К 90-летию начала коллективизации на тверской земле
На сегодняшний день российское село отстает от города в своем развитии. Следствием этого явился более сильный демографический спад на селе, и наша территория продолжает пустеть год от года, напоминая архипелаг островов-городов с пустыми территориями между ними.
Предпосылки раскулачивания и коллективизации
Что касается территории России, в частности территории Тверской области, то больше всего на процесс современного обезлюживания сельской местности повлияло раскулачивание.
К концу 1920-х годов развивающаяся промышленность Советского Союза столкнулась с проблемой нехватки рабочей силы. Взоры идеологов и экономистов нашего социализма обратились на село и деревню: в тверских деревнях, например, народу жило в 3–5 раз больше, чем в городах. Кроме рабочей силы, город нуждался также в сырье и продовольствии, частный собственник и нарождающиеся артели не смогли обеспечить города. Вывод большевики сделали один: село и деревню надо преобразовать способом коллективизации на основе учения о социализме. Попутно решалась задача освобождения села от враждебно настроенного слоя антисоветских элементов – кулачества, зажиточных крестьян.
В структурном отношении сельское население тверской земли делилось на три категории. Первая – это беднота (поденщики, няни, пастухи, нищие, безземельные и безлошадные и т.п.), немногочисленный слой деревенского люда, поставщики наемных слуг и батраков. Вторая – середняки, наиболее многочисленная часть селян, жизненными занятиями которых были хлебопашество, отходничество и промыслы (ремесла, кустарничество и т.п.). Заработанное трудом своей семьи на собственном земельном наделе и заработанные деньги в отхожем промысле создавали в их сознании чувство независимости. Третья – кулаки, тоже немногочисленный слой (3–5%), но сильный экономически и политически в каждом селе и деревне. Лишь около 10% кулацких хозяйств свое благополучие получили в результате сельскохозяйственной деятельности, остальные разбогатели занятием промысловым предпринимательством. Их можно назвать сельской буржуазией, капиталистами, предпринимателями, фермерами, умеющими приспосабливаться к изменениям в окружающей обстановке, в том числе в политической.
Наши ученые-историки, да и не только они, давали такую характеристику кулаку: «жестокий и коварный хищник, враг советской власти и социализма, изворотливый эксплуататор – таков был тверской кулак» (Г.С. Сергеев, кандидат исторических наук, доцент Калининского университета, 1979 г.).
Разумеется, советская власть отчетливо видела основного противника в будущей схватке за колхозное село. В декабре 1927 года на XV съезде ВКП(б) большевики дали старт «одной из самых страшных трагедий крестьянства России – коллективизации и раскулачивания зажиточных крестьян (Головкин А.Н. Деревенские нэпманы. Тверь: ООО «Издательство «Триада», 2019). Затем в ноябре 1929 года на пленуме, потом в постановлении ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 года правящая партийная номенклатура обнародовала методику работы партии в наступлении на частный капитал деревни, в оказании помощи бедноте, в усилении налогов на зажиточных крестьян, в создании колхозов.
Как это происходило
Основным методом в осуществлении коллективизации стало принудительно-административное давление, в котором главную скрипку играли местные власти, а непосредственными исполнителями были сотрудники ОГПУ. Как это выглядело в жизни, вспоминает писатель Владимир Солоухин: «…в дом, намеченный к ликвидации, вламывались подобранные для того молодцы-опричники и объявляли, чтоб все находящиеся в доме собрали необходимые им вещи и одежду и были бы готовы через час покинуть помещение. Через час нагруженных вещами жильцов выводили из дома на улицу, где уже стояли сани с запряженными в них лошадьми. Конвоируемых распределяли по этим саням, и обоз начинал движение, направляясь за 60 км к железнодорожной станции Петухово. Там доставленных мужиков, их жен с ребятишками, дедушек и бабушек со всем их скарбом вталкивали в товарные вагоны стоявшего на путях состава из красных вагонов и закрывали на болты. Затем подходил паровоз, гудел свисток, и состав с высылаемыми двигался в неизвестность».
