Как украинские беженцы ходят по мукам в Тверской области
Журналист «Литературной газеты» Александр Калинин написал о тяготах украинских беженцев на примере семьи из Краснодона, переехавшей на ПМЖ в Сандовский район Тверской области. «Караван+Я» перепечатывает эту статью с надеждой, что ее прочитают сотрудники регионального правительства и миграционной службы. Возможно, кто-то узнает в героях себя.
1 сентября вместе с другими детьми пошла в школу и Даша Филина из Краснодона, приехавшая этим летом вместе с мамой, бабушкой, дедушкой и парализованной прабабушкой в деревню Вокшино Сандовского района Тверской области. И это пока единственная победа семьи, вернувшейся на свою историческую родину и столкнувшейся с чиновничьим беспределом.
БИЛЕТ В ОДИН КОНЕЦ
Их встречали на Родине без врачей, психологов и работников миграционной службы. Совсем не так, как показывают по телевизору. Хотя бабушка Даши – Надежда Александровна Батурина – здесь, в этой заброшенной ныне тверской деревне, родилась и жила до 19 лет. В 1981 году она уехала искать счастья в Донбасс – в Краснодон Луганской области. В город молодогвардейцев, овеянный славой их подвига. Счастье свое нашла. Вышла замуж. Вырастила дочь. Теперь вот уже и внучка пошла в 7-й класс. Построили с мужем дом. Одиннадцать лет назад Надежда привезла из деревни парализованную мать. Слава богу, что догадалась не выписывать ее из тверской деревни и не менять гражданство.
Счастье рухнуло этой весной. Беда пришла еще до начала боевых действий, в виде угроз расправы и оскорбительных надписей на воротах дома. Они не стали ждать до последнего и 6 июня собрали пожитки, погрузили в машину парализованную мать и, отстояв очередь на таможне в Изварино, оказались в России. Они – это Надежда, ее парализованная мать Нина, инвалид 1-й группы, муж Виктор – пенсионер, отработавший в шахте более десятка лет, дочь Оксана и внучка Даша. Зять, как и большинство молодых мужчин, остался в Краснодоне.
Куда ехать, вопрос не стоял. В тверскую деревню Вокшино, которая когда-то была центральной усадьбой богатого совхоза. Они с мужем каждый отпуск ездили не на моря и океаны, а туда, в русскую глубинку. Витя, муж, так и сказал, когда заколачивал построенный собственными руками – с газом, водой, с баней и огородом – дом в Краснодоне: «Едем в один конец».
Но Родина ни ее, ни тем более ее семью своими не признала. Хотя высокие чиновники через СМИ все время говорили об ускоренном получении гражданства, о программе добровольного переселения сооте-чественников. На деле это оказалось просто словами. Реальностью было то, что беженцам (или переселенцам) для начала нужно было получить хоть какой-то статус. Чтобы Надежде с дочерью устроиться на работу, мужу перевести в Россию пенсию, а внучку определить в школу. Работники паспортного стола Сандовского района принимать документы у них отказались, направили их в УФМС по Тверской области. Они ехали туда с надеждой, а вернулись обескураженными и морально раздавленными. Молодая девушка в модных очках в 17-м кабинете заявила, что им вообще ничего не положено. Что, мол, статус беженца присваивается лишь крупным политическим деятелям, которым угрожают расправой. «И вообще, – сказала она, – вой-на – это еще не повод бежать из страны…»
НЕТ СТАТУСА, РАБОТЫ, КУРТКИ, ОБУВИ…
Заместитель начальника УФМС по Тверской области Вячеслав Беляев, к которому обескураженные краснодонцы записались на прием, по сути, подтвердил слова своей сотрудницы, сказав, что единственное, что могут им предоставить, – это временное пребывание в России сроком на три года. Временное так временное. Только поскорее. Нужно работать. Нужны деньги, лекарства для матери, еда, дрова, наконец. Впереди зима, а в их нынешнем деревенском доме, извините, даже туалета нет.
