Лес рубят, а головы не летят?

«Во всем виноват короед!»

В Калининском районе «лесная мафия» вырубает здоровые деревья?

 

Вырубка лесов для России такая же острая проблема, как борьба с коррупцией. Лес уничтожают под разными предлогами: пожары, эпидемия паразитов, ураган и т.д. Часто причины, по которым назначают вырубки, оказываются мифами: за ними скрываются нехилые финансовые аппетиты бизнесменов и чиновников. Это, судя по всему, сейчас происходит и в Калининском районе Тверской области

 

«ЧЕРНЫЕ МЕТКИ» НА ЗАПОВЕДНЫХ СОСНАХ

 

Сегодня на выделках стоят сплошь строевые деревья, а разные ведомства вроде Министерства лесного хозяйства подгоняют здоровый лес под категорию ущербного. Проблема и в том, что лес некому охранять: лесоохрану упразднили, а некоторые угодья отдали в аренду частникам. Эти изменения в Лесном кодексе внесли по инициативе Владимира Путина на излете его второго президентского срока. Он хотел привлечь инвестиции в страну, снизив потолок природоохранных требований. Но вместо этого Россия получила целый ворох проблем. Смогут ли привлеченные инвестиции оправдать экологические и экономические потери от нового закона – сказать сложно.

С 2006 года вырубка лесов в России выросла вдвое и сегодня превышает 100 млн. куб. метров в год. Браконьерские вырубки вытесняют легальные, превратившись в стабильный теневой бизнес, с фальсификациями и, конечно, коррупцией среди ответственных лиц и организаций. Адекватного возобновления строительных пород деревьев нет. 80% вырубаемого леса утекает контрабандой в тот же Китай или Финляндию. Это многомиллиардный бизнес, по отношению к которому самый корректный термин – «лесная мафия». Если добыча нефти все-таки под контролем, то лес бесстыдно разворовывается. Сейчас Путин меняет стратегию усиленной лесной экспансии на стратегию сохранения лесов. Но нужен действенный закон, иначе джина не загнать в лампу.

В Тверской области, как и везде, рубят самые лакомые участки. По Старицкому шоссе, всего в 16 километрах от Твери, в рекреационной зоне, где при СССР строили дачи для офицеров, срезают вековые сосны.

Впервые о вырубке в районе деревни Путилово и дачного кооператива «Пенсионер» мы узнали от депутата Госдумы Михаила Маркелова в октябре 2014 года. Еще раньше, в 2013-2014-х, в том районе уничтожили несколько гектар леса.

– Под прикрытием санитарной вырубки они валят здоровые деревья, – рассказывает Маркелов. – Я обалдел, это же Путиловский заповедник! Волга в километре, уникальные места… Помечались только здоровые деревья, а сухостой никак не обозначался.

Депутат показал эти участки, а затем отвез меня в бор с ровными изумрудными соснами – похоже, этот лес стоял следующим в очереди на вырубку. На деревьях мелькали насечки от топора. Чем дальше мы шли, тем толще и величественнее попадались деревья.

 – Смотри! Какие сосны… Им по 50-70 лет, они старше нас, – восклицал депутат.

Бор собирались рубить официально, под прикрытием санитарной вырубки и борьбы с короедом-типографом. Но лес был настолько чистым и здоровым, даже на непрофессиональный взгляд, что формальное коррумпированное отношение чиновников стало очевидным. Маркелов подозревал, что лес вырубят к зиме, когда встанут дороги. Зимой в этих краях никто не живет. В прошлом году лесорубы, таким образом, уже вывезли часть леса. Статья о незаконной вырубке могла выйти еще осенью, но взбудораженные бюрократы пообещали пересмотреть свои поспешные решения и не уничтожать 100% здоровый лес.

ПЕНЬКИ ВМЕСТО ЛЕСА

 

В итоге слово не сдержали. Чиновники выиграли время, подсуетились с бумагами, подведя варварский акт под юридическое обоснование. И накануне майских праздников вырубили 6 га уникального леса. От прошлогоднего бора остались пеньки и кучи горелых веток. По краям вырубки лежали штабеля из толстых и ровных стволов. Вывезли пока не все: по дороге нам попалось 4 груженых лесовоза, водители отворачивали лица от камер.

