Калининское болото затянуло немецкие танки
Пономарьково – глухая деревенька в Калининском районе, от которой осталось несколько домов. Попасть сюда можно лишь в сухую погоду или на внедорожнике. Электричества в деревне нет уже лет 15, поэтому дачники, приезжающие сюда по генетической памяти своих предков, давно подсели на бензиновые генераторы. В этой некогда многолюдной деревне, как и почти во всех деревнях неподалеку от Волоколамского шоссе, осенью 1941-го стояли немцы. Из живых свидетелей оккупации, длившейся с середины октября по начало декабря, остались лишь моя бабушка Надежда Стрункина (в девичестве Белова) да столетний дуб посреди деревни
«НЕМЦЫ СХВАТИЛИ КАРАВАЙ И УБЕЖАЛИ»
Семья Беловых была одной из образцовых в округе. Глава семьи кавалерист Иван Белов – герой Первой мировой и гражданской войны, искусный плотник и трудолюбивый крестьянин. Летом Иван работал в поле, а зимой подавался на заработки в крупные города Калинин или Ленинград. Его жена Татьяна также трудолюбива, она успевала ухаживать за скотиной и в колхозе, и на своем скотном дворе. У них было 8 детей, все были сыты, обуты и одеты. Моя бабушка была седьмым ребенком в семье. И если бы не война, эта замечательная семья продолжала бы благоденствовать и процветать.
Когда началась война, Иван Белов в возрасте 49 лет также был призван на фронт. Но перед этим он успел навалять детям по нескольку пар новых валенок – будто предчувствуя лютую зиму и войну. В одном из боев на тверской земле немцы разбили кавалерийский эскадрон, где был и Иван Белов. Все, кто остался жив, ушли кто куда. Иван с легким ранением вернулся в деревню. На дворе был октябрь 1941 года.
– Отец предупредил всех деревенских, что идут немцы и что нужно резать скот, солить и прятать мясо. Колхозники разделили овец, поросят, а лошадей и коров угнали и спрятали в другие деревни и в лес. Скот успели угнать, а мясо спрятать за несколько часов до того, как одна из немецких мотоциклетных рот заехала в деревню. Мама только спрятала солонину в подпол, как в дом влетело несколько немцев, они схватили большой теплый каравай и выбежали вон. Затем немцы забегали снова и требовали еды, – рассказывает Надежда Ивановна.
На требование немцев отхарчеваться Татьяна Белова лишь разводила руками и показывала на своих маленьких детей. К тому времени в деревню из Калинина вернулась старшая сестра моей бабушки – Екатерина.
– До оккупации Катя работала в Мигалово завскладом. 10 и 12 октября 1941-го Калинин подвергся жестокой бомбежке. Немцы подходили к Калинину со стороны Старицкого шоссе. Екатерина, работавшая в Мигалово, вывела из города детей. Оставив шестилетнюю Тамару и восьмимесячного Юрия у жителей деревни Лебедево, сестра вернулась в Мигалово за вещами. Подойдя к полуразрушенному дому, она, увидев в подъезде убитого человека, выбежала вон. Рыдая, она собрала кое-какие разбросанные от взрывов вещи и отправилась в Лебедево. Сестра шла по мощеному камнем Волоколамскому шоссе, несла на руках завернутого в шерстяное одеяло мальчика, на плече висела сумка с жалкими пожитками. А рядом с ней вприпрыжку бежала маленькая девочка Тамара.
Немцы шли через Пономарьково из Княгинькино в Вахново, затем на Волоколамку, батальон за батальоном. Один из батальонов остановился в Пономарьково. Солдаты вермахта расположились не только в избах, но и в двухэтажном здании сельсовета. Офицеры поселились в самом чистом и убранном доме – у Беловых. Причем в большой комнате, тогда как семья Беловых вынуждена была ютиться в небольших комнатушках и в кухне.
«НЕ ПРОЙДУТ ВАШИ ТАНКИ, ПОТОНУТ!»
Немцы пришли в Пономарьково 15-16 октября. Батальон засел здесь надолго и служил ближайшим резервом основных частей, орудовавших в Калинине. Деревень в округе было немало, и в каждой засели батальоны, роты, отдельные батареи и отряды. Все эти несметные полчища должны были по приказу из Берлина поддерживать передовые соединения, нацеленные на Москву.
