В самом глухом районе области идут военные операции
Сонковский район находится на краю области. Может, поэтому он живет замкнуто: губернатор туда ездит редко, журналисты – тем более. Однако в маленьком и замурованном, как танк, пространстве, кипят нешуточные страсти. Мы узнали об этом случайно, поехав в Сонково. А потом выяснилось, что «случайно» – любимое слово местных жителей
В советской журналистике был популярный жанр «Письмо позвало в дорогу». На душещипательные истории, кляузы, просьбы о помощи корреспондент моментально реагировал и ехал искать правду. У нас получилась классика жанра: в конце декабря на сайт «Каравана» пришло письмо без подписи и обратного адреса, полное отчаяния и синтаксических ошибок.
ПИСЬМО С ФРОНТА
«Добрый день уважаемые редакторы газеты Караван Тверь. С очень большой просьбой от имени всех Сонковчан мы пишем Вам и просим провести выездной репортаж о жизни Сонковского района. Очень просим Вас посетить районный Центр досуга и опубликовать ситуацию, которая происходит в данный момент, момент когда в стране культуру поднимают всяческим образом начиная от ремонта здания. Жалобно просим Вас приехать к нам и просветить всею Тверскую область о нашем жалком положении. Остается лишь одна надежда на Вас, так как все предыдущие попытки осветить нашу ситуацию не коем образом не доходят до ушей администрации Тверской области! С надеждой жители Сонковского района» (авторская орфография и пунктуация сохранены. – Прим. ред.)
Крохотный поселок Сонково на северо-западе Тверской области казался не только географической «дырой», но и информационной. Оттуда почти не приходило новостей. Единственный громкий случай, где фигурировало Сонково, произошел в июне 2013-го: тамошний депутат-справедливоросс Леонид Соломко принес в администрацию дохлую собаку, лежавшую у детского сада, которую долго не могли убрать. Потом на форумах одни называли Соломко сумасшедшим, а другие – молодцом: мол, использует популярные методы «прямого воздействия» на чиновников. «Заодно и проверим», – решили мы, собираясь в Сонково. На месте стало известно, что там, в поселке, идет война с применением тяжелой артиллерии, дезинформации и спецопераций. Жертвами стали уволенные, уехавшие из района и вынужденные молчать.
АРТИЛЛЕРИСТ
Дорога до Сонкова, если ехать через Красный Холм, будто вчера после бомбежки. Ты то подпрыгиваешь на колдобинах, то проваливаешься в яму. К тому же нам не повезло с погодой: с неба сыпала морось, а под ногами чавкала жижа. Говорят, эту дорогу федерального значения перед каждыми выборами грозится отремонтировать депутат Суязов. Но пока свою угрозу не сдержал.
Поселок Сонково начинается со снеговика из разноцветных покрышек. Узкие улицы, деревянные дома, обшарпанные каменные двухэтажки. Ощущения вполне есенинские: «А Русь все так же будет жить, кричать и плакать у забора».
Депутат и любитель собак Леонид Соломко, крепкий мужчина с рыжей бородой и нестандартным чувством юмора, замечает нашу машину издалека. Говорит, что смотрел в подзорную трубу и зовет к себе на чай.
Стильный двухэтажный коттедж со снежинками на окнах не очень вписывается в архитектурную картину Сонкова.
– Откуда у вас такой шикарный дом?
– Ворую! – вздыхает Соломко и выворачивает ладони.
Он высыпает на стол карамельки и громко заявляет: в Сонкове идет война между оппозицией и местной властью. Потом на нас без перерыва, как снаряды, сыплются разнообразные истории, подтверждающие этот факт. Видно, что местным оппозиционерам надо выговориться. Тем более слушателей извне у них немного.
– За три года нам так и не удалось встретиться с губернатором Шевелевым, – сообщает хозяин дома. – В декабре он приезжал на 100-летие школы, но общественность и депутатов не пригласили.
По словам Соломко, война началась в 2006-м, когда к власти пришел глава района Владимир Михайлов – главврач ЦРБ, хирург. Прошлого главу, Касаткина, сняли с должности за нецелевое использование 500 тысяч рублей. Теперь сонковчане вспоминают о нем с ностальгией.
