Пластический хирург Михаил Полеткин – о картошках, горбинках и комплексах
Изменить форму лица, груди или носа – это удел богатых людей? Пластические хирурги утверждают обратное. В нашем городе гуру пластической хирургии считается Евгений Свентицкий, работающий в этой отрасли с 60-х годов. Сейчас в Твери работают его последователи и ученики. С одним из них – Михаилом Полеткиным – еженедельнику «Караван+» удалось поговорить
ЛОПОУХОСТЬ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ
– Михаил Владимирович, как давно работаете в пластической хирургии?
– С 2002 года. По образованию я общий хирург, с 1998 по 2002 год у меня была практика именно общей хирургии.
– А почему решили стать пластическим хирургом?
– На самом деле это воля случая. В начале 2000-х Тверь не нуждалась в обычных хирургах. А пластических почти не было. Появилась вакансия, пошел туда, так и остался. Не скажу, что это призвание с детства. Но потихоньку прижился. Поначалу это, конечно, была дикость. Из обычной хирургии в пластическую – это совершенно другие вопросы. Никак не укладывалось в голове.
– А чем же таким принципиальным отличаются люди, которые нуждаются в обычном хирурге, от тех, кому нужен пластический?
– Требования разные. Там пациенты, страдающие от какого-то заболевания, а здесь люди приходят именно с вопросами красоты, а не здоровья. И мне тогда, начинающему хирургу, это было вообще непонятно, я воспринимал таких пациентов как ненормальных. Вот куда вам, молодой женщине, увеличивать грудь, вы лучше здоровьем займитесь. Теперь я уже понимаю, что здоровье человека не только в его физическом благополучии, но и в психоэмоциональном. А для этого внешность имеет большое значение.
– То есть, чтобы быть спокойными, некоторым людям нужно скорректировать свою внешность?
– Да, если внешние данные человека не соответствуют его самовосприятию, то появляется дискомфорт. Даже жизнь может в целом неудачно сложиться только из-за того, что у человека некрасивая форма носа или ушей. Люди себя изводят, так бывает. А от этого уже и здоровье может страдать. Вот для детей это очень актуально. Например, ребенок лопоухий. В школе его сверстники задирают. Комплекс на всю жизнь. А нужно в детстве просто сделать небольшую операцию по исправлению.
– Получается, что пластическая хирургия – это стремление к красоте. Но ведь есть случаи, когда подобная операция необходима. Например, когда человек попал в аварию, у него обезображено лицо.
– Да, такое бывает. Но здесь не столько пластическая хирургия работает, сколько реконструктивная. Как правило, травмы, которые возникают при аварии, не просто связаны с рубцами или повреждениями на лице, здесь присутствует уже нарушение анатомической формы. Работает более серьезная хирургия, и обычно пластические хирурги этим не занимаются.
А вот повреждения в виде рубцов, травм на лице или теле – это уже наша работа. Мы, конечно, не можем убрать дефект полностью, но свести его к минимуму в наших силах.
«ИДЕТ СПРОС НА НОСЫ»
– С чем чаще всего тверитяне обращаются к пластическому хирургу? Кстати, чаще всего это мужчины или женщины?
– Здесь даже сравнивать в процентном отношении сложно. За год может обратиться пара мужчин, остальные пациенты – это женщины. Конечно, начинают они обращаться с наступлением определенного возраста, после 40 лет. Когда женщины чувствуют, что уже начинают стареть. Теряется уверенность в себе. Они замечают в себе то, что остальные могут даже и не видеть. Это вялость кожи, вен, лица.
– А более серьезные вмешательства – изменить форму носа, ушей?
– Это уже удел более молодого контингента. Уши – это в основном дети и студенты. Носы – молодые девушки, когда требуется что-то в себе поменять. Бывает горбинка носа красивая, но… она не как у всех. И девушка начинает себя воспринимать как-то не так. После этого приходит ко мне с вопросом, можно ли убрать эту горбинку. Технически сделать это можно. Но представляет ли девушка себя с другим носом, правильно ли она это делает? Бывают носы, которые людям не идут вообще. Такое миниатюрное женское лицо и от папы доставшийся огромный нос. Здесь действительно идет диссонанс. А зачастую люди хотят убрать какую-то особенность. Вот все считают, что наши славянские носы прямые, небольшой картофелинкой. И любое отклонение – маленькая горбинка, заостренность носа – значит не как у всех. Приходят к хирургу. Делают операцию по изменению носа… и теряют свою эксклюзивность. Становятся как все. И нравится им это потом или нет – мы не знаем.
– В таких случаях вы отговариваете пациента от операции?
– Да. Если это не эстетический дефект, а всего лишь строение носа, то разговор будет в первую очередь о том, что «хорошая, ты загоняешься, это просто комплекс». Такие операции я стараюсь не проводить.
– Помню, несколько лет назад по одному музыкальному телеканалу была популярна передача, где рассказывали о людях, которые делали операции, чтобы быть похожими на звезд шоу-бизнеса. Приходят ли к вам люди с подобными просьбами?
– Конкретно с такими требованиями не обращались. Но пример, скажем, носа как у звезды на фотографии показывали. Но там нос был не среднестатистический, сложно было технически сделать его похожим на картинку.
– А почему сложно?
– Человек все-таки не пластилин, да и мы не боги. Поэтому стремление мы какое-то можем удовлетворить, но обещать, что нос будет похож на фотографию, не будем. Не часто приходят с подобными просьбами. Город у нас небольшой.
– Сколько вообще в год у вас бывает пациентов?
– В среднем это 200–300 операций. Сейчас вот идет спрос на носы. Это связано с тем, что в 90-е годы был демографический провал. А потом – рост. Подросли эти девчонки, которые тогда были маленькие, а сейчас хотят изменить что-то в своей внешности.
– Это сложные операции?
– Кропотливые, делаются вслепую. Не открытым способом, а закрытым, под кожей. И самое главное – послеоперационный период течет бесконтрольно. Вот мы операцию сделали, кости сложили, гипс наложили. И не знаем – что там. Через десять дней мы только все открываем. И смотрим, что получилось. Бывали случаи, когда приходилось и переделывать. И даже не то чтобы переделывать. Это называется корректирующая операция, я об этом предупреждаю заранее, что может понадобиться. Вот у меня был такой случай, когда пациентка отказывалась делать коррекцию. Обиделась, наверное.
– Дорого стоят пластические операции?
– Понимаете, в России пластическая хирургия возникла как какой-то полип. Обычные врачи ее не любят. Из-за ее приватности, платности. И не только у нас в стране так, по всему миру. Но мой учитель Евгений Васильевич Свентицкий сделал пластическую хирургию более доступной. К нему ездят со всей России на операции.
– У меня тоже такое мнение сложилось, что пластическая хирургия – это для богатых.
– Да, так думает большинство. Поэтому иногда человек имеет желание что-то в себе изменить, но не обращается к нам из-за боязни, что операции дорогие. Но это не так. Все зависит от конкретного случая.
– Десять лет назад вы пришли в пластическую хирургию и не собираетесь уходить?
– Скажем так: пока мы с клиентами нашли друг друга, а дальше будет видно.
Юлия ИЛЬИЧЕВА
0