– Элементарно наложить вето на любую вырубку одним росчерком пера, а они мне: «Это не в нашей компетенции». А в чем же тогда ваши компетенции? – эмоционально реагирует Михаил Маркелов на общение с чиновниками разных уровней. А писем депутат отправил массу – и в Министерство лесного хозяйства, и в Росприроднадзор, и в Тверскую межрайонную природоохранную прокуратуру, и в Волжское межрегиональное природоохранное следственное управление. Писал он и генеральному прокурору РФ, и главному федеральному инспектору по Тверской области. Диалог велся около двух лет, но даже депутат Госдумы, подключивший все резервы, не смог преодолеть бюрократическую преграду, заслонившую хищнические интересы сомнительных бизнесменов. Похоже, что в администрации Тверской области знали об этой резонансной вырубке, но, вместо защиты здорового леса, направили свои силы в противоположную сторону.

– Самое дикое, что сюда приезжали представители министерства лесного хозяйства и природоохранной прокуратуры и уверяли меня, что свал этих здоровых и зеленых деревьев – лишь санитарная вырубка в рамках борьбы с короедом-типографом, – говорит Маркелов. – Хотя 95% деревьев в этом бору – деловой лес высшего сорта. Дачники выступали против вырубки, перекрывали дорогу, но за попытки спасать лес лесорубы избивали людей. В округе 600 домов, а количество подписавшихся против этого произвола – 1500 человек. Этот участок в аренде у некого Аксенова, владельца ООО «1-я Тверская лесохозяйственная компания», раньше лес относился к Некрасовскому лесничеству. Лесорубы «стартовали» в апреле, работали сутками, вереницей курсировали лесовозы. Когда вместе с прокуратурой мы пришли на делянку, рабочие просто разбежались, побросали пилы, тракторы, вагончики. Где логика? Если все по закону, зачем убегать? Ясно, что все заявления о санитарной вырубке – ложь.

Вместе с нами по «выжженной земле» идет председатель садового товарищества «Пенсионер» Владимир Иванович:

«САНИТАРЫ» С БЕНЗОПИЛАМИ

 

В октябре 2014 года, еще до вырубки бора, «Караван» встретился с лесничим Анной Бахваловой, по идее, отвечающей за лесной район.

– Вырубаются сухие, поврежденные короедом деревья между дачным кооперативом «Пенсионер» и деревней Путилово, – сказала Анна.

Когда разговор зашел о зарубках на здоровых деревьях, Бахвалова удивилась:

– Какие зарубки?

Когда я заговорил о дороге налево от дачного кооператива, Бахвалова то ли вспомнила, то ли притворилась, что знает:

– А, ну да, ну да…

Своими глазами мы с Маркеловым видели, что 95% деревьев были абсолютно здоровыми и при этом – мечеными. Как по здоровому дереву с плотной корой и изумрудной кроной определить, есть в нем короед или нет?

– У пораженного дерева появляются смоляные подтеки, дерево может выглядеть здоровым и зеленым, но капельки смолы выдают его, – ответила Анна.

Если верить Бахваловой, то каждое второе дерево в средней полосе нужно рубить, ведь почти у всех есть смоляные подтеки.

– Капельки появились — короед уже под корой, – продолжает Анна Бахвалова. – Наличие короеда определяет лесопатологическая экспертиза из Тверского центра защиты леса. Они выезжали на участок в Путиловском районе. Оставлять эти деревья в таком виде нельзя. Если в этом году появился короед на 0,5-1 га леса, в следующем году площадь поражения увеличится в разы.

Эти заявления от человека, долгие годы работающего в лесу, удивительны. Сколько в Тверской области участков леса, где корявые, сухие, пораженные короедом деревья стоят годами, и никто не жалуется? Да и лесорубы не бегут «спасать» больной лес. Но бор с идеально ровными зелеными соснами вдруг оказался тотально зараженным, и это грозит эпидемией чуть ли не всей округе. Тут же нашлись санитары с бензопилами и лесовозами.

– Елку нужно рубить всю, – заявляет лесничая. А на мой удивленный вопрос: «Как это? Лес рос 30 лет, и никакого короеда не было», – она быстро отвечает:

– Не было, он появился недавно.

Опять же – когда недавно? Пять лет назад, еще при Зеленине, когда начали «рубить» Конаковский район, или в последние годы при Шевелеве? При введении нового Лесного кодекса, а может быть, с 1991 года, когда хаос захлестнул всю Россию, в том числе и русский лес? Тогда-то, видимо, и появились первые короеды с барсетками, набитыми деньгами, и пистолетами за поясом. Они заразили эпидемией не только деревья, но и головы чиновников, и тех, кто должен защищать лес.

В финале беседы Анна Бахвалова успокаивает меня весьма специфически:

– Сейчас эпидемия короеда-типографа. Московские леса вырублены почти все.

 

«А ЗА СЖИГАНИЕ ВЕТОК МЫ НАКАЖЕМ»

Мы связались с Центром защиты леса Тверской области, и узнали о лесопатологической экспертизе. Трубку взял директор Константин Каупуш.

– Вырубка в районе Путилово происходит из-за типографа?

– Ну, возможно, я там не был. У нас в обслуживании Тверская и Ярославская области с лесным фондом в 7 млн. га. В Путиловском участковом лесничестве порядка 100 лесных кварталов, в каждом квартале – 30-40 выделов. Без участия лесников такие вырубки не проводятся. Подается декларация, и у лесников есть сведения об участках, намеченных в рубку.

– Какова функция вашей организации?

– Когда лес погибает или уже погиб от ветровала, пожара, типографа, нужно понять, что с ним делать: рубить или не рубить. А вдруг он выживет? Мы решаем этот вопрос.

Уже в 2015 году стало ясно, что экспертизу проводили сотрудники Российского центра защиты леса. Они дали заключение: лес не выживет. Это значит, что приговор подписан фактически всем лесам Тверской области.

А если серьезно, то это обкатанная схема: чиновники + бизнесмены + экологическая причина. В итоге оформлены документы, по которым юридически сложно определить виновного. Профильные структуры подходят к определению статуса леса формально – очевидно, они либо заинтересованы, либо запуганы.

Дальнейшее общение с чиновниками уже в мае 2015 года подтвердило отлаженный механизм по приговору того или иного леса. На запрос в лесничество Тверской области о причинах вырубки мы получили следующий ответ:

«Близ деревни Путилово… на землях Государственного лесного фонда Тверского лесничества Тверской области в квартале №30 выделе №5 на площади 5,8 га совершается сплошная санитарная вырубка силами арендатора ООО «1-я Тверская лесохозяйственная компания». Рубка проводится законно. Разрешение дано министерством лесного хозяйства Тверской области на основании лесопатологического обследования, проведенного Центром защиты леса Тверской области. Причина: поражение короедом-типографом деревьев породы ель – 40% и корневой губкой ели и сосны по 20 и 10% соответственно…»

В этом же ответе сказано, что 23 апреля 2015 года Тверская природоохранная прокуратура и представители Тверского лесничества были на месте вырубки и наказали подрядчика административным штрафом за сжигание веток и нарушение противопожарного режима, так чиновники показали свою работу: мол, бдим и контролируем…

Понятно, что в районе Путилова погибших деревьев было около 5%. По нормативным документам лесопатологов решение о вырубке принимается, когда погибших деревьев как минимум 40% от объема основного состава первого яруса.

 

ЧИНОВНИКИ ЛЮБЯТ КОРОЕДОВ

А теперь поговорим о причине, по которой можно рубить леса и даже влезть в заповедники и заказники. Короед-типограф – обычный жук темнохвойных лесов Евразии. Если его численность мала, он не может успешно атаковать здоровые и сильные деревья и довольствуется древесиной ослабленных или недавно погибших. Однако несколько сотен жуков, атакуя одновременно, могут убить даже здоровое дерево.

Причиной массового размножения короеда в европейской России стали ураганы 2009-2010 годов, когда увеличились объемы ветровальной древесины – наилучшей среды для этого вредителя (в нашем бору не было ни одного поваленного дерева).