– Бюджет разворован, городское имущество арестовано, народ затравлен. Люди на прием ходят, а их не принимают. Если долго ходят – на них заводят уголовные дела, – комментирует Соломко политику главы. – Почему, думаете, у меня усы поседели?
Собственно, оппозиционеров в Сонкове двое – Леонид Соломко (вроде бы строитель) и Александр Коротылев (вроде бы пенсионер). Но шуму от них больше, чем от дивизии.
– Обычно ведь один или вообще нет, – поясняет Соломко. – А нас двое. Поэтому и слышно. Мы не даем им просто так воровать, поднимаем разные дела…
Тут, как будто по плану, на сотовый хозяину дома звонит Коротылев. Доносятся обрывки разговора:
– Если мы проголосуем против, они дружно проголосуют за, и тогда прокатит…
Становится ясно: депутаты в Сонкове действительно расколоты на два противоположных лагеря. И им не чужды стратегические маневры.
– Вы с Коротылевым в крепкой спайке?
– Просто у нас одна цель – вор должен сидеть в тюрьме. Загвоздка в том, что плохие оппозиционеры предлагают нужные для района вещи. А интересы района не равны финансовым аппетитам его главы.
– Каковы ваши методы борьбы?
– Я действую прямо. Могу главе района сказать на собрании депутатов: «Вова, ты вор!» Я если бью, то бью в лоб. Записочки, фельетончики в Интернет выкладывать – это не мое.
Действует Соломко и правда оригинально. В ход идут самые разные «операции» – раз уж мы выбрали военную терминологию.
ОПЕРАЦИЯ «СОБАКА»
– Дохлая собака лежала в канаве у детсада №3, куда я в тот время сына водил. Потом я узнал, что ее сбил автомобиль в январе прошлого года, и до середины июня она превращалась в жидкую вонючую массу. Идем мы в садик, а ребенок мне говорит: «Пап, воняет!» Я увидел эту собаку и сразу пошел в поселковую администрацию. Уберите труп, говорю. А юрист Комаров отвечает: «Через 10 дней будет конкурс на уборку территории, тогда и решим, кто уберет…» Я, конечно, разозлился:
– Коля, ты понимаешь, что такое трупный яд? Там же дети ходят!
По-хорошему, должна быть заявка – и немедленное исполнение. Тогда я купил пакет, перчатки и сам спустился в канаву. От едкой вони нос заложило. А таксист, который меня подвозил, даже деньги отказался брать. Я оставил пакет в кабинете у главы администрации поселка: «Дети нюхают, и вы понюхаете!» Тут же все заорали, позвонили в прокуратуру. Были суды, и мне влепили штраф в 200 рублей. А вот чиновников или директора сада, который отвечает за эту территорию, не наказали. Хотя директор что? Ей говорят, она должна соглашаться.
ОККУПАЦИЯ
В маленьком поселке жить непросто. Куда ни плюнь – попадешь в знакомого. С одним ты детей крестил, с другим пил, с третьим работал. Именно поэтому холеный мужчина, сидящий с нами за столом, не желает представляться. Говорит, его то ли уволят, то ли убьют – непонятно:
– Здесь, в Сонкове, остались лихие 90-е. Полный беспредел. Конечно, за людьми не бегают с битами. Но если на тебя пойдет каток, он раскатает. И это страшно. У нас любимое слово – «случайно». Все происходит как бы само собой. Вот мы с вами беседуем, а потом «случайно» в мою фирму проверка придет.
Из гама, хохм и постоянных прыжков с темы на тему можно выудить следующее: активное население Сонкова расколото на две части. Одна полностью зависит от районной администрации (учителя, врачи, чиновники, местные бизнесмены) и внешне демонстрирует свою лояльность. Вторые или не зависят от власти (например, железнодорожники) или устали терпеть. Поэтому в разговорах с жителями сталкиваются противоположные мнения: от «Михайлов – вор» до «Михайлову надо поставить памятник, он газ провел». Но ясно, что самое надежное – отмолчаться. Поэтому в день приезда «Каравана» главврач ЦРБ «случайно» уехал (говорят, лично повез пациента в Бежецк). Глава района и все его замы оказались сильно заняты, хотя журналист стоял на пороге. Директор райпо, стройная хорошо одетая блондинка, наотрез отказалась общаться. ДК тоже хотели закрыть, но там шел утренник. В общем, сплошная оккупация на всех фронтах, где значим административный ресурс. Иметь свое мнение в таких условиях непросто.
– А вам-то зачем это надо? – спрашиваю у Соломко.
– Лично у меня война пошла три года назад, когда я стал депутатом. Свалка под окном надоела, вот и стал. До этого я, конечно, знал все проблемы поселка, но мог включать игнор. А теперь я стал за это отвечать.
– И что, сразу начали воевать?
– Первый серьезный конфликт случился еще до этого – в 2009 году, когда судебные приставы арестовали имущество МУП «ЖКХ» из-за долга перед Водоканалом. Описали всю технику – 11 единиц за 243 тысячи рублей. Мы примчались туда, говорим: вы что творите? Но никто ничего не объяснял. Санмашина, два погрузчика, остальное в нагрузку было продано каким-то жуликам. Четыре года в Сонкове убирали контейнеры, переворачивая их набок. И мусор кидали вилами на машину. Зато в лес на 100 метров нельзя было войти: все завалено хламом. Месяц назад наконец купили уборочную машину, забором отгородили от дороги помойку. А до этого она была на обочине. Едешь – и тебе грязный пакет за дворник цепляется.
Впрочем, свалка и после покупки уборочной машины не исчезла – во всяком случае, на въезде в город. Табличку с надписью «Сонково» подпирают сливной бачок, старый матрас, кресло, бутылки, прочий хлам. Девушка с ребенком медленно входит в поселок, как в урну.
Впрочем, начальник местной службы ЖКХ говорит, что как раз сегодня пытается устранить эту проблему.
– На территории Сонкова 11 несанкционированных свалок, по требованию прокуратуры мы только что осматривали их с главой поселка Буровым, – объясняет Сергей Каблуков. – Мы убираем мусор согласно СанПиНу – зимой раз в трое суток. Однако баки наполняются за сутки. Проблема в том, что окружные сельские поселения не имеют бригад для вывоза мусора – он идет в Сонково.
По словам жителей, в число свалок, подлежащих ликвидации, вошли не все. Может быть, одни нельзя назвать несанкционированными: контейнеры там установлены, но просто не вмещают все отходы. А другие уже числятся убранными: их ликвидировали, но вскоре опять выросли горы мусора. Те 11 свалок, с которыми коммунальщики собираются расправиться в мае, возможно, ожидает такая же «реабилитация». Нет такого рычага, чтобы заставить физические лица, домовладения подписать договор с коммунальной службой. По слухам, даже глава поселка и глава администрации не платят за вывоз мусора. Расплачивается за это Сонково плохой экологией и неприглядным видом.
Поглядев на этот мусорный апокалипсис, я, кажется, частично могу понять бунтарское настроение Соломко и его выходку с дохлой собакой.
– Знаете, что вас считают сумасшедшим?
– Конечно, – серьезно говорит Соломко. – Хотите, остановимся, и я съем из мусорного бака?
ПЕРЕСЕЧЕННАЯ МЕСТНОСТЬ
Улицы в Сонково похожи на кроссворд: каждая пересекается с каждой. А кодовое слово – железная дорога – делит поселок пополам. Уже 140 лет это градообразующее предприятие, сейчас там работает около 800 человек. Локомотивное депо Сонково подчинено Бологому, поэтому работники ж/д и отличаются относительной независимостью речей.
Два ведущих предприятия района – колхоз «Красный октябрь», где развито мясное и молочное животноводство, и модный, полностью компьютеризированный АПК «Скопа» на 400 коров: владеет им бизнесмен из Москвы.
