, современность уходит, как дым от этого костра.
Дмитрий КОЧЕТКОВ
0
