Дети войны вспоминают оккупацию Калининского района
Валентина Борисова родом из деревни Куркино, недалеко от знаменитой деревни Домотканово, где находится музей Серова. В 1941 году ей было 10 лет. Сегодня Валентина Федоровна вспоминает о том, как тверские деревни пережили немецкую оккупацию, и не может сдержать слез
ВОРОНКА СТАЛА ОЗЕРОМ
– Из деревни позабирали всех мужчин, осталось четыре старика и мой отец Федор Борисов. В 1936 году с ним произошел несчастный случай: мялкой для льна оторвало фаланги двух пальцев на правой руке, и его не взяли на фронт.
До оккупации Калинина немцы активно бомбили город. Когда советские истребители отгоняли бомбардировщиков от областного центра, фашисты скидывали бомбы на близлежащие деревушки.
– Бомбы кидали где попало, очень досталось деревне Домотканово. А одна из бомб упала в Куркино, возле нашей школы. Взрывной волной выбило из стены несколько бревен. Мы как раз сидели и занимались, никто не погиб, но помню, как наша учительница с черными как смоль волосами вмиг поседела. Наши родители, услышав взрыв, побросали картофельные поля и побежали к школе. Моя мать бежит мне навстречу и не видит меня, я уж ей кричу: «Мам, ты куда!» Только после этого она опомнилась. Родители подумали, что бомба угодила в школу. С того дня в школу мы больше не ходили.
До оккупации Куркино немцы обстреливали из дальнобойных орудий окрестные леса.
– Снаряды пролетали над нашими домами, но ни один в деревню не попал. Били они по Богданихе (так назывался лес за Куркином). Там образовались такие воронки, что в них летом купались.
В начале октября в Куркино принимали отступавших советских солдат. Шли целыми соединениями, но спешки и паники не было. На квартире у Борисовых жил лейтенант Николай Бут, его денщик и шофер. Перед уходом Бут предупредил Федора, что немцы отбирают скот у крестьян. Пришлось заколоть свиноматку и поросят, мясо засолить и закопать в землю. Валентина Федоровна прекрасно помнит, как все лучшее отдавали солдатам:
– Мать каждый день варила двухведерную кастрюлю щей с мясом и полутораведерную кастрюлю картошки с мясом для солдат. Также пекли хлеб. Некоторые солдаты оставались переночевать, некоторые сразу шли через Маслово и Старый Погост в сторону Чуприяновки, Кузьминок. Солдаты доедали не все, и мать рвала простыни, делала из них самодельные мешочки, заворачивала туда картошку с мясом, хлеб и давала им с собой. Мы-то жили в деревне – еда была, а солдаты шли голодные.
КОНЮХ И ШОКОЛАД
Последний красноармеец ушел из Куркина днем 16 октября. А вечером немцы заехали в Куркино на танках и грузовиках. Сразу пошли на скотные дворы, разобрали коров, даже колхозных. Вели себя, как жандармы, вспоминает Валентина Федоровна. Все жители попрятались по домам, кроме двух семей – те встречали фашистов хлебом и солью.
Среди оккупантов был также один финн. Жил он у родственников Валентины Федоровны, в доме по соседству.
– Рыжий финн ходил все время с плеткой и люто ненавидел детей. Бил их, словно собак. Только попадись ему на глаза – как вжикнет, так и упадешь замертво. А побегать нам хочется – чего там, десятилетние дети. Все дети разбегались врассыпную при одном только звуке: «Фф…» Один раз мы его просмотрели, и рыжий финн моего троюродного брата Витьку так шарахнул по спине! Шрам остался у Витьки на всю жизнь…
Всего в деревне было 27 домов, и в каждом останавливалось по 25 немцев. Спали вповалку на полу, на двух-, трехэтажных нарах. В доме Борисовых немцы сделали канцелярию. Всех местных жителей повыселяли кого куда: кого в сени, кого в узкие горницы и кладовки.
– Осень – холодно было, спали все в шубах, в пальто. Один немец, видимо, сжалился, приволок нам чугунную печку. А потом нас каждый день заставляли печь хлеб для немцев.
Впрочем, немцы за время оккупации попадались разные.
– Я часто бегала на скотный двор посмотреть толстоногих бельгийских лошадей, – вспоминает Валентина Федоровна. – А рядом садился немецкий конюх и начинал плакать: «Майна хауз кляйн. Айн , цвай, драй…» Значит, дети у него были дома. Однажды ему прислали посылку с шоколадом. Он идет к нам и протягивает мне плитку, а я не беру. Убежала, в общем, от него. Конюх тогда пошел к моему отцу, со слезами, говорит: «Нихт шоколаде…», мол, не беру я у него этот шоколад. Отец разрешил взять мне шоколадку, немец очень обрадовался – гладил, гладил меня по голове, поцеловал в лоб. В общем, мы с ним сдружились. Конюх часто говорил, что Гитлеру надо сделать: «Пу-пу».