Многие местные конторы закрыты (вроде СЭС) или преобразованы в мини-филиалы (вроде Сбербанка). Почти за каждой справкой приходится мотаться в Бежецк. На общем упадочном фоне резко выделяется райпо. Здесь это частная фирма, ее возглавляет Ольга Казакова, председатель совета районных депутатов. На главной улице Сонкова в ряд выстроились заведения райпо, крепкие и красивые: торговый центр, магазин, двухэтажный административный корпус.
Леонид Соломко проводит нам экскурсию по поселку. Каждый объект сопровождается едкими комментариями в стиле «подложить собаку». Одна из главных местных примет – груды досок на улицах. Это разобранные дома, участки под которыми никем не заняты. Проблема зависла в воздухе.
Соломко показывает на грязно-розовый двухэтажный дом, обсыпанный трещинами.
– Это здание районной администрации. Говорят, Шевелев отказался проводить здесь встречу, сказав: «Я в конюшнях не встречаюсь».
– А это наш знаменитый долгострой, – рядом с железной дорогой залит фундамент дома, он уже порос жухлой травой. – Этот 12-квартирный дом начали строить в 2007 году по программе переселения из ветхого и аварийного жилья. Предполагалось софинансирование: часть денег выделяют федералы, вторую – область, третью – район. Возвели фундамент, а район средств не выделил. Так стройка и заморозилась на 5 лет. А одна моя знакомая женщина живет в ветхом доме с пробитой крышей. И таких примеров куча.
– Это железнодорожная школа. Здесь пытались сделать крышу, но по глупости вместо 1000 листов шифера, что по площади составляет 1300 кв. м, купили 1000 кв. м профнастила. На четверть крыши шифера не хватило.
Идем посмотреть на школу: снова картина из апокалипсиса. Потрескавшийся фасад кажется убогим, пока не зайдешь во двор. Там буро-рыжие стены в подтеках, часть окон забита фанерой, разваленный сарай с углем. По периметру – расползшиеся кучи золы. Странно, что в поселке, где только и говорят о газификации, почти в каждом дворе лежит зола. Даже во дворе районной администрации.
Нестандартная экскурсия продолжается:
– Это контора бывшей нефтебазы. За ним – огромное поле, которое власть использует то как залог под кредит, то пытается всучить кому-нибудь за долги, – поясняет Соломко, вошедший в роль гида.
– А еще пойдемте, сфотографируйте детсад №1. Там в пристройке, где находится лестница на второй этаж, крыша течет так, что надо тазик подставлять. Все работы от районной администрации делает подрядчик по фамилии Ангений. Он приехал из Молдавии. Сметы у него хорошие. Я, как строитель, мог бы дешевле сделать. Но вообще, это не важно: лишь бы работал хорошо.
– Может, вы ему просто завидуете?
– Мне-то что? У меня все есть, кроме дочери, – ухмыляется оппозиционер.
ОПЕРАЦИЯ «ПЛОТИНА»
– Району нужна плотина, потому что летом не хватает воды. В колхозе «Красный Октябрь», например, 3500 коров, и поить их нечем. Частники роют у себя колодцы, но это не каждому по карману, – говорит Соломко. – Плотину в Сонкове начали строить в 2007 году, когда был заключен договор софинансирования: 50% дает область, 50% – район. На областные деньги плотину возвели, но район не вложил ни копейки в ее укрепление. В итоге весной 2009 года плотину унесло водой. Суд постановил, что виноват район, заключивший контракт, который не планировал выполнять. Теперь он должен выплатить 7 млн рублей подрядчику и вернуть средства, истраченные областью. Но таких денег нет! Имущество, техника, гостиница – все, что принадлежит администрации, арестовано. Даже дотацию, которую выделяет району Тверская область, внесли в счет долга. Я подал запрос, чтобы узнать, как производится выплата долгов по плотине. – Соломко достает из папки свеженький документ. Там за подписью начальника финотдела района Алексеевой напечатана строчка: «Ответ на ваш запрос не может быть получен». – История мутная, потому что вода в плотине весной была мутная, а денег ушло много.
