Память не расстрелять
Жертвы сталинских репрессий кому-то мешают и после смерти
6296 пленных поляков были расстреляны в Калининском НКВД (нынешнее здание Тверской медакадемии) в апреле-мае 1940 года. Их трупы были захоронены под Медным, на территории дач сотрудников НКВД. С того времени прошло 75 лет. Из них больше полувека о трагедии никто даже не упоминал. Впервые Медное прозвучало в апреле 1990 года в заявлении ТАСС. И только в 1992 году Борис Ельцин распорядился обнародовать и передать Польше документы, изобличающие руководство СССР в убийстве пленных поляков в Катыни, Харькове и Медном. Тем не менее до сих пор находятся люди, которые отказываются принимать это преступление как факт: то они утверждают, что под Медным похоронены вовсе не поляки, то говорят, что этих поляков расстреляли фашисты, а не советское НКВД… Итак, 50 лет молчания и 25 лет споров. «Караван» поговорил с научными сотрудниками мемориального комплекса «Медное»
«ДОКУМЕНТЫ О РАССТРЕЛЕ ЛУЧШЕ УНИЧТОЖИТЬ»
Мемориальный комплекс «Медное» и газета «Караван», по сути, ровесники – мы все вышли из 1996 года. В октябре правительство РФ распорядилось создать этот комплекс, а наш первый номер вышел в ноябре. Становление «Медного» происходило на наших глазах и при нашем информационном участии: сотрудники КГБ «сливали» в газету рассекреченную информацию. 2 сентября 2000 года состоялось торжественное открытие мемориала.
На территории комплекса впечатляет колокол, установленный не высоко над землей, а буквально в земле: он бьет не для живущих, а для отошедших в мир иной. Среди корабельных сосен возвышаются деревянные кресты. На металлических табличках выгравированы польские имена.
В деревянном здании, построенном на месте спортивной базы сотрудников КГБ, устроен музей. Среди фотографий карателей и жертв, протоколов допросов – показательный документ:
«Совершенно секретно Товарищу Хрущеву Н.С.
В Комитете государственной безопасности при Совете министров СССР с 1940 года хранятся учетные дела и другие материалы на расстрелянных в том же году пленных интернированных офицеров, жандармов, полицейских, помещиков и т.п. лиц бывшей буржуазной Польши. Всего по решениям специальной тройки НКВД СССР было расстреляно 21857 человек, из них: в Катынском лесу (Смоленская область) – 4421 человек, в Старобельском лагере близ Харькова – 3820 человек, в Осташковском лагере (Калининская область) – 6511 человек, и еще 7505 человек были расстреляны в других лагерях и тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии.
Вся операция по ликвидации указанных лиц проводилась на основании Постановления ЦК КПСС от 5 марта 1940 года <…>
С момента проведения данной операции, т.е. с 1940 года, никаких справок по этим делам никому не выдавалось, и все дела в количестве 21857 человек хранятся в опечатанном помещении.
Для Советских органов все эти дела не представляют ни оперативного интереса, ни исторической ценности. Вряд ли они могут представлять действительный интерес для наших польских друзей. Наоборот, какая-либо непредвиденная случайность может привести к расконспирации проведенной операции, со всеми нежелательными для нашего государства последствиями. Тем более что в отношении расстрелянных в Катынском лесу существует официальная версия, подтвержденная произведенным по инициативе Советских органов власти в 1944 году расследованием Комиссии, именовавшейся: «Специальная комиссия по установлению и расследованию расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров. <…> Выводы комиссии прочно укрепились в международном общественном мнении.
Исходя из изложенного представляется целесообразным уничтожить все учетные дела на лиц, расстрелянных в 1940 году по названной выше операции.
Для исполнения могущих быть запросов по линии ЦК КПСС или Советского правительства можно оставить протоколы заседаний тройки НКВД СССР, которая осудила указанных лиц к расстрелу, и акт о приведение в исполнение решений троек. По объему эти документы незначительны, и хранить их можно в особой папке.
Проект постановления ЦК КПСС прилагается.
Председатель Комитета государственной безопасности А. Шелепин
3 марта 1959 г.»
