И как это понимать?!

Прошлая неделя принесла нам немало странностей. Так, в Тверской области на четыре дня зачем-то вводили QR-коды для входа в торговые центры. Потом их отменили, но осадочек остался.

Телепропагандисты напали на медцентр имени Аваева

Видимо, власти руководствовались старым анекдотом: резко улучшить жизнь можно, если сначала ввести козла в избу, а потом, дня через три, его вывести. Но судя по всему, людям легче не стало. К общему унынию прибавилось недоумение.

Этой осенью разобщенность, поляризация общества мощной волной росла на почве вакцинации. Те, кто сделали прививки, переживали, что страна не может вернуться к нормальной жизни из-за тех, кто категорически противится прививкам. Как уже вернулись европейские страны, где вакцинировано больше 70% населения. Те, кто не сделал прививки, искали оправдание своим страхам.

Как всегда, подбавила масла в огонь телепропаганда. Мало того, что центральные телеканалы уже год показывают нам митинги антипрививочников в Европе (на самом деле очень маргинальные и совершенно не определяющие общественные настроения). Так на прошлой неделе телеканал НТВ в модной в среде телепропагандистов истерической манере обвинил одно из самых уважаемых государственных медицинских учреждений Твери – центр имени Аваева в продаже поддельных сертификатов о прививке!

Я лично и моя мама прошли вакцинацию и ревакцинацию в этом центре, потому что очень доверяем его бессменному руководителю Каринэ Конюховой, знаем, что у нее все четко организовано: и хранение вакцины, и сама процедура. Услышать такую клевету было очень обидно. Такое московское презрительное отношение к тверским медикам, их репутации и их, не побоюсь этого слова, героическому труду.

И это был еще один камушек в копилку растущего недоверия общества к власти, позицию которой общество отождествляет с государственными телеканалами. Тут ведь все равно, про что врет пропаганда. Главное, это подсознательное понимание, что она врет. Именно это разрушает ментальное ядро народа, растворяет доверие.

Сегодня такие вещи особенно опасны. В условиях, когда легитимность руководства любых уровней под большим вопросом да еще накопилась усталость от пандемии и связанных с ней лишений (проблем со здоровьем, экономических проблем), все может закончиться очень плохо. Нет, в социальный взрыв при нашем возрастном и половом составе населения (подавляющее большинство россиян – немолодые женщины) я не верю. А вот в затяжную депрессию у всего народа верю охотно.

Отец Дамаскин и Александр Буренков – две легенды в Твери

Нашему народу уже столько раз отбивали желание жить и работать, что удивительно, что он еще как-то это делает. На прошлой неделе в Твери был большой праздник – день обретения мощей священномученика Фаддея, праздник, который лично для меня символизирует эпоху надежд, которую мы все переживали в середине 1990-х.

Тогда казалось, что морок, висящий над страной, навсегда рассеялся и теперь можно поднатужиться и обеспечить себе новую хорошую и свободную жизнь.

В день обретения мощей была праздничная литургия в маленьком храме в честь святителя Фаддея на заброшенном Неопалимовском кладбище у Восточного моста в Твери. Храм построен прямо на месте могилы владыки. Здесь в конце 1930-х служил выгнанный из всех тверских церквей архиепископ Фаддей, именно сюда его утопленного в яме с нечистотами 31 декабря 1937 года привезли закопать энкавэдэшники из находившейся на другом берегу Волги (на месте нынешнего СИЗО) тюрьмы.

В этом году праздничную литургию в деревянной церковке на Неопалимовском кладбище служил архимандрит Дамаскин (Орловский), выдающийся церковный ученый, главный специалист по житиям новомучеников и исповедников российских, который и обрел мощи святого тверского архиепископа в 1993 году. Когда я слушала его рассказ об обретении мощей, мурашки по коже пробегали – казалось, это говорит сама история.

Он и Юлия Ефимовна Топоркова, будущая схиигуменья Стефанида, первая настоятельница возрожденного Кашинского Клобукова монастыря, были главной движущей силой поисков мощей – отец Дамаскин – с научных позиций, Юлия Ефимовна – с практических. А еще им активнейшим образом содействовал первый тверской меценат и благотворитель Александр Буренков, волею судеб построивший дом в двухстах метрах от того места, где сейчас находится церковь.

Когда мощи владыки Фаддея привезли после экспертизы из Москвы (экспертиза проводилась долго и тщательно, тогдашний архиепископ Тверской и Кашинский Виктор ругался: «Когда же отец Дамаскин вернет нам свои мощи!»), ночь они пробыли в доме Александра Буренкова, а потом были торжественно перенесены в Вознесенский собор Твери, тоже тогда недавно открывшийся.

