Почему в Твери появилось так много бездомных людей
В последнее время Тверь наводнили толпы бродяг. Чаще всего они встречаются в центре города – на пятачке между собором Вознесения и «Детским миром». Но множество бездомных шатается и по окраинам и спальным районам. Бомж, роющийся в помойке, стал уже частью повседневного пейзажа, и мало кто обратит на него внимание. Меж тем феномен бездомных имеет глубокие корни. «Караван» узнал, как смотрят на эту проблему психологи, социальные работники и служители церкви
«БОМЖИ ОЩУЩАЮТ СВОБОДУ»
– На мой взгляд, есть три причины, по которым люди становятся бомжами, – рассуждает Людмила Панасенкова, медицинский психолог областного клинического психоневрологического диспансера. – Первая – это обман, махинации и насилие со стороны как родных, так и чужих людей. Чаще всего это случается на почве интереса к недвижимости. Жертвами становятся, как правило, бабушки, дедушки, инвалиды, у которых нет ни сил, ни денег, ни каких-то родственников – и вообще ничего уже нет, чтобы исправить несправедливость по отношению к себе.
Второе – потеря памяти вследствие насилия, применения психоактивных веществ или каких-то других средств вроде гипноза и т.д. Впрочем, такое случается редко. За последние лет 50 бомжей этого типа было всего несколько десятков. Им помогали в институте Сербского в Москве, где разрабатывались методы восстановления памяти и дальнейшей адаптации человека.
Третья причина – алкоголизм и психические расстройства.
Есть такое понятие, как требования общества, мы все их соблюдаем. А люди, живущие «на дне», могут не соблюдать эти правила. Они спят, где хотят, не моются, не следят за собой, не сдерживаются и т.д. Это дает им определенную свободу. И спроса с них нет, так как взять с них нечего.
Как психолог, в этом случае я могу констатировать социальную дезадаптацию и личностную деградацию. Потребности таких людей минимальны, потребностно-мотивационная сфера сильно оскудевает. Для них важно выжить: поесть (еда для них часто бесплатна во всяких приютах), поспать, в определенных случаях – выпить (иногда чтобы согреться) или совокупиться с кем-то (по типу потребностей животных).
Чем дольше люди живут в таком режиме, тем сложнее их снова вывести в нормальное общество. В большинстве случаев «бомжи» больше социальное явление, нежели биологическое. Но и генетика играет роль: от осины не родятся апельсины.
ДЕДУШКИ БЕЗ АДРЕСА
Дом милосердия, структура Министерства соцзащиты Тверской области, на улице Коробкова, 15, работает с 1998 года. Здесь бездомным дают кров, кормят, проводят социальную адаптацию.
– Наш дом существует для тех, кто попал в трудную жизненную ситуацию, – объясняет директор Василий Платов. – Мы помогаем восстановить утерянные документы, найти жилье и работу, если это трудоспособные и здоровые граждане. Пенсионерам и инвалидам помогаем устроиться в профильные учреждения. Дом милосердия не пустует. У нас есть временные комнаты и стационар.
Люди опускаются на дно по-разному: кто-то из-за отсутствия работы злоупотребляет алкоголем, теряет жилье, начинает бродяжничать, становится не приспособленным к жизни в обществе. Пожилых людей из-за конфликта дети выкидывают на улицу. Есть те, кто страдает от стихийных бедствий, пожаров – но такие люди становятся лицами без ПМЖ ненадолго. Люди с психическими отклонениями отправляются в специализированные лечебницы – затем снова в Дом милосердия, если поддаются лечению, а если нет – в дом-интернат для психохроников.
– Никого на улицу не выгоняем, пока люди не пристроятся – они находятся у нас, – говорит Платов. – Некоторые случаи очень сложные. Вот сейчас у нас есть человек, который не имеет ни документов, ни даже отчества. Известны только фамилия, имя и год рождения. Он глухонемой и слепой, мы не можем понять, как с ним общаться, как его дальше устроить. Мы даже не знаем, куда отправить запросы. Этого человека привезли к нам из туберкулезного диспансера. А в диспансер он попал с улицы. А так в наш Дом милосердия людей привозят со всей Тверской области, даже с других регионов, если когда-то они здесь проживали. Большинство жителей Дома милосердия – люди, страдавшие алкоголизмом. Они где-то бродяжничали, по пьянке обморозили руки, ноги, лишились конечностей и дальше попали к нам, – поясняет Василий Платов.
Наибольшие сложности возникают с теми, кто страдает алкоголизмом. Директор Дома милосердия делится методикой работы с этим типом личностей:
– С пьющими мы обходимся строго: гулять можно только по территории интерната. Если, например, надо в больницу, человек пишет заявление, и мы решаем, можно ли его отпускать. Ведем профилактические беседы, дескать: «Милый мой, если хочешь как-то устроиться дальше, то должен вести себя подобающе. Если ты инвалид и будешь пить, тебя и в дом-интернат не возьмут». Кто не хочет исправляться, как правило, убегает при первой возможности. Мы сразу оповещаем МВД. Если бродягу находят, то уже в плачевном состоянии – и его снова приходится лечить, и снова к нам – вот такой круговорот. Никого мы не имеем права оставлять здесь силой. Но, если человек написал заявление и согласился быть у нас, он должен выполнять условия внутреннего распорядка, соблюдать чистоту, личную гигиену и прочее. Многие, пожив бродягами, отвыкли от элементарного порядка.
«ВОДОЧКА ВСЕХ УРАВНИВАЕТ»
Ирина Николаевна, сотрудница Дома милосердия, проводит мне экскурсию по заведению. Говорит, что к осени в Доме милосердия увеличивается число людей – бродяги вылезают из люков.