ДЕСАНТНИК
Александр Антонов – хозяин мини-маркета «Парус», депутат районного собрания депутатов и руководитель приемной Медведева в Сонковском районе. У Антонова два козыря – он коренной сонковчанин и афганец. А еще он бард, пишет и поет песни, в том числе про Сонково. Мы с Александром знакомы с давних поэтических сборищ. С Соломко они не дружат даже на «Одноклассниках», а вот со мной Антонов согласился встретиться. Наверное, из-за объединяющей нас поэзии.
– Соломко и Коротылев пытаются скомпрометировать администрацию, вот и все, – добродушно улыбается Антонов. В его кабинете в здании «Паруса» висит рекламный плакат «Клинского». Напротив – плакат с фото афганцев-десантников. – Они обижены на власть, так как оба строители, а им не дают заказы.
– Говорят, что в Сонкове идет война…
– Они, может, и воюют, – еще шире улыбается Антонов. – Но с ними – нет. А они творят что хотят. Вы слышали про собаку?
Антонов второй срок в депутатах. Первый раз шел как самовыдвиженец, потом – от «ЕР».
– Вы помогаете людям?
– Да, ко мне обращаются. В основном по вопросам ЖКХ: ветхое жилье, плохие дороги. Помню, полтора года назад ко мне пришел инвалид, и мы помогли ему с ремонтом дома. А так – я передаю вопросы в надлежащие организации, потом их контролирую. В целом 50/50 – одни проблемы решаются, другие – нет.
– Каков бюджет района?
– В 2013-м был 120 млн рублей. Район у нас дотационный, денег нет. Железная дорога платит налоги в федеральный бюджет. Все организации, которые есть, зарегистрированы в Бологом, Питере, Москве. Нам идет в основном прибыль от НДФЛ.
– А как вы оцениваете случай с уплывшей плотиной? Соломко показывал документы из суда.
– Почему ее перестали строить, не знаю… Но они пусть докажут, что виноват район…
Везде есть проблемы, но они решаются. Просто не надо путать понятия. Мы, депутаты, законодательная власть. Администрация – исполнительная. Беда района в малом бюджете, а не в том, что управленцы неэффективны.
– А что там было с арестованной коммунальной техникой?
– Да, вроде бы из-за долгов описали комбайны… Но сейчас уже купили новый мусоровоз, все нормально.
– Какие проблемы в районе уже решены?
– Газификация. Область выделила на это 12, 5 млн в прошлом году, а в этом – 4, 5 млн. Осталось газифицировать 3% объектов. Реализуется программа по обеспечению жильем молодых семей. Проложили километр асфальта. А вообще, из-за газа в Сонкове сейчас строительный бум: люди покупают участки под дома. Значит, они хотят здесь остаться.
На подоконнике в кабинете «Паруса» стоит расшитая икона, сборник стихов Дементьева и портрет Медведева. Портрет Путина спрятался за системным блоком.
– Соломко и Коротылев вам не мешают?
– Оппозиционеры нужны, – улыбается Антонов. – Даже Путин говорит, что альтернативное мнение должно быть. При всех проблемах мы движемся вперед.
ВОЕНВРАЧ
– Как и везде, у нас катастрофическая нехватка врачебных кадров и среднего медперсонала, – заместитель главного врача Сонковской ЦРБ Сергей Яковлев, несмотря на внезапный визит, вежливо отвечает на наши вопросы. – Нет постоянного хирурга, нет педиатра. Не говорю уже об узких специалистах: лоры, окулисты, неврологи… Оснащение у нас хорошее, но вот со специалистами беда.
Население в Сонкове в основном пенсионного возраста и, сами понимаете, требует особого внимания. А нас тут пять докторов – по две-три специальности у каждого. В случае необходимости мы даем направление в бежецкую больницу. Сейчас там есть специалисты, записанные в штат межрайонного центра.
– Наблюдается ли какой-то приток кадров?
– Молодых специалистов не заманить. Большая проблема в ФАПах на селе, да и в ЦРБ не стремятся идти.
