Краевед Владимир Коркунов – о сапогах, «кутузках» и Мандельштаме
Известно утверждение, что духовное богатство России в ее глубинке. Какое значение в истории и культуре страны мог сыграть такой небольшой городок Тверской области, как Кимры, и какая роль ему отведена сегодня? На вопросы «Каравана» ответил известный кимрский краевед Владимир Иванович КОРКУНОВ
В прошлом году вышла в свет антология «Город Кимры в художественной литературе и публицистике». Чтобы проиллюстрировать, насколько эта местность вписана в культурный контекст страны, мы приводим в статье подборку цитат из книги.
Квартира краеведа Владимира Коркунова – это тоже текст, перегруженный информацией. Полки ломятся от книг, в шкафах и на подоконнике стопками лежат папки с рукописями, вырезками из газет, фотографиями, которых у него больше 10 тысяч… Во время нашей беседы Владимир Иванович то и дело показывает раритетные открытки, колокольчики, инструменты, свидетельствующие о кимрской старине.
СТОЛИЦА САПОЖНОГО ЦАРСТВА
– Кимры выделяются среди тверских земель, у них есть особое лицо. Торжок известен золотым шитьем, Осташков – кожевенным производством, Старица – монастырем, где служил первый патриарх Иов, Кашин – белилами, винами и курортом… А когда говоришь о Кимрах, в первую очередь на ум приходят сапожники.
Со времен Петра Первого русскую армию обували кимрскими сапогами. В Отечественную войну 1812 года, Крымскую войну, Первую мировую наши мастера выполняли государственный заказ.
В селе Талдом Калязинского уезда (теперь это Московская область) тоже был развит обувной промысел – в основном там работали башмачники. Но самым крупным центром по праву считались Кимры – они образно именовались «столицей сапожного царства». Десятки деревень и сел вокруг шили обувь, но все свозилось в Кимры на базары и ярмарки.
Население здесь было больше, чем даже в уездном городе Корчева (впоследствии он был затоплен), но почему-то Кимры оставались селом вплоть до революции.
Если Кимры не город,
То и Волга не река.
Если я тебе не пара,
То валяешь дурака.
– Я родился в 12 км от Кимр, в деревне Семенково. А жил в Ваулино. У нас в этой деревне так и были – крестьяне-сапожники. Отец мой, четверо его братьев родных, мой дедушка, его братья – все из поколения в поколение занимались этим промыслом. Они шили и в Кимры продавали кому-то или втихаря возили в Москву на базар.
Кожу где-то дед купит, где-то подошву, и дома – тюк-тюк-тюк на этих липках. Что такое липка? Это кадочка такая. Вот взять кадочку из-под цветов, вытрясти из нее землю, выбить донышко, а сверху не крышку сделать, а кожей покрыть – и она мягкая вроде, прогибается… Вот сидит сапожник на липке, перед ним – верстак, на котором лежат инструменты, гвоздики, клей и так далее.
Так как жители Кимры, благодаря торговым оборотам и промышленным занятиям, имеют обширные средства, то и в пище, и в одежде они отличаются от крестьянства, живущего впроголодь и ходящего зачастую в заплатках.
…Что касается одежды, то у богатеев здесь господствует, если хотите, даже мотовство, у людей среднего достатка – роскошь, у людей малосостоятельных и тут на одежду уходят значительные суммы. Молодежь этого малосостоятельного класса лучше не допьет, не доест, но расфрантится в лучшую.
Александр Столяров. Жизнь кимряков
Я не только видел, как это происходит, но и сам делал сапоги. Когда мне было 16, я пошел на работу. Тогда мы уже переехали в Кимры. Мне предложили три варианта: или в музыкальную мастерскую учеником – гармошки там, аккордиончики ремонтировать, или в переплетную мастерскую, или в сапожную. Я подумал-подумал и сказал: пойду-ка я в сапожную мастерскую. Потому что там артель такая была, где пошивали – ну, последние год-два, руками: натягивали, обрезали ножичком, молоточком стучали, прибивали гвоздиком и т. д. Механизация при мне только еще начиналась, потом эта артель стала филиалом фабрики «Красная звезда».
Полгода я был учеником у старого сапожника. А потом я стал работать самостоятельно – затяжчиком. У меня осталась даже эта инструментина – щучка называется. С двух сторон ей работаешь. С одной стороны – заготовку берешь натягиваешь. Потом щучку перевернешь – и тут как молоточек: гвоздики забиваешь. Когда подклеишь, гвоздики повыковыряешь, лишнее ножичком обрежешь, потом уже подошву сверху наклеиваешь, прошиваешь нитками.
Эти навыки пригождаются. Вот однажды я дома сшил себе ботинки крепкие – правда, так и не смог их сносить, выбросил неизношенные. Сшил несколько раз сапоги женские на продажу. У тапок подошва оторвалась – другие уже выбросили бы давно, а я крючком прошил. Сыну своему в детстве давал прошить тапочки, когда ему было лет 12, но он забыл уже. Сейчас он как раз готовит кандидатскую диссертацию, в которой о пословицах и поговорках, связанных с сапожным ремеслом, упомянет (Владимир Коркунов-мл. – поэт и литературный критик, живет попеременно в Кимрах и Подмосковье. – Прим. авт.).
Кимряк из глины сапоги слепит!
Кимрские сапожки, что головки, что ушки – обрядные да нарядные. В гости за три версты в них пошел, обернулся, он босиком вернулся!
Кимряки свои сапоги на лапти променяли.
– Раньше у нас это модно было: сапожники шили, потом продавали. Милиция, помню, гоняла. Нельзя было заниматься сапожным промыслом на дому. Надо было или патент брать, или идти на фабрику: действовала государственная программа. А тут много сапожников еще с дореволюционных времен, их сразу не заглушишь.
Сделает отец сапоги – и несет на базар. А там обрезки кожаные, подошвы, носки, задники – чего только не было. И вот милиция – раз! – облава, и мы все разбежались.
Что частный сапожный промысел умер, можно было констатировать года два-три назад. Я однажды хотел сфотографировать одного мужика на рынке как последнюю искорку того мастерства. Он тогда на меня закричал еще. А сейчас на рынке ни кожи, ни подошовки, ни задничка, ни готовых сапогов – ничего не увидишь.
У нас было пять обувных фабрик, сейчас существует «Никс», осколок «Красной звезды», да что-то еще, не широко известное. У нас техникум был сапожный обувной на всю страну – там и модельеров готовили, и пошивщиков… Однако недавно он приказал жить.
Итак, до революции Кимры – столица сапожного царства, в советское время – крупный центр механизированного пошива обуви, а с развалом Советского Союза, естественно, объемы производства существенно сократились.
На «Никсе» производят достаточно много обуви, тут промышленность явно не погибла, да и еще две фабрики есть, правда работают не в полную силу.
ОТКРЫТКИ ПРАВДУ ГОВОРЯТ
– Я всегда что-то собирал: старые открытки, монеты, писчие перья, пуговицы, значки. Страсть такая была – непонятно, откуда она.
Что касается открыток, то сначала я собирал все, что касалось села Кимры, а потом стал пополнять коллекцию открытками Тверской губернии. В 1980 году в Твери была выставка «Большая Волга – 80». Там я показал свою коллекцию открыток и получил медаль.
С этого времени я начал заниматься краеведением. И вот 33 года я глубоко сижу в этой истории.
***
– Глядя на открытки, многое можно узнать – как люди одевались, какая была архитектура… Про каждую можно рассказать свою историю.
Александр Николаевич Семенов в Твери издал уже несколько томов книги «Тверская губерния на открытках». Он приезжал ко мне не раз, пользовался моими материалами, купил у меня то, что ему надо.
Откроем раздел «Кимры». На этой открытке изображена Троицкая улица, названная так потому, что она упиралась в Троицкий храм – часть комплекса Покровского собора (он был взорван в 1936 году). При Советской власти Троицкую улицу назвали именем Розы Люксембург. Когда повеяло демократизацией, на собрании клуба краеведов я предложил возродить это прошлое название. Собрал подписи, напечатал заметку в газете, обратился к администрации.
Я нашел железо, сделал таблички. Местный художник научил меня, как правильно оформить надписи. И вот 80 с лишним табличек были готовы. Я взял приятеля одного с работы, саночки, лестницу такую небольшую – и пошел устанавливать. Восемь табличек первые в самом начале прибил, а все остальное еле дотащил на санках в администрацию. Комитет по благоустройству дальше сам уже все доделал.
На некоторых открытках можно увидеть самое красивое здание Кимр – Гостиный двор. Построен он был в 1914 году, но проект не был завершен из-за войны. А так сам знаменитый архитектор Шухов должен был сделать ажурную крышу.
В советское время в здании был Дом Советов. А сейчас все разваливается, красивых башенок уже не видать. Много раз обещали восстановить, продать, но все это бесполезно. Забор поставили, чтобы никого не убило.
Уже не используется, но стоит и просится к реставрации Гостиный двор – даже трехэтажный, с башенками, построенный в 1914, да скоро и попавший под советскую власть – вселялись сюда окружкомы, укомы, райисполкомы и истоптали здание… Мощный Покровский собор над Волгой, по соседству с ним и однокупольная Троицкая церковь были успешно взорваны в 1930, вместо них стал «театр драмы и комедии»; вместо памятника Александру II – разумеется Ленин. На пересечении двух центральных улиц (ныне, конечно, Урицкого и Володарского) – изрядное каменное здание торговых рядов тоже теперь стонет о ремонте.