Лесное хозяйство, разоренное Лесным кодексом от 2006 года и сопутствующими реформами, не смогло вовремя разобрать завалы. В экстремально жаркие и продолжительные летние сезоны 2010 и 2011 годов короед дал по два поколения в год и нарастил численность до беспрецедентного уровня. А относительно теплые зимы 2010/11 и 2011/12 годов позволили жукам перезимовать почти без потерь. Как же определить наличие этого вредного жука? Как с ним бороться, и так ли он вреден на самом деле? «Караван» спросил у специалистов.

 

«ЧАСТО БОРЬБА С КОРОЕДОМ – ЛИШЬ ПРИКРЫТИЕ»

 

Алексей ЯРОШЕНКО, руководитель лесного отдела Гринпис России:

– Осенью деревья, подверженные атаке короеда, определить легко – они либо уже мертвые с отслаивающейся корой, либо сохраняют какое-то количество зеленой хвои, но все равно осыпаются. Если дерево с зеленой хвоей и с плотной неповрежденной корой, короеда там точно нет. При возведении участка в статус санитарной вырубки границы делают прямоугольными, чтобы прихватить часть леса вокруг – прикрываясь версией, что короед разлетается по сторонам, но осенью он этого не делает, он впадает в спячку.

Тянут обычно до весны, когда сложно понять, есть на дереве короед или нет. Весной и летом короед спокойно разлетается. Если вырубка санитарная, ее надо проводить осенью, когда масштабы заражения четко видны. В другое время года предлог о санитарной вырубке развязывает руки дельцам.

Часто борьба с короедом – прикрытие для свала строевого леса. Если лес на 95% здоров, это чистое жульничество. В регионах схему чётко обкатали, в Подмосковье с этим чуть лучше: на рубку сразу же обращают внимание. А там, где общество еще не научено горьким опытом и не привыкло быстро реагировать, – может быть по-всякому.

 

«ЗА 3000 ЛЕТ КОРОЕД НЕ СЪЕЛ ХВОЙНЫЕ ЛЕСА»

 

Александр СОРОКИН, кандидат биологических наук, директор экологического центра ТвГУ, главный редактор «Красной книги Тверской области»:

– В Конаковском бору на основании лесопатологического обследования вырубили 5,4 га леса. Вся хитрость в том, что выборочная вырубка не приносит прибыли, это хлопотно и затратно.  Государственных средств на нее не выделяют. Нужно искать исполнителя, который провел бы выборочные санитарные рубки, но таких нет. Поэтому назначается сплошная санитарная рубка, позволяющая валить не только сухостой, но и живые деревья. Сплошная санитарная вырубка прибыльна, и всегда есть желающий ее осуществить.

Это хороший повод к злоупотреблениям, на которые идут даже, перешагивая через честь мундира. Большие полномочия есть у лесопатологической службы: если она назначили вырубку, то любой прокурор обломает зубы.

Корень зла в переводе лесного хозяйства на арендную основу. Раньше лес охранялся государством, и мероприятия проводились за федеральный счет. Но после принятия Лесного кодекса последней редакции около 9000 работников лесного хозяйства были уволены. Государственных лесников слишком мало, с этим связывают и торфяные пожары, и лесные пожары 2010 года. Все работы уволенных лесников должны выполнять арендаторы. Но на деле они думают только о прибыли, глядя на лес, как на дорогостоящее сырьё. Кого волнует, что будет с лесом через 100 лет?

Санитарные рубки с точки зрения лесопатолога – способ сохранить древесину. Но он губителен для всех компонентов лесных экосистем. В первую очередь для животных. Белка живет в дупле больного дерева. Вырубят больные сухие деревья – где ей жить? Короед нужен: он санитар леса и отсеивает больные деревья. Ситуация схожа с уничтожением волков. Волк – тоже санитар, он убивает больных кабанов и лосей, но для охотничьих хозяйств он вредитель, ведь путевка на охоту на лося стоит 70 тысяч.

Нашему лесу 3000 – 3500 лет, за это время короед не съел хвойные, так же как волки не съели лосей. С точки зрения эколога, если дерево не рубить, то лес (например, в заповеднике) оздоровляется. Но лесопатологи уверены — он гибнет. На этой почве идёт противостояние специалистов.

В глобальном плане это противостояние природы и человека.

Федор Сумкин