Конечно, в разных местах СССР этот репрессивный механизм выглядел по-разному, но везде были отчаянные крики и плачь женщин и детей, тоска и ненависть на лицах мужиков, сжимающих кулаки от бессилия, а также злорадство глазеющих состоявшихся или будущих колхозников.
Результаты
Местные партийные и советские органы Тверского округа обещали к весне 1930 года создать колхозы из 25% крестьянских хозяйств, причем намечалась сплошная коллективизация в Рамешковском, Лихославльском, Толмачевском районах, а спустя пару месяцев окружком (будущий обком) поставил эту задачу всем районам. Однако середняк не вступал в колхоз со стопроцентной массовостью, судьба высланных хозяев была свежа в памяти, а некоторые середняки стали выходить из колхозов. «На конец лета 1930 года в Московской области (в ее составе был еще и Тверской округ. – Прим. авт.) в колхозах оставалось лишь 7% крестьянских хозяйств, а в колхозах Тверского округа – всего 4,9% хозяйств… в Кашинском – 2,3%, в Бежецком – 2,8%, в Ленинском районе Кимрского округа в колхозах осталось 15,9% крестьянских хозяйств», – описывает Г.С. Сергеев. И это несмотря на то, что государство оказывало помощь колхозам поставками техники (плуги, культиваторы, сеялки, сортировки и другое), за которую все же потом приходилось платить. Работа советской власти и партийных органов не прекращалась, и к 1933 году в колхозах Верхневолжья состояло свыше 80% крестьянских хозяйств. Государство стало больше получать зерна, льна, картофеля, овощей, молока, что и было главной его целью.
Раскулачивание сильно отозвалось в сознании оставшихся середняков. С этих 1930–1931 годов и начинается отток деятельного населения из села и деревни вплоть до 1970-х годов и далее. Отток в ближайший город или еще дальше.
В личном плане колхозник не полностью свободный гражданин СССР, ему не положен был паспорт, таких в стране было 58 млн человек. Паспорта колхозникам стали выдавать только в 1974 году. Труд в колхозе по большей части был принудительным, за который член колхоза получал не деньги, а трудодни, расценки были мизерными и деньги платили в конце года. Каждый член колхоза еще и налоги платил государству в виде мяса, яиц, молока, шерсти. Колхознику разрешалось иметь землю в виде приусадебного участка, но с него тоже брали налог. Во главе колхоза стояло правление с председателем, а высшим органом было общее собрание.
К чему это привело
Тверское село сильно изменилось. Большая часть деревень исчезла, «там некому и нечем жить». К 2020 году в городах Тверской области проживало 0,96 млн человек, на селе – 0,3 млн, то есть в три раза меньше. До войны все было с точностью до наоборот: к примеру, в 1926 году на селе жили 2,3 млн человек, в городах – 0,3 млн, это почти в восемь раз меньше.
Брошенных деревень тоже очень много, говорят о каждой четвертой из общего их числа. Напрашивается вывод, что все это – дальний отзвук печальных событий 1930-х годов.
Однако жизнь идет, никто не строит социализм, который якобы победил в стране в 1936 году. Сельское хозяйство ныне развивают свыше 200 сельхозпредприятий, больше сотни фермерских хозяйств, вносят свой вклад и частники со своими огородами, скотом. И современный кулак, да простят нас современные тверские фермеры за такой экскурс в историю, самоотверженно работает на селе со своим новым уважаемым названием – предприниматель, фермер. Он не строит мифический социализм, он занят делом, полезным и нужным не только для тверской земли, но и для всей России.
Борис Ершов
Подписывайтесь на наш канал в «Яндекс. Дзен» и заходите на сайт газеты «Караван. Ярмарка», где вы найдёте не только самые свежие новости и самую качественную авторскