Один из руководителей Гринпис России – о соснах, пожарах и больших короедах
Экология – тема, которая сознательно замалчивается. Вслух о ней говорят во время крупных природных катастроф, во все прочие дни за экологию бьется лишь группа энтузиастов. Недавно биолог Алексей Ярошенко, руководитель лесной программы «Гринпис России», дал эксклюзивное интервью «Каравану». Речь шла о захламленных лесах, вредных растениях и о торфяных пожарах в Тверской области, ставших уже притчей во языцех.
У ПОЖАРОВ ЕСТЬ ИМЯ И ФАМИЛИЯ
– Алексей, какова ситуация с торфяными пожарами в регионе сегодня?
– В последние дни там не работали сотрудники Гринписа, а дистанционных данных у нас, к сожалению, нет. Но можно уверенно сказать, что пожары, бушевавшие в Калининском и Конаковском районах, потушить фактически невозможно. В лучшем случае они будут локализованы. Все будет зависеть от дальнейшей погоды: если золотая осень с сухой погодой простоит хотя бы две недели, пожары с большой вероятностью возобновятся. Торфяной дым доходит до Твери довольно регулярно. Даже на уровне руководства страны говорят, что у каждого пожара есть имя и фамилия. Вот в Твери есть конкретный человек, который в этом виновен на протяжении многих лет. Это руководитель главного управления МЧС по Тверской области Арсен Григорян. Удивительно, почему в вашем регионе об этом никто не говорит вслух. Пока он будет возглавлять ведомство, в Твери будут гореть торфяники. Это как дважды два четыре.
– А как в целом «поживают» тверские леса?
– Ситуация довольно напряженная. С одной стороны, в Верхневолжье много лесов, и площадь их постоянно увеличивается. Сельское хозяйство умирает быстрее, чем лесное, и брошенные пахотные земли зарастают лесом. С другой стороны, в условиях современного законодательства – Лесного кодекса 2006 года – вести нормальное лесное хозяйство там практически невозможно. Тверские леса в основном староосвоенные, то есть издревле преобразованные человеком. Природные механизмы саморегуляции в них нарушены. Эти леса нельзя надолго оставлять без внимания, так как они невольно вовлечены в хозяйственную деятельность. Меж тем сегодня большая часть лесов оставлена без серьезного присмотра и постепенно деградирует. Одним из результатов этого является вспышка большого елового короеда – типографа, которая охватила в Тверской области очень большие площади. Этот паразит крайне опасен для старых ельников.
– Возможно, в связи с запуском лесов хвойные деревья активно замещаются лиственными?
– Этот процесс идет, но он связан в первую очередь с тем, что лесами долгое время пользовались, а серьезной работы по их возобновлению не велось. В России последние 20–30 лет практика такая: на посадку леса после вырубки выделяют деньги, а на уход за молодыми хвойными деревьями, как правило, нет. Поэтому большая часть искусственных посадок не дает результатов. Все зарастает более жизнеспособными березой и осиной. А сосна или гибнет, или постепенно хиреет, оставаясь под пологом лиственных деревьев. Поэтом нужно хотя бы вырубать поросль молодых лиственных деревьев, чтобы она не мешала расти соснам и елям.
– Есть ли риск, что в будущем мы лишимся хвойных деревьев?
– В полной мере, наверное, нет, потому что на некоторых почвах сосны имеют преимущество: например, на сухих песках. Но если такую бесхозяйственную систему оставить надолго, то да, Тверская область рискует лишиться большой части хвойных лесов на столетия. Они возобновятся, но очень не скоро.
ГОРОДСКИЕ РОЩИ НА УЧЕТЕ НЕ СТОЯТ
– Знаете ли вы о скандале вокруг Бобачевской рощи в Твери – на ее территории хотят построить высотку, а жители протестуют.
– О Бобачевской роще я знаю косвенно, но могу сказать, что у нас в стране для 99% городских лесов существует угроза вырубки или разного рода притеснения. Рощи не поставлены на кадастровый учет как городские леса. Хотя формально Лесной кодекс предусматривает очень жесткие меры по защите городских посадок, но из-за того,
что эти леса нигде не учтены, кодекс не работает.
– Тверская область активно зарастает борщевиком. Есть ли у Гринписа рецепт, как с этим бороться?
– Борщевик Сосновского – опасное ожогами аллергенное растение – создает серьезные проблемы для людей и для природы в целом. Это общеевропейская проблема, панацею ищут по всей Европе и в России тоже. Пока готового решения нет. Настоящая беда возникает там, где много освоенных, но заброшенных человеком земель. Это не только сельхозполя, но и обочины дорог, за которыми нет никакого присмотра. Но главная опасность в том, что борщевик начинает вытеснять природные экосистемы: он появляется в диких полях. Самое эффективное средство борьбы с борщевиком – это многократное выкашивание и культивирование на его месте многолетних растений вроде кормовых трав. Но это очень дорогой и трудоемкий способ, который вряд ли можно использовать в масштабах всей средней полосы. Борщевик можно и просто многократно выкашивать. Главное – не дать созреть его семенам. Их у борщевика очень много, поэтому даже одно-два растения могут засеять приличную площадь. В Ленинградской и Московской областях под борьбу с борщевиком выделяются бюджетные деньги и разрабатываются специальные программы. На локальном уровне успехи уже есть, что будет дальше – увидим. Бороться с борщевиком на региональном уровне начали лишь в 2013–2014 годах.
– Американский клен, который сейчас тоже появляется в Тверской области, – это тоже агрессор? Сможет ли он в перспективе заместить наши лиственные деревья?
– Да, это растение – такой же агрессивный экзот, как и борщевик, но распространенный чуть в более южных регионах. Он вытесняет подлесок, разрастается очень быстро и меняет локальные экосистемы. Последствием распространения американского клена станет сокращение биологического разнообразия. Тверская область лежит на границе массового ареола американского клена, ее эта проблема заденет не так сильно.
– Как в Твери воспринимают идеи Гринпис? Планируется ли создание филиала Гринпис в Тверской области?
– Идеи воспринимаются нормально, как и в любом другом регионе. Что касается создания тверского отделения, таких планов пока нет. Все зависит от желания людей и от их активности.
Павел КИРИЛЛОВ
0