А.И. Солженицын. Тверские города. Отрывок из «Очерков возвратных лет: 1994–1999»
– В Валдайский музей колоколов и колокольчиков попала моя большая коллекция этих изделий (Если смотреть каталог музея «Поддужные и подшейные колокольчики», то среди дарителей имя Владимира Коркунова встречается чаще остальных. – Прим. авт.).
На колокольчиках встречались забавные надписи, часто с орфографическими ошибками: «Купи денег нижалей со мной ездить виселей», «Амур летает для того чтоб милую найти для сердц», «Звенит подтешает со мной ездить поспешает», «Кто меня купит тот щастлив будет», «Еду несвищу и наеду неспущу»…
У поэта Федора Глинки есть такие стихи: «И колокольчик – дар Валдая – гудит, качаясь под дугой», – это сочетание «дар Валдая» часто встречается в надписях на колокольчиках.
Был у меня колокольчик и из Твери, а также из Вышнего Волочка.
ФАДЕЕВ ИСКАЛ ЗДЕСЬ ДОМ
– В 1985 году я организовал Кимрский клуб краеведов. Мы проводили ежемесячные собрания, ездили на экскурсии, определяли безымянные захоронения именитых кимрян, устанавливали таблички, организовывали установку мемориальных досок…
В 2008 году по состоянию здоровья я был вынужден оставить должность председателя клуба, и никто не захотел меня заменить. Почему? Сталин говорил: «Кадры решают все». В народе говорят: «Какой поп, такой приход». Здесь нужен лидер, организатор. Во-первых, нужно любить это дело. Во-вторых, нужно знать это дело. В-третьих, нужно посвящать много времени этому делу. И все это на одном энтузиазме.
К сожалению, краеведческие движение в Кимрах ослабло, хотя есть одиночки, выпускающие книги.
***
– С кимрским краем связаны многие выдающиеся люди.
Из дореволюционных личностей мне ближе генерал армии Голенищев-Кутузов. Кстати, от имени этого человека и произошло слово «кутузка». Когда в 1825 году на Сенатской площади было восстание декабристов, Каховский, как вы помните, застрелил петербургского генерал-губернатора. На его место и был назначен военным генерал-губернатором Павел Васильевич Голенищев-Кутузов. В результате следствия пятерых повесили, десятки были сосланы в Сибирь. Одним из главных действующих лиц в этой расправе над декабристами был как раз Голенищев-Кутузов, отчего и появилось выражение «посадить в кутузку».
С кимрской землей он связан тем, что еще до войны 1812 года купил имение в Корчевском уезде и пребывал здесь с семьей в летнее время. Он построил грандиозную церковь и был похоронен с женой в склепе под церковью. Нам удалось извлечь эту здоровую плиту веревками и установить ее перед храмом.
А внук Голенищева Кутузова – Арсений Аркадьевич – был известным в России поэтом, секретарем у матери Николая Второго. В областной библиотеке имени Горького можно ознакомиться с его четырехтомником.
***
– В тридцатые годы на кимрской земле находились два известных литератора – Осип Мандельштам и Михаил Бахтин. Первый провел здесь несколько месяцев, то есть незначительное время, но исследователи говорят об особом «савеловском цикле» в его творчестве. На здании театра установлена мемориальная плита поэту.
«Рано что-то мы на дачу выехали в этом году», – сказал О<сип> М<андельштам>, укрывшись от московской милиции в Савелове, маленьком поселке на высоком берегу Волги, против Кимр. Лес там чахлый.
Н.Я. Мандельштам. Воспоминания
Бахтин все же гораздо крепче связан с кимрской землей. В 1938-м ему здесь сделали сложную операцию – ампутировали ногу. Бахтин работал сначала в Ильинском – в 15 км от Кимр, потом в Кимрах: в 14-й школе и, одновременно, 39-й железнодорожной. Он здесь закончил книгу о Франсуа Рабле.
Николай Некрасов. Из поэмы «Кому на Руси жить хорошо»
Пошли по лавкам странники:
Любуются платочками,
Ивановскими ситцами,
Шлеями, новой обувью,
Издельем кимряков.
У той сапожной лавочки
Опять смеются странники:
Тут башмачки козловые
Дед внучке торговал,
Пять раз про цену спрашивал,
Вертел в руках, оглядывал:
Товар первейший сорт!
«Ну, дядя! два двугривенных
Плати, не то проваливай!» —
Сказал ему купец.
«А ты постой!» Любуется
Старик ботинкой крохотной,
Такую держит речь:
Мне зять – плевать, и дочь смолчит,
Жена – плевать, пускай ворчит!