Именно содержание этой особой папки и было обнародовано частично Михаилом Горбачевым, и полностью – Борисом Ельциным.
Рядом с этой циничной запиской Хрущеву на стенде в музее находится и копия решения Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 года о применении высшей меры наказания к «неискоренимым врагам советской власти». За подписью Сталина.
Из допроса начальника Калининского НКВД Д.С. Токарева Генеральной прокуратурой в 1991 году:
«Токарев: …В расстрелах участвовали главным образом водители и некоторые тюремные караульные. К примеру, я хорошо знаю, что мой водитель Сухарев принимал активное участие, потом сам же застрелился. Богданов, тоже наш водитель, также принимал участие, но этот только возил уже расстрелянных. А Сухарев участвовал в расстрелах и еще хвастался мне, как сегодня ловко потрудился.
…В камеру, где совершались расстрелы, я не входил. Там технология была выработана Блохиным, да, и комендантом нашего Управления Рубановым. Они обили войлоком двери, выходящие в коридор, чтобы не было слышно выстрелов в камерах. Затем выводили приговоренных – так мы [о них] будем говорить – по коридору, сворачивали налево, где был красный уголок. В красном уголке проверяли по списку: сходятся ли данные, не имеется ли какой-нибудь ошибки, да… а затем, когда удостоверялись, что это тот человек, который должен быть расстрелян, немедленно надевали ему наручники и вели в камеру, где совершались расстрелы. Стены камеры также были обиты звукопоглощающей материей. Вот и все.
Яблоков: А каким образом происходил расстрел? Вы не видели?
Токарев: Не видел, сказать по чести, то было страшно неприятно».
ГЕНОЦИД КАК МЕНЬШЕЕ ИЗ ЗОЛ
О том, что происходило в 1939 и 1940 годах, рассказывает Елена ОБРАЗЦОВА, заместитель директора по научной работе медновского мемориала:
– Гитлер нападает на Польшу 1 сентября 1939 года. Но до этого между Германией и СССР был заключен пакт Молотова – Риббентропа. Согласно этому секретному документу, Сталин и Гитлер поделили Европу. СССР отходили страны Прибалтики и восточная часть Польши.
После немецкого вторжения приводятся в действие дипломатические документы. 17 сентября 1939 года СССР вводит войска. Официально этот поход называется «освободительным», его цель – якобы освободить белорусов и украинцев на территории панской Польши.
Польские войска получили директиву не ввязываться в военные действия, и большая часть сложила оружие и сдалась в плен. Те, кто оказал сопротивление, были разбиты и захвачены.
Советская армия «победоносно» вошла в Польшу и проводила совместно с Германией военные парады.
По данным «Красной Звезды» от 1939 года, около 150 тысяч поляков оказались в советском плену и затем были рассредоточены по 9 лагерям. Все пленные проходили проверку на лояльность, большую часть из них отпустили. Наиболее сомнительный контингент, по мнению советского руководства, в конце концов рассредоточили по трем лагерям: Козельский (Катынь), Старобельский (Харьков), Осташковский (Нилова пустынь).
В отличие от Катыни, в Осташковском лагере польские офицеры составляли лишь малую часть. В основном это были рядовые полицейские и жандармы, младший комсостав, тюремщики, работники прокуратуры, торговцы, а также осадники – отставные военнослужащие или гражданские переселенцы, получившие земли в надел. Так что назвать их военнопленными никак нельзя.
Более 6000 поляков содержались в Ниловой пустыни. Я читала бесконечные донесения начальника лагеря о том, что он не может уследить за всеми: поляки называются чужими именами, меняются одеждой, ходят из барака в барак… Двое совершили попытку побега. Свыше 40 человек умерли от болезни. Начальник жаловался, что лагерь не резиновый и больше он принять не может.
Содержать поляков было сложно – и отпустить их просто так, по логике тоталитарного режима, было невозможно. В разных донесениях говорилось, что поляки ведут антисоветские разговоры. Шансов у них не было никаких.