– Контингент разный, это не означает, что они совсем опустившиеся люди. Есть и с высшим образованием, и с двумя высшими, но водочка всех ставит на одну планку. Основная причина попадания – злоупотребление алкоголем, это 99%. Возрастной контингент разный. Почти у всех есть дети, семьи. 1% – это женщины преклонного возраста без родственников, но они долго не задерживаются, их переводят в дом-интернат для пожилых людей и инвалидов.
С Ириной Николаевной мы идем в мужскую часть дома. В просторной чистой комнате нет ничего лишнего: кровати, тумбочки, телевизор, книги на подоконниках. В комнате находятся четверо мужчин. Один из них при виде меня хватает сигареты с тумбочки и резко выходит из комнаты. Трое других готовы пообщаться. Подхожу к пожилому мужчине Александру Николаевичу. Услышав мои вопросы, он отворачивается и начинает плакать. Другого, молодого, мужчину тоже зовут Александр. Он лишен правой кисти.
– Я бездомный, в приюте мне помогли, сделали документы, оформили инвалидность. Я год уже не пью, – делится он.
Третий мужчина – Алексей Егоров, оказался в приюте по семейным обстоятельствам:
– У меня есть дочка и сын, они сейчас самостоятельные. С женой мы развелись, ушел из дома в 2013 году, жил у друга, потом к нему приехала родня, и мне пришлось жить на улице. В июле я оказался в 6-й больнице из-за высокого давления и там узнал про социальный приют. Возраст у меня пенсионный, да и работать сейчас в полную силу не смогу – больные ноги. До этого зарабатывал хорошие деньги в Москве – занимался отделкой квартир. Я и механик, и шить могу, в общем, руки из правильного места растут. Хочу пойти в швейный цех, но там как слышат, что мне 60 лет, сразу же отказывают. Но устроюсь как-нибудь на работу, а жить планирую в доме престарелых. Жить с детьми пока не надеюсь… Других родственников у меня нет, все умерли.
В женской комнате Дома милосердия гораздо уютнее, все уставлено цветами в горшочках.
Жительница и сотрудница приюта Зоя Михайловна смотрит по ТВ новости.
– Я здесь живу и работаю уже 4 года. У меня почти никого нет, – женщина коротко всхлипывает, но затем продолжает. – А так у меня все хорошо: и работа, и пенсия, я была проводником дальнего следования. В Афганистане убили моего сына, отсюда пошли все несчастья. У меня отобрали дом, дело с ментами было связано… Потом я болталась на улице, стала пить, меня подобрали богатые цыгане. 10 лет работала на них, в 2010 году решила уйти. Стою на улице и плачу. Ко мне подошла женщина и сказала: «Идите в дом милосердия». Если бы не этот случай, я бы сгинула. Хотя у меня есть и братья. В отпуске к ним ездила, денежку вложила в стройку. Они сейчас строят дом – может, и меня к себе со временем возьмут.
«БЕРИ ДОБАВКИ, СКОЛЬКО ХОЧЕШЬ»
Каждый день в 11 часов утра возле храма Вознесения Господня все желающие могут бесплатно поесть.
Контингент у храма собрался разнообразный: акция пользуется популярностью. За длинным столом сидят не только бомжи и люди с видом запушенных алкоголиков. Здесь и вполне приятные на вид бабушки-пенсионерки, и трудоспособные мужчины. Попадаются и юноши интеллигентного вида в очках, правда, в грязной одежде. Со стороны это напоминает сцену из романа «Отец Горио», где за столом пансиона мамаши Воке завтракают пьяницы, бедные студенты, авантюристы и обедневшие предприниматели.
– Кормят нормально, можно взять добавки, сколько хочешь, – объясняет краснолицая женщина на костылях
К человеку с огромной кастрюлей подходят за добавкой: «Слав, налей еще!»
Вячеслав – сухой мужчина с глубокими морщинами на лице – кормит людей каждый день и видел за столом не только бомжей:
– Люди разные приходят, многие одеты вполне прилично, может, просто экономят на еде, – Вячеслав зачерпывает поварешкой наваристых щей с мясом и кладет в тарелку еще одному желающему. – Сами видите, кормим на убой.
На столе, кроме тарелок со щами, стоит хлеб, майонез и сметана. Я делаю несколько фотографий – большинство едоков не обращает на это внимания. Лишь один пожилой мужчина в бежевом пиджаке и вязаной шапке (Валерий Васильевич, как выяснилось позже) начинает что-то бубнить про себя, а затем громко, на весь стол, рассказывает истории из своего прошлого:
– Вот вы сейчас фотографируете, у вас техника автоматическая, а в мое время фотографии проявляли. У меня был такой фотоаппарат, пришлось продать в 90-е, чтобы выжить. Все разрушили Горбачев с Ельциным, людей по миру пустили, сельское хозяйство под нож, заводы на металл. Тульский оружейный завод при Петре I оружие делал! И на тебе! Его тоже прикрыли. А я ведь раньше моряком был, на Кубу два раза плавал…
К разговору присоединяется молодой сосед Валерия Ивановича – они увлекаются разговорами про разбившийся вертолет генерала Лебедя и про то, что это был не просто несчастный случай…
Перед уходом ко мне подходит замызганный мужчина с лысиной и темной бородой:
– Вы ведь будете публиковать фотографии в газете, будете нас позорить… Пожалуйста, удалите мои фото… Не хочу, чтобы меня кто-нибудь узнал.
Павел КИРИЛЛОВ
0