– Говорят, что, невзирая на недостаток кадров, больница отказала нескольким хирургам…
– Ну, один был киргиз и по-русски ничего не понимал. Как бы он беседовал с пациентами? Другой был очень амбициозен – сказал, что не хочет заниматься оформлением бумаг (но, извините, это входит в обязанности), стал требовать машину, чтобы возить ребенка в садик… А потом выяснилось, что он еще и не оперирующий хирург… Вот как-то так получилось. А сейчас у нас остался на 3-4 месяца молодой хирург из областной больницы.
– Правда ли, что между районной властью и врачами есть какая-то скрытая конфронтация?
– Во как… – задумывается Сергей Борисович. – Это вы уже наши подковерные интриги нарыли… Я даже не знаю, стоит ли говорить… Глава района – бывший главный врач этой больницы, прирожденный хирург. Конечно, он знает все наши проблемы. И мы ожидали, что он окажет больше содействия. Вообще, мы сейчас федеральное предприятие и не касаемся администрации. Другое дело, что мы обслуживаем одно и то же население – и тут можно было бы пойти навстречу. Одна из самых острых проблем – на селе, в фельдшерских акушерских пунктах. ФАПы требуют ремонта. И все это приходится делать самим, без помощи района.
ОПЕРАЦИЯ «ГАЗИФИКАЦИЯ»
Газификация в Сонкове, как пел Винни-Пух, – странный предмет. Она вроде бы есть, а вроде бы нет. Говорят, что по бумагам 90% поселка действительно переведено на газ. Однако пресловутые кучи золы у центральных зданий утверждают обратное. Почему – неясно. Соломко, конечно, уверяет, что виной всему – неумеренные финансовые аппетиты чиновников и аффилированные с ними фирмы, которые занимаются газификацией.
– Михайлова в народе называют «Вова – 500 рублей с метра». Говорят, с каждого метра газовой трубы, которую протянут к дому, ему отстегивается 500 рэ.
Об этом рассуждает и еще один респондент – железнодорожник Александр:
– Газ в поселок пришел в 2007 году. Поначалу смету выдавали на руки, а когда начались скандалы из-за высоких цен, перестали. Мне сначала предлагали цену 2200 рублей за погонный метр. Мы отказались, и за полчаса скинули до 1700. Теперь просто ставят перед фактом: «Для твоего дома вот такая сумма, устраивает?» Бежецкие газовики делают лучше и дешевле, но тендер всегда выигрывает фирма «Некоуз» из Ярославской области. Они связаны с нашей администрацией.
– Это доказано?
– Да никак не доказано, но другим-то не дают лицензию! Сами газовики объясняют так: «Это не из-за нас такая высокая цена. Нам делиться надо. 500 рублей с метра пойдет на ремонт дорог». В итоге вырытые ямы закапывают сами жители, везде грязь, никакого ремонта не намечается. Так куда уходят эти 500 рублей? Я подвел газ за 50 тысяч. До моего дома тянуть – 7 метров. Труба стоит 100 рублей один метр. За что берут такие деньги? За неполный рабочий день эскалатора? Кто побогаче и хотел быстрее провести газ – соглашались на заоблачные цены. А другие ждут, когда сменится власть и газ подешевеет.
АГИТКА
Директор сонковской средней школы Валентина Сосновская сначала отмахивается от журналистов:
– У нас ремонт, не прибрано. Готовимся к новому полугодию, намыливаем классы после ремонта, учителя окна пластиковые вставляют. 18 окон на 100-летний юбилей школы подарили губернатор и Веремеенко (депутат ЗС Тверской области – Прим.ред.), дай им бог здоровья.
Валентина говорит складно и грамотно, хотя ее красивая речь и напоминает порой агитационную предвыборную листовку:
– Три года вы возглавляете пост директора школы, какие изменения произошли за это время?
– Было заменено оборудование в столовой, поставлены унитазы. Раньше ходили просто на «дыры». Подведена теплая вода на 2-й этаж, перед входом в столовую установили 4 раковины, потихоньку меняем полы. Готовлю школу к переходу на газовое отопление. Если б не Михайлов, газа в поселке вообще не было бы, все благодарны ему за это. Раньше приходилось углем топить – два ведра утром и вечером. Сейчас в домах тепло, светло, ванна с горячей водой – как в городе. Мужик он хозяйственный, сам может доску прибить. В кабинет к главе можно попасть в любое время.