ЧТОБЫ ВСЕХ УБИТЬ, НЕ ХВАТАЛО ПАЛАЧЕЙ
– То есть, по понятиям морали, убийство поляков – это бесчеловечно и непростительно, но с точки зрения тоталитарного строя это совершенно оправданный, единственно возможный вариант?
– Да. Большую часть пленных на тот момент отпустили, в лагерях осталось около 21000 человек, которые, по мнению советской власти, представляли реальную опасность. Поэтому Берия и обратился к Сталину с предложением расстрелять узников, и Сталин принял это решение 5 марта 1940 года.
Ликвидацию возложили на московскую тройку: Кабулов, Меркулов, Баштаков. В Москву были вызваны начальники Харьковского, Калининского, Смоленского НКВД.
– Кто руководил Калининским НКВД?
– Токарев Дмитрий Степанович. Этот человек дожил до преклонных лет. Когда его допрашивали в 1990 году, он был в здравом уме и твердой памяти. Я читала протокол этого допроса – он все восстановил до мельчайших деталей. К уголовной ответственности его не привлекли за давностью лет, да и тяжело инкриминировать что-то человеку, который выполняет приказ. Если бы он отказался, его бы расстреляли. До него было пять начальников НКВД, участвовавших в Большом терроре. И все они были расстреляны.
Дмитрий Токарев не был коренным НКВДшником. Он был пограничником, потом его отправили на эту должность. Когда ему поставили задачу за полтора месяца провести операцию по уничтожению пленных поляков в Осташковском лагере, он сначала сказал, что он не справится, поскольку у него нет опыта. Но ему пообещали, что помогут.
По материалам допроса видно, что Токарев пытается себя обелить. По его словам, лично он никого не убивал. Но можно предположить, что место для захоронения трупов он выбрал самостоятельно – в допросе Токарев проговорился, что там была его дача.
– Как проходила операция?
– Операция в Калинине, к слову, прошла чище, чем в Катыни. Так, поляков там видели на станции Гнездово – есть свидетельства, что выходили курить, даже покупали газеты в киоске. Пленных поляков в Калинине не видел никто. Ночью их доставляли из Ниловой пустыни в здание Калининского НКВД (нынешнее здание медакадемии), там расстреливали и ночью же везли по дороге Москва – Ленинград на дачи НКВДшников, в деревню Ямок под Медным. Там уже были выкопаны рвы.
– Кто и как их расстреливал?
– Сначала поляков заводили в специально подготовленное помещение, ранее бывшее красным уголком. Там фамилии пленных сверялись со списком, а потом узников провожали в соседнюю комнату. Приговор исполняли сотрудники внутренней тюрьмы – выстрелом в затылок. Людей не хватало, поэтому привлекали даже водителей автозаков. Как показал Дмитрий Токарев, из Москвы приехал начальник комендатуры НКВД Василий Блохин со своими товарищами и двумя чемоданами оружия. Они стреляли из пистолета типа вальтер, давно опробованного ими. Видимо, так было удобнее. Василий Блохин был любитель пострелять.
– Откуда они взяли вальтер?
– До Второй мировой войны между СССР и Германией были дипломатические и торговые отношения. Если в Польше проводились совместные парады, если пленных поляков передавали немецким войскам в Западную Польшу, то купить оружие у немцев не было проблемой.
– Сколько времени заняло уничтожение более 6000 поляков?
– Операция началась 5 апреля. Первая партия составила 343 человека. Однако это было тяжело. В следующий раз повезли уже только 53 поляков. Убивали каждый день. Последнюю партию уничтожили 19 мая. На то есть соответствующие расписки, различные документы. Например, отчет конвойных, которые сопровождали пленников до Калинина.
Из материалов допроса от 10 августа 1937 года (архив музея):
Вопрос: Расскажите, гражданин Смирнов, о вашей контрреволюционной деятельности.
Ответ: Конечно, после того, как я дважды был судим, а также на почве, что раскулачили, в меня вселилось недовольство и вражда к существующему строю. Однако я свои взгляды о советской власти нигде и никому не высказывал.
(Допрашиваемый приговорен к высшей мере наказания.)
ПАТРИОТ – ЭТО НЕ ТОТ, КТО ВРЕТ
– В 1943 году фашисты на оккупированной территории, в Катыни, обнаружили захоронения поляков. Естественно, это стало игрушкой в руках немецкой пропаганды. Они раструбили на весь мир, что советское НКВД уничтожило несколько тысяч польских офицеров. В Катынь приехали корреспонденты мировых СМИ.
Сталин не мог оставить это просто так. В 1944 году специальная комиссия Бурденко провела в Катыни исследования и каким-то образом установила: якобы польские офицеры были убиты не позднее 1943 года фашистами. На Нюрнбергском процессе СССР пытался обвинить Германию в этом преступлении, приводя определенные доводы и свидетельские показания (очевидно, надуманные). Суд не посчитал эти доводы достаточными для того, чтобы признать вину немецко-фашистских захватчиков. Заметим, что ни Медное, ни Харьков тогда нигде не фигурировали.
Однако бесконечно это было нельзя скрывать – работала разведка, проводились независимые расследования. В 1990 году Михаил Горбачев передал руководству Польши списки, в соответствии с которыми проводилась операция по расстрелу поляков. Содержание особой папки, в которой хранились документы, подтверждающие преступления в Катыни, Медном и Харькове, были переданы полякам при Ельцине. Теперь, как вы знаете, руководство нашей страны признает факт совершенного СССР преступления.
– Многие ура-патриоты сейчас говорят, что все это ложь… Почему они так считают и кому это выгодно?
– Не знаю, кому это выгодно, но только не патриотам. Патриот – это не тот, кто врет. Есть такая поговорка: «Сколько ни говори слово «халва», а во рту от этого слаще не станет». Поляки были убиты по линии НКВД. Убиты и закопаны. Это надо осознать.
Утверждают, что материалы в секретной папке – это подделка. Но эти документы прошли все возможные экспертизы. Копии были заверены главным архивариусом Рудольфом Пихоя и переданы польской стороне.
Есть свидетельства начальника калининского НКВД Дмитрия Токарева, который дал показания Третецкому и Яблокову.
Убийство поляков в Медном невозможно повесить на фашистов. Немцы на этой территории не были – они находились в пяти километрах отсюда, в Медном, и не больше трех дней. За такой короткий срок перебить 6000 человек невозможно.
Утверждают, будто бы здесь лежат только солдаты, погибшие в госпиталях, а поляков вовсе нет. На эксгумациях в 1991 и 1994 годах, которыми руководил профессор Млодзеевский, я не присутствовала, но, когда устанавливали кресты, я видела, как из разрытой земли выступают предметы, принадлежавшие полякам. Некоторые из них хранятся у нас в музее. К тому же какой смысл везти сюда за несколько километров, тем более в военное время, погибших в госпитале?
Скептики цепляются к разным погрешностям. По данным списков, здесь похоронено 6296 поляков. Однако это не точная цифра. Некоторые поляки умирали прямо в лагере, не дожидаясь смертного приговора, и похоронены в деревне Троеручица. Однако в расстрельных списках они есть и, соответственно, считаются похороненными под Медным. Я уже говорила о жалобах начальника лагеря: 6000 поляков тяжело было контролировать. Отсюда и накладки.
Если бы у Горбачева были хоть малейшие сомнения в Катынском деле, поверьте, он не стал бы брать ответственность на себя и СССР. Те, кто ставят под сомнение убийство поляков по линии НКВД, – «исследователь» Мухин, псевдоисторик Стрыгин, Ольга Кислякова из движения «Суть времени», активисты Национально-освободительного движения, – никогда не работали в архивах. Знающие люди их всерьез не воспринимают: собака лает – караван идет. Другое дело, что эти провокаторы мутят воду, а народ у нас доверчивый и, к сожалению, необразованный. Это игра на незнании людей – то же самое, что делают на Украине: переписывание истории.
«Надеюсь, хватит ума не доводить до войны»
Мемориальный комплекс – ухоженное цивилизованное место. Однако прямо напротив парковки – недостроенное здание, похожее на брошенное бомбоубежище.
Рассказывает Наталья ЖАРОВА, директор мемориального комплекса «Медное»:
– Сервисный блок не был достроен, финансирование прекратилось в 2003 году. Здание было просто брошено, с годами его состояние сильно ухудшилось. Мы надеемся все-таки довести все до ума и открыть там экспозиционный зал, сделать отапливаемый склад и т.д.
В 2011 году состоялось заседание правительства, на котором утверждалась программа развития культуры в России на 2012–2018 годы. Наш мемориал был в нее включен.
Всего на продолжение строительства, обнесение территории забором, установку необходимого освящение – в целом на реконструкцию 22 объектов требуется около 58 млн рублей. Надеюсь, в указанный период мы все успеем сделать.
– Издаете ли вы книги?
– Да, сейчас мы готовим четвертый том книги памяти, в котором содержится информация о пострадавших в Калининской области в годы репрессий.
– Я смотрел фильм Андрея Лошака «Путешествие из Петербурга в Москву», главу «Медное – Тверь». Там были документальные кадры с прошлого года: почтить память своих земляков приехали польские послы, и их речь прерывает некий молодой человек с транспарантом: «Говорите по-русски! Вы в России – говорите по-русски!»
– Это представитель националистического движения, он пытался вручить нам и послам ноту протеста, в которой утверждалось, что нет никаких доказательств убийства поляков советским НКВД. В свою очередь, мы предложили ему предоставить доказательства, что такого не было. Молодой человек вел себя невоспитанно, несмотря на наши призывы обратить внимание, что он на кладбище и на территории учреждения культуры.
– Сейчас в связи с украинским кризисом увеличивается межнациональная ненависть и неприязнь…
– Атаманы ругаются – у казаков чубы трещат. Я надеюсь, у правительств хватит ума, чтобы не доводить дело до войны. А люди, надеюсь, останутся человечными.
(21 марта «Караван» в Доме учителя в Твери организует презентацию документального фильма Андрея Лошака «Путешествие из Петербурга в Москву». Будут показаны тверские главы, приедут герои репортажа. Андрей Лошак ответит на вопросы зрителей. Следите за анонсами «Каравана».)
«Я БЫЛ ШПИОНОМ ЧЕТЫРЕХ РАЗВЕДОК»
– Сколько жителей Калининской области пострадало во время Большого террора?
– Всего в архиве около 33600 уголовно-следственных дел. И более 5000 приговоров к расстрелу. И будет больше – мы продолжаем работать в архиве.
– Какие были основания для расстрела?
– Был приказ Ежова за номером 00447. Каждому региону был спущен лимит – скольких расстрелять и скольких посадить. Первым номером шли бывшие кулаки. На расстрелы был выделен лимит в 1000 человек, на заключение – 3000. Как видим, у нас сильно постарались и этот план перевыполнили.
С нашими репрессированными вот какая проблема. Нельзя утверждать, что все они покоятся на территории комплекса. Если, например, крестьянин из Торопца приговорен к расстрелу, его разве сюда, в такую даль, повезут? Скорее всего, в таких случаях приговоры приводили в исполнение на месте. А дела, конечно, рассматривались здесь, в Калининском НКВД. Было два варианта: расстрел или заключение. Подписи ставились от фонаря.
Таким образом, в основном на территории мемориала покоятся жители Калинина. В отличие от поляков, которых расстреливали спешно, даже не раздевая, наши арестанты находились долгое время в заключении и личных вещей при себе не имели. Их убивали практически раздетыми.
– Можно ли оправдать эти преступления тем, что такое было тяжелое и безвыходное время?
– Скажу так. Оправдывать преступления нельзя, но и противостоять этому мощнейшему полицейскому государству тоже было невозможно. До Токарева были пять начальников, и все расстреляны. Даже крупнейший организатор внешней разведки и контрразведки Артур Христианович Артузов (кстати, уроженец Кашинского района), один из разработчиков операций «Трест» и «Синдикат», был приговорен к смерти в 1937 году. Его так сломали, что он признал себя шпионом аж четырех разведок. Методы были такие.
– Можно ли назвать фамилии тех, кто все-таки пытался противостоять?
– Да. Например, оперработник Александр Сергеевич Шелыгов. Ему поручили расследовать отношение серьезных партийных работников к право-троцкистскому блоку. В частности, он вел дело Афанасьева – я хорошо знакома с его сыном. Так вот, побеседовав с Афанасьевым, Шелыгов не нашел состава преступления. О чем и сообщил начальнику 4-го отделения Рождественскому. В ответ услышал: «Не умеешь ты, Шелыгов, работать. Иди занимайся другим делом». Буквально на следующий день Шелыгова ознакомили с протоколом допроса, где Афанасьев в чем только не признавался! Александру Сергеевичу удалось увидеть, как, едва живого, избитого в усмерть, тащат Афанасьева…Тогда Шелыгов написал на имя Ежова – не анонимно, а за своей подписью, – что в Калининском НКВД фабрикуются дела. В результате сам Шелыгов отсидел два года в Бутырках. Это ему еще повезло. Он вышел и уволился из органов.
А его начальника Рождественского вскоре самого расстреляли…
«Мы считаем, что все сфабриковано»
.jpg)
«Караван» связался с Максимом Кормушкином, координатором тверского отделения Национально-освободительного движения. Именно эти молодые ребята кричали польской делегации: «Говорите по-русски!», когда она приехала почтить память своих убитых земляков.
– То, что поляки были убиты советскими органами в 1940 году, должен доказать суд, – говорит Максим. – На Нюрнбергском процессе, кстати, было признано, что в Катынском преступлении виноваты фашисты (Эта информация противоречит действительности. Вряд ли молодой человек читал многотомный протокол Нюрнбергского процесса. – Прим. корр.) Победившие либералы оболгали родную страну. Чтобы говорить о массовом убийстве, нужно решение суда, а такого нет. Курицу украли – и то проводят судебное заседание, а здесь речь идет о 6000 убитых человек. Мы направили заявление в Следственный комитет Калининского района: есть статья 354, п.1: «Реабилитация нацизма. Искажение деятельности СССР в годы Великой Отечественной войны». Признает суд, что поляков убил СССР, – тогда мы придем почтить их память. А пока нет этого решения – виновные в искажении истории должны понести наказание.
Молодые люди из НОД не признают ни показаний начальника Калининского НКВД Д.С. Токарева, ни подписи Сталина на документе, дающем старт расстрелам, ни записку председателя КГБ Хрущеву, в которой черным по белому написано о совершенном советским НКВД преступлении… Как нигилисты, они отрицают все.
Как и говорится в записке начальника КГБ Хрущеву, все учетные записи по делу о расстреле поляков были просто-напросто уничтожены. Очевидно, потомки палачей не в силах опровергнуть очевидные факты, и поэтому они просто мутят воду и ставят под сомнение все что только можно.
Другое дело, что заметать следы преступлений «совсем не можно». Если вы, конечно, не готовите почву для новых репрессий.
Как показывает история, сами палачи в итоге становятся жертвами. Помните это, апологеты сталинских репрессий. Как Сталин, наверное, над вами сейчас смеется.
СТАРЫЙ ДОБРЫЙ СТАЛИН ВОЗВРАЩАЕТСЯ
– Прошла новость, что в деревне Хорошего Ржевского района хотят сделать дом-музей Иосифа Сталина в том домике, где он переночевал. Темы экспозиций такие: «Сталин как символ победы», «Сталин как организатор, вдохновитель, военнокомандующий» и т.д. Как вы относитесь к таким попыткам затушевать негативное и выставить напоказ позитивное в нашей истории?
– Сталин – преступник серьезнейший, и никакие заслуги не могут его оправдать. Посвящать ему музей там, где была Ржевская битва, в которой было столько просчетов руководства и которая далась большой кровью, – это чудовищное кощунство.
В войне победил советский народ, а не Сталин. Он репрессировал миллионы ни в чем не повинных людей, которые, если б были живы, воевали бы за Отечество. Кто такой Рокоссовский? Когда началась война, он был в заключении. С него тут же сняли вину и отправили командовать на фронт.
Определенная логика в этих репрессиях была. Во-первых, борьба за власть не может обойтись без крови. Во-вторых, ГУЛАГ – это бесплатная рабочая сила. Записал крепкого мужчину в шпионы – и отправил его на тяжелую работу, года три авось проживет. В-третьих, если вы проанализируете книги памяти, что мы издаем, – то многие из расстрелянных достаточно преклонного возраста. Это старики, которые и работать не могли, и помнили к тому же царя-батюшку. Они могли тем самым сравнивать. Вот их и убили.
Сталин несет ответственность за все происходившее. И никакой он не гений. После войны он выслал всех инвалидов безногих из Москвы – чтобы вид не портили. Сделать ему музей в Ржеве – кощунственнее не придумаешь.
А репрессии в годы войны… Читаю документы. Отбили у немцев мотоцикл. Парень говорит: «Вот какие штуки немцы делают! У нас и дороги-то не такие, не для этих мотоциклов!» 10 лет получил парень за такие слова.
Заключенных в прифронтовой зоне при приближении немцев или расстреливали, или отпускали. Мы проводим научные экспедиции, собираем материал для нашего музея. Одна старушка рассказала нам, что ее отец, арестованный как кулак и отпущенный во время войны, незнамо как добрался до своей деревни, ободранный и голодный. Дочка его не узнала, родного отца. После тюрьмы он несколько лет мух ловил на лету и ел их.
Читаешь архивы – там этих дел очень много. Статьи 58, 6, 10 – антисоветские преступления, шпионаж, антисоветская агитация. Сказал кочегар: «При царе жилось лучше», – расстрел.
Читаешь бумаги: первый допрос: «Я не шпион, я ничего такого не говорил»; второй допрос – все в кровяных разводах: «Не хочу больше запираться. Я в самом деле шпион и завербовал еще 15 человек», – это он пишет уже на имя самого Ежова и просто перечисляет своих знакомых, кто на ум придет.
А женщины, судя по протоколам, сознавались в чем угодно. С первого же допроса. Одна работает завхозом в больнице за Тверцой, живет в какой-то каморке, никого не видя, а говорит, что она шпионка. В чем именно заключался шпионаж, никого не интересовало. Главное – выбить признание.
А репрессии после войны? В Польше, например, коллаборантов – тех, кто работал на немцев, не трогали. Что у нас? 60-летняя женщина пошла к немцам переводчицей за ведро горелой пшеницы (на мелькомбинате был пожар). Она переводила задания для подсобных рабочих. Когда война закончилась, ей дали 10 лет.
– Согласно опросам, Сталин вызывает много положительных эмоций…
– Часто приходится слышать: «Вот при Сталине был порядок…» Господи, какой порядок?! Откройте газету за 1937-й год. Пишут: «В поселке Спирово бесхозяйственный руководитель получил тонну рыбу и всю ее протушил. Столько-то народных денег пропало. Собрание поставило ему на вид». Воровать можно было, уничтожать продукты можно было – за это делали выговоры. А вот увидел мужик в газете некачественное фото Калинина и пошутил: «А Калинин-то наш, кажется, выпимши…» – за это расстрел. Нечего, мол, дискредитировать партийных руководителей. Удивляюсь я невежеству наших людей.
– Допускаете ли вы, что со временем, учитывая сложные международные отношение, изменится политический климат в стране и ваша деятельность по исследованию репрессий станет невыгодной государству? Она, собственно, и сейчас не очень-то выгодна. Вы не чувствуете себя диссидентом?
– Я не диссидент, я исследователь. Но что в будущем может быть что угодно, я допускаю. Уже сейчас приходится выслушивать оскорбления в наш адрес: мы «фашисты», «предатели», «пятая колонна». «Почему вы не говорите о том позитивном, что было?» – обвиняют меня. А что может быть здесь позитивного? У меня не пионерский лагерь, у меня кладбище. 6000 убитых поляков и 5000 убитых жителей Калининской области. Мне помянуть бы хотя бы небольшую часть из них и «всех поименно назвать». Каждый день, работая в архиве, мы узнаем все больше об этих людях, расстрелянных без вины и закопанных в тайне от родных.
Дмитрий КОЧЕТКОВ
0