Когда мы проскочили развилку

В этот раз Александр Васильевич Буренков приехал на праздник, к которому имел прямое отношение, со всей семьей и друзьями.

«Знаешь, что сегодня еще за дата? – вдруг сказал он мне. – Я ведь ровно 25 лет назад баллотировался в мэры Твери».

Да! Это были первые свободные выборы главы нашего города. Многие запомнили этот лозунг: «Будущее с Буренковым», местные острословы называли его «Бу-Бу». Не было тогда никаких пиар-технологий, все было искренне.

Я часто думаю о том, что именно тогда наше общество проскочило не в ту сторону важную развилку. Первые «капитаны бизнеса», такие как Буренков, наивно желали что-то сделать для родного города. Они рассчитывали до конца своих дней жить в Твери и чтобы их внуки гордились тем, что построил их дедушка. Пусть они еще многого не знали и не умели – а кто умел или знал? Все тогда жили, как в первый раз.

Вот и этот храм в честь владыки Фаддея Александр Буренков хотел построить еще тогда. Помню, как мы с ним и Геннадием Климовым обсуждали мощный проект храма, подготовленный по заказу Буренкова недавно скончавшимся архитектором Курочкиным. Но комитет по охране памятников не разрешил строительство, мол, церковь нарушит систему высотных доминант Твери. Сейчас эта система нарушена большими многоквартирными домами, на фоне которых нынешний храм просто незаметен…

А Буренков был выдавлен из Твери и перенес свою деятельность в Подмосковье. Тверь лишилась яркого человека, политика, предпринимателя и благотворителя. Хотя по старой памяти он помогает строить храм владыки Фаддея, считая это своим обещанием святому.

Тверь и Ярославль – все несчастны по-своему

О нынешнем мэре Твери Алексее Огонькове горожане ничего не знают да и знать не хотят. Такое впечатление, что в городе давно нет мэра. Конечно, в этом прежде всего виновата отмена прямых выборов. Но и роль личности в истории не надо недооценивать.

Почему были отстранены от политики такие яркие люди, как Александр Буренков, Дмитрий Зеленин? Почему ставка делается на серых и незаметных чиновников, не любящих ни города, вверенные им, ни население этих городов?

Неделю назад я была в Ярославле с мастер-классом для студентов факультета русской филологии и журналистики педагогического университета имени Ушинского. Участвовала также в круглом столе с местными журналистами. Что сказать, конечно, «каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Ярославцы только что освободились от первого «транзитного» губернатора – охранника Путина Дмитрия Миронова. Им прислали врио губернатора Михаила Евраева, в прошлом либерала, выходца из антимонопольного управления. Поэтому местные журналисты преисполнены робких надежд.

Мэром Ярославля при губернаторе Миронове был некий уроженец Люберец Михаил Волков. И коренные жители одного из главных городов России, причем города, сохранившего свое историческое ядро и самобытность, недоумевали, за что им это. Этот мэр тоже ничем себя не проявлял, был тенью губернатора. И вроде бы после отъезда Миронова куда-то растворился.

Мне кажется это глубоко неправильным. И губернатор, и мэр – политические фигуры. Они должны иметь свое лицо, свое мнение. В обществе должны обсуждать их жен и вредные привычки. Им надо дружить с журналистами, общаться с краеведами, выстраивать свой имидж. И самый эффективный способ сделать город городом, а его главу политиком – это перспектива выборов в ближайшие 4–5 лет.

Что оскорбляет мои чувства верующего?

Еще одна важная веха прошлой недели: 30 октября мы снова отметили День памяти жертв политических репрессий. В Твери звучала «Молитва памяти», в нескольких местах города можно было присоединиться к чтению имен погибших в те годы. Простых крестьян, рабочих, священников…

На фоне этого разворачивался скандал вокруг внезапно возникших нескольких дел «об оскорблении чувств верующих»: какие-то блогеры разместили в своих соцсетях фотографии, где фигурируют либо части тела, считающиеся неприличными, либо намек на секс.

Я – человек верующий. И мои чувства оскорбляет не чья-то попа на фоне храма, давно ставшего музеем. Меня оскорбляет воспевание Сталина, бесчисленные памятники Ленину, тем, кто уничтожал верующих, духовенство и церкви. Меня оскорбляет возрождение в стране атмосферы ненависти и насилия. Мне кажется, что все это способствует росту духовных и душевных болезней вокруг.

Мария Орлова