РАЗВЕДЧИКИ И ХЛЕБ
– Примерно за год до войны по нашей деревне ходил фотограф. Он подружился с моими тетками, ночевал в нашем доме. Перед уходом фотограф подарил теткам свой портрет, а те повесили его на стену. Наснимал он очень много – только у нас был целый мешок этих фотографий. Когда первый оккупант пересек порог нашего дома и увидел портрет на стене, он сразу заголосил: «Курт, Курт, Курт». Тогда мы поняли, что этот Курт был разведчиком… А ведь по-русски он говорил не хуже нас. Немцы спрашивают отца: «Как Курт попал к вам?», а он им: «Так ведь это наш фотограф Николай». Немцы сразу же забрали карточку и не стали выгонять нас из дома.
В середине ноября 1941-го немцы привезли в Куркино четырех пленных разведчиков.
– Немцы постелили им соломы и оставили в коридоре нашего дома. Ребята были голодными. Мой отец разрезал хлеб на четыре части, взял вареной картошки и пошел на скотный двор. Проходя мимо пленных, он бросил им еду, те быстро спрятали ее под солому. Мне стало интересно: как это отец может бросить, а я нет? Взяла кусок хлеба и пошла к ним. Только бросила хлеб, идет немец… Мне не так обидно было, что он меня за уши оттаскал, а как то, что он отнял хлеб у пленных. Конюх, узнав об этом случае, стал подбрасывать пленным шоколад.
Так продолжалось несколько дней, но затем для немцев случилось неожиданное:
– Всех солдат погнали к полю, видимо, для учебных стрельб. Я вышла на улицу, гляжу – подъехали две подводы. Очень красивый офицер и два солдата пошли в сени нашего дома. Офицер коротко сказал что-то пленным, разведчики сразу же засуетились, застегнули пальтишки. Через минуту эти двое солдат волокли из большой комнаты связанного полковника, который у нас квартировал. Красивый офицер крикнул по-русски: «Быстро». Разведчики тут же подбежали и помогли им погрузить связанного полковника. Мгновение – и подводы уже летели по замерзшему пруду, мимо скотного двора.
Немцы спохватились, увидели сани и начали стрелять, но было поздно – ряженные немцами партизаны освободили разведчиков, взяв в плен немецкого полковника. В декабре Валентина Федоровна снова встретилась с пленными советскими разведчиками.
КОРОВА И ОСВОБОЖДЕНИЕ
– 17 декабря немцы стали спешно отступать. Морозы были жуткие, немцы отобрали даже мои валенки – разрезали их вдоль, натянули и привязали к своим сапогам. Фашисты планировали поджечь деревню, до этого 14 декабря они уже сожгли один из домов на окраине. Беременная женщина вместе с двумя дочерьми едва успела выбраться. Родственники ее не пустили, и она пришла к нам. 17 декабря поджигатели запалили и наш дом. Но тут случилось чудо: прибежала наша корова, вместе с ней еще пять деревенских коров. Дом полыхает, а корова рвется во двор. Отец замотал рога шарфом и велел мне отвезти корову в сарай, стоящий поодаль. Иду – и тут выстрелы, но в нас не попали. Завожу корову в сарай, оглянулась, сзади стоит человек в белом костюме. Я за корову спряталась, а он: «Не бойся, дочка».
Солдат помог Валентине Федоровне привязать корову и вместе с ней ползком добрался до убежища, где был Федор Борисов и остальные деревенские. Немцы не смогли поджечь все дома, им помешали разведчики-красноармейцы в белых комбинезонах. А местные мальчишки Валька Васильев и Витька Туреев, укравшие немецкий пулемет, отстояли колхозные стога с сеном и не дали поджигателям подойти к ним близко. Убедившись, что немцев в деревне больше нет, солдат в белом костюме подал знак.
– Как тогда помню, он выстрелил вверх три раза: два раза красными ракетами, один раз – зеленой. Тут же появились наши солдаты. Двое мужчин из колонны подошли к нам. Они спросили солдата в белом: «Не видел из этого горящего дома девочку, которая нам давала хлеб? Ее немец за уши трепал, так жалко ее было. Жива она аль нет?» А я стою рядом, укутанная, они присмотрелись и узнали. А потом разведчики подарили мне лыжи и велосипед.
Павел КИРИЛЛОВ
0