А внучку жаль! Повесилась
На шею, егоза:
Купи гостинчик, дедушка,
Купи! – Головкой шелковой
Лицо щекочет, ластится,
Целует старика.
***
– Говоря об уроженцах Кимр, нельзя не сказать об Александре Фадееве, авторе «Молодой гвардии» и «Разгрома». Он родился в Кимрах и был крещен в Покровском соборе.
Перед войной Фадеев приехал в Кимры и пробыл здесь несколько дней. Они ходили с матерью искать дом, где жили раньше, но так и не нашли. Потому что на этом месте в 1911 году был построен Преображенский собор.
Потом он еще приезжал несколько раз охотиться – но инкогнито. Мне рассказывал один человек, как Фадеев оставался у него переночевать.
Память о писателе у нас чтут. Набережная названа его именем. На гостинице напротив театра – барельеф, посвященный Фадееву. Но беда в том, что владелец загородил угол здания с барельефом пристройкой – сделал там кафе. И этот барельеф оказался внутри помещения. Теперь никто не видит этой плиты, кроме тех, кто зайдет внутрь выпить кофе.
Также у нас была детская библиотека имени Фадеева, но в этом году ее расформировали. Дали ей помещение в каком-то захудалом доме, при этом треть книг оказались выброшены. Мы потеряли огромное здание культуры. Представьте, если бы отделы Тверской областной библиотеки раскидали по городу. То же самое и у нас произошло.
ТУ-24 ПРИЛЕТЕЛ СВОИМ ХОДОМ
– В местечке Пустомазово установлен мемориальный комплекс знаменитому авиаконструктору Андрею Туполеву. Он родился в этих краях. В середине ноября там как раз отмечали его 125-летие. Приезжали представители ОАО «Туполев» из Москвы, внук авиаконструктора. По традиции они посетили Устиновскую школу, которая носит имя Туполева, и музей в ней.
О Туполеве напоминает также самолет Ту-124, который стоит в Савелове с тех пор, как прилетел сюда своим ходом.
***
– Одно из добрых дел Кимрского клуба краеведов – установка мемориальной доски народной артистке СССР Нине Сазоновой. Она родилась в нынешнем Талдомском районе, но в раннем детстве ее родители переехали в Кимры, и она провела здесь детство, юность. Когда Сазонова стала знаменитой артисткой, она приезжала в наш город, узнавала многих и приглашала на свои выступления в Театре Советской Армии.
Судьба у Нины Сазоновой была трагичной. Она страшно любила сына, а он был наркоманом, ее поколачивал. Однажды так сильно ударил мать, что она потеряла сознание. Когда он пришел в себя, то решил, что убил мать, – и выбросился из окна. А Сазонову доставили в больницу. Через год-два Театр Советской Армии ее похоронил.
По инициативе нашего клуба краеведов в 2005 году в городе была торжественно открыта мемориальная доска народной артистке.
***
– Я люблю воду, люблю Волгу. Даже когда просто сижу, кораблики невольно рисую. В свое время получил права водителя-моториста – учился в школе командного состава речного флота. До сих пор у меня хранятся открытки с видами кораблей – и Первой мировой, но больше всего русско-японской войны.
И не случайно моя первая книжка – о Верхней Волге. Я проследил ее от истока и дальше по всей нашей земле. Моя любовь к Волге вылилась прежде всего в эту книжечку.
Всего я выпустил 25 книг. Вообще, план у меня изначально был такой: о Волге написать, о людях написать, о Церкви написать. И вот последние годы я отдаю приоритет Церкви. Я только что закончил книгу о Покровском соборе, теперь буду писать о других кимрских храмах.
Белла Ахмадулина. VIII–IX Прощание с капельницей. Помышление о Кимрах
Старинный, досточтимый городок,
прилежный прихожанин и сапожник
принес сюда особый говорок
и с милосердьем белизны сомножил.
Восславить Кимры мне давно пора.
Что я! – иные люди город знали:
он посещаем со времен Петра
царями и великими князьями.
Еще имевший звание села,
привык он к почитанию, поклонам.
И вся Россия шла, плыла сюда,
и двигался из дальних стран паломник.
Две Тани, Надя, Лена – все из Кимр.
Вздор – помышлять о Крыме иль о Кипре.
Мы целый день о Кимрах говорим.
Столицей сердца воссияли Кимры.
Но ныне Кимры – Кимрам не чета.
Не благостны над Волгою закаты,
и кимрских жен послала нищета
в Москву, на ловлю нищенской зарплаты.
Безгрешный град был обречен грехам
нашествия, что разорит святыни.
Урод и хам взорвет Покровский храм,
и люто сгинет праведник в пустыне.
Подготовил Дмитрий КОЧЕТКОВ
0