– Население Сонкова сокращается?
– Да, в детский сад у нас нет очередей, и даже есть места. Раньше я работала заведующей сада №10. В 2011 году мы капитально отремонтировали здание бывшего интерната, это позволило создать вторую группу, и очередь рассосалась. Глава был на стройке утром и вечером, смотрел, как кладут кирпич, делают замес. В самом поселке население увеличивается. В обеих школах появляются параллельные классы, у нас 2 первых, по 2 вторых и третьих класса. Часть детей приезжает из деревень на автобусах, а всего в нашей школе обучается 260 учеников. Люди стремятся сюда. Окраины застроены коттеджами, есть газ, работа, в каждой семье по машине. К кому не зайдешь в гости – у всех евроремонт, натяжные потолки, пластиковые окна. Население зажиточное. Я приехала сюда 23 года назад из процветающего края – Беларуси. За это время поселок изменился, как небо и земля. У всех на участках палисадники, особенно жители любят разводить розы.
– В центре поселка бросаются в глаза заброшенные, покосившиеся дома.
– Эта картина типична Тверской области. Война их не тронула, новые постройки из белого кирпича построены не были. Брошенные здания, что тянутся вдоль железной дороги, принадлежат РЖД. Мы не можем вносить в них изменения.
– Говорят, в соседней школе не достроили крышу, есть угроза падения потолка…
– У меня внук там учится. Если бы все было так плохо, разве мы водили бы туда детей? У нас школа выбирается поближе к дому. Школы одинаковы, учителя сертифицированы.
– В Сонково есть куда сходить?
– В торговом центре оборудовали столовую. В ее ассортименте 50 видов выпечки, различные блюда, все можно заказать домой по телефону. Сюда приезжают их Старицы, Красного Холма. Можно сходить в ДК, там много кружков.
ПУШЕЧНОЕ МЯСО
Районный центр досуга выкрашен в темно-зеленый цвет. Его парадный вход когда-то был черным, боковым. На парте в коридоре – выставка детских аппликаций, на стенах остатки новогодней мишуры. Если бы не этот блеск, в ДК было бы еще грустнее: и так потолок в трещинах, резкий туалетный запах и холод собачий.
– Стены красили своими силами, – начинают рассказывать сотрудники, обступившие меня кольцом. – Туалет давно просим отремонтировать, но опять «денег нет». А туда, в эти дырки ледяные, дети ходят!
Районный центр досуга – это место, где страх перед главой района Михайловым становится зримым, осязаемым. Во время нашей беседы кто-нибудь то и дело заглядывает за дверь: не подслушивают ли. Судя по подавленной атмосфере и по обшарпанности здания, кажется, что за окном 1937 год. И приемы похожи: с утра в ДК позвонил завотделом культуры и сказал, что в Тверь поступила жалоба на директора Галину Корвину. Потому в Сонкове и едут журналисты. Классическая «дезинформация» с целью подавить сопротивление.
Сотрудники не признаются, кто из них написал в газету. И дружно просят не записывать их фамилии:
– Если уволят, так коллективно.
От этой их рабской покорности и затравленности становится как-то не по себе.
Мне тут же рассказывают историю про девушку, бывшего директора библиотеки. Когда она стала говорить правду и спорить с руководством, ее уволили. Теперь в Сонкове ее ни на одну работу не берут. Она сидит дома, хотя сама – библиотекарь с высшим образованием.
– Тогда почему вы со мной общаетесь?
– Нет больше сил терпеть.
Идем осматривать ДК. В коридоре холодно даже в пуховике. В фойе стоит косая елка. В полу глубокие щели. На меня снова сыплются беды-снаряды:
– В танцевальном классе сейчас +14. А в морозы + 5. Рамы старые, стены тонкие. Мы двигаемся, разогреваемся, а потом детей охватывает. Поэтому все болеют. Много раз просили поставить окна, но все без толку.
Отделом культуры в Сонкове заведует Александр Теленков, бывший милиционер. Говорят, что с подчиненными он общается, как Карабас-Барабас со своими куклами: орет матом, унижает и заставляет писать тонны объяснительных по любому поводу.
– Опоздал на 10 минут – пиши. Не сфотографировал елку – минус 30% стимулирующих. Теленков часто срывает на нас свое плохое настроение: «Вы ничего не умеете, я новых работников найду». Но приходится улыбаться и идти на сцену. А люди после мероприятий нас благодарят, им все нравится.
В сонковском центре досуга в разных кружках (танцев, рукоделия, театре кукол) занимается около 50 детей. Сотрудники говорят, что кризис в ДК начался с прихода к власти Михайлова и Теленкова: прежние начальники были более лояльными. Средняя зарплата здесь – 7000 рублей. Денег, чтобы заменить старую аппаратуру, сшить костюмы артистам, купить новый занавес, не выделяется. Не говоря уже о капитальном ремонте здания, которое буквально трещит по швам. Обещанный газ в ДК так и не провели – труба торчит за три метра от него. Говорят, чтобы тянуть дальше, надо сносить кочегарку.
– Но самое сложное давление – психологическое, – нервно объясняют сотрудники. – С Теленковым невозможно ужиться. За 7 лет поменялось 10 директоров.
Нынешний директор, Галина Корвина, 30 лет отработала учителем начальных классов в сельской школе. На работу она ездит из деревни Гладышево. По делам ДК она тоже ездит на своей машине. При этом у ДК есть своя «газель» – но катается на ней тот же Теленков, не забывая регулярно списывать деньги за бензин.
– И всю канцелярию мы покупаем через «Компьютер-сервис» – фирму, которую держат Михайлов и Теленков, – продолжают откровенничать сотрудники. – Неофициально, конечно, но все об этом знают.
– Потому что у нас княжество, – усмехаются в зрительных рядах. – Все схвачено. Ничего говорить нельзя. На уровне влиятельных структур все прикрыто, а люди – пешки в этой игре. Пушечное мясо.
Зрительный зал тоже навевает уныние: старые зеленые кресла, сцена со щелями, допотопная аппаратура, серый обшарпанный занавес.
– Видите, какое убожество? Но люди ходят, дети ходят. По ползала набирается…
Мы самые нищие на фоне других коллективов. В сандовском ДК я вообще плакать хотела: везде картинки, занавесочки, все блестит. А мы все из старья переделываем. Даже костюмы не можем купить – шьем сами, уборщица у нас – закройщица. Из Красного Холма приезжал баянист Вячеслав Щербаков – у него только сапоги за 12000. А мы на 10000 весь наш хор бабушек одели и еще фойе покрасили
Как может, центр досуга зарабатывает деньги сам. Проводит дискотеки по 40 рублей, сдает в аренду помещения под торговлю, иногда делает платные мероприятия. За год выходит примерно 500 тысяч.
– А в чем тогда вы виноваты?
– «Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать!» – басом цитирует кто-то из работников. Все нерадостно смеются.
– Михайлов когда и был врачом, за людей нас не считал. Его в больнице называли «царек». А теперь он просто расширил границы своего владения.
P.S.: После приезда из командировки листаю газету «Сонковский вестник», купленную в мини-маркете «Парус». И вновь попадаю под скромное обаяние «районки», вечного рупора официальных властей. Как им удается так мастерски расставить акценты? Вроде бы тот же поселок, откуда мы только что прибыли: обшарпанные здания, кучи золы на улицах, свалка у таблички. Но в каком заманчивом свете он предстает: здесь полполосы про новогодний спектакль в ДК, но ни слова, как там холодно. Здесь размышляют об инвестициях, но молчат о долгах. Здесь елки, лыжи, Деды Морозы и никакого мусора и дохлых собак. У неподготовленного человека вполне может случиться раздвоение реальности. Но я понимаю: информационная блокада – одно из самых действенных орудий формирования общественного мнения. А на войне как на войне – все средства хороши.
Любовь КУКУШКИНА, Полина ЗИМИНА, Дмитрий КОЧЕТКОВ
0