Оформление документов потребовало и времени, и денег. Больницы в Сандове нет. Вернее, есть. Но нет нужных специалистов. Ездили за необходимыми медицинскими справками в уездный город Бежецк за 130 километров и даже дальше – в город Кашин, потому что в Бежецке можно было сдать анализы, а расшифровать их могли только в Кашине. И опять везде и за все нужно было платить. За прием у врача, за анализы, за расшифровку этих анализов, за справки. Только за перевод восьми документов с украинского на русский язык – паспортов, свидетельства о браке, свидетельства о рождении внучки, прочих бумаг – отдали около 9 тысяч рублей.
Вот когда возблагодарила Надежда Бога за то, что в свое время не поменяла парализованной матери гражданство, и теперь вся их семья жила, по сути, на ее, инвалида 1-й группы, пенсию. Иных источников получения денег у них не было.
Немногие в районе приняли реальное участие в судьбе переселенцев. Это прежде всего заведующая территориальным отделом социальной защиты населения Нина Утюгина. Ее службой была выделена помощь парализованной матери Надежды Александровны. Она же помогла одеть и обуть внучку, которая за лето успела вырасти из старых одежд. Это председатель райпотребсоюза Антонина Воробьева, предложившая Батуриной место продавца в деревенском магазине, где когда-то, до своей болезни, работала и ее мама. Но для оформления на работу требовался статус, который бы позволил сделать это на законных основаниях, в ином случае Воробьевой грозили серьезные санкции. А статуса не было месяц, другой, третий…
Руководитель службы занятости Татьяна Фомина, а именно через эту службу проводится программа добровольного переселения соотечественников, участницей которой является наряду с другими регионами и Тверская область, когда я попросил ее прокомментировать ситуацию, от встречи категорически отказалась, сославшись на то, что все рассказала лично Надежде Батуриной. И слукавила. Ничего, по словам самой Надежды, по поводу программы не сказала. Говорили о трудностях трудоустройства.
Правда, деревенские жители помогали приезжим всем, чем могли. Бывший парторг бывшего совхоза Валентина Порошина, бывший директор Виталий Сергиенко с супругой делились и продуктами, и деньгами. Обрусевший чеченец, которого все здесь называют почему-то Дед, привез им баллон газа. 82-летняя дальняя родственница, бабушка Шура, которая до сих пор держит корову, сама косит сено и сажает огород, все это время снабжала Батуриных молоком, творогом, сметаной, на зиму, говорит, дам картошки.
Но доживут ли они до зимы, большой вопрос. И этот вопрос держит в напряжении всю их семью. Ведь по закону граждане Украины, каковыми они являются, могут находиться на территории Российской Федерации не более трех месяцев. И этот срок уже подходит. А статуса все нет. Как нет и средств на дальнейшее проживание. Но и возвращаться назад тоже не на что. Да и некуда.
В августе наконец-то забрали у них документы на оформление. И с тех пор опять ни слуху ни духу. За это время районный отдел ФМС закрыли. В городе Красный Холм, где расположена ближайшая миграционная служба, о них ничего не знают. На вопрос о документах отвечают, что никаких документов из Твери не получали. А работники УФМС по Тверской области просто не подходят к телефонам. До них ни по одному номеру не дозвониться ни утром, ни днем, ни вечером.
Внучка Даша уже пошла в школу. Вернее, поехала. Ее вместе с еще двумя деревенскими ребятишками каждый день возят автобусом в райцентр и обратно. За несколько десятков километров. Как дальше сложится ее судьба, как и судьба всего семейства, выехавшего три месяца назад из Краснодона, неясно. Они по-прежнему остаются без статуса, без денег, а теперь еще и без документов. И нуждаются во всем: в деньгах, дровах, а Даша еще и в теплой одежде. У нее нет на зиму куртки (42-й размер), обуви (36-й размер)…
Для тех, кто пожелает семье помочь, их адрес: 171740, Тверская область, Сандовский район, сельское поселение Топорово, деревня Вокшино. Батуриной Надежде Александровне.
Александр КАЛИНИН, «Литературная газета»
0