По словам Надежды Стрункиной, немцы были очень рачительными и не переводили за зря запасы:
– Часть скотины, хлеба и картошки колхозники оставили в хлевах, чтобы у немцев не возникло подозрений о наших тайниках. Однако за все время пребывания в деревне фашисты зарезали всего лишь две коровы. Во время обеда немцы выстраивались к лобазу и получали порцию еды, а то, что оставалось, раздавали жителям.
Немцы пробыли в Пономарьково около двух месяцев. В декабре, когда советские войска стали теснить оккупантов, немцы решили перегруппировать силы вокруг Калинина и оттянуться к стратегически важному плацдарму Ржев – Зубцов. Дивизии спешно отходили по Старицкому, Волоколамскому, Тургиновскому шоссе на юго-запад. Отдельные батальоны и роты, располагавшиеся по деревням в районах этих стратегических дорог, спешно покидали насиженные места. Немецкому батальону в Пономарьково было приказано идти к Волоколамскому шоссе, и они решили сократить расстояние до Волоколамки, форсировав болотистую реку Хвошню.
Немецкие офицеры стали упрашивать деревенского старосту Павла Гурина показать переправу через болотистую речушку. Она соединяла Пономарьково с деревней Бесково. По ней переходили на лошадях с небольшими телегами. Машины здесь никогда не ездили – в деревне их просто не было. Переправа состояла из связанных между собой бревен диаметром 200 мм. Деревенские старались переходить налегке, и лишь зимой запрягали лошадей и переправляли что-либо по смерзшимся бревнам. А вот немцы вздумали перебросить через Хвошню бронетехнику. Гурин догадывался, что переправе не выдержать тяжелые танки и потому всячески отказывался от немецких уговоров. Однако офицеры давили, угрожая расправой. Они торопились, громко кричали, видимо, предчувствовали, что скоро Волоколамку отрежут советские соединения. Это случится 16 декабря. В тот же день Калинин освободят от фашистов.
– Не пройдут здесь ваши танки, потонут! – кричал Гурин.
– Молчать, русский, а то расстрелять! – твердили немцы.
Что делать: пришлось старосте показывать бревенчатую переправу. Два немецких танка провалились и утонули в болоте. Один танк ехал тихо, но бревна его не выдержали в самом начале переправы. Второй, разогнавшись, решил, что прорвется с ходу, но болото затянуло и его. Разозленные немцы чудом не расправились с Гуриным. В то время они готовились жечь дома и угонять всех в плен. Бабушка вспоминает, как им удалось избежать этой участи:
– Один из офицеров, когда два танка утопили в Хвошне, забежал в наш дом с криками: «Кaputtmachen, kaputtmachen!» А Коля, сын Кати, стал за ним повторять: «капут машин, капут машин». Немец схватил его за волосы, оттрепал и швырнул в угол кухни. Я его скорее в охапку и на печь. Немцы побесились, затем остыли и сказали жителям: «Скоро придет русский солдат, будет пу-пу-пу. Вас всех везти в Ржев» После такой новости все испугались. Папа наказал нам: «Когда чуть отвезут за деревню, прыгайте все по очереди из воза в сугроб, и собирайтесь все у нашего дома на хуторе». Однако увозить немцы никого не стали, больно торопились. Танки, мотоциклы, откормленные толстоногие лошади, тянувшие телеги с провизией – все двинулось по заметенным кривым дорогам в сторону Вахнова, Митенева. Оставшиеся немцы объявили, что отдадут жителям четыре дома, а прочие сожгут. В нескольких домах спрятались деревенские мужики и, когда немцы бросали бутылки с зажигательной смесью, то мужики тушили их, и так удалось спасти еще пару изб. Основная масса жителей собралась в четырех отведенных немцами домах. Было около пяти вечера, соседние деревни Княгинькино, Бесково, Телятьево пылали в огне, яркое зарево виднелось даже из-за высоченных сосен.
А вот к большому складу с зерном на окраине деревни немцы подходить боялись. Амбар стоял рядом с лесом, а возможность нарваться на партизан была велика.
– Поджигатели, их было около десяти человек, спешно собирались. Не стали брать и тяжелораненого солдата. Они вынесли его на улицу из избы и пристрелили, чтоб не мучился, хоронить некогда им было, а так и оставили лежать на соломе… А наутро пришли наши в белых комбинезонах.
Павел КИРИЛЛОВ
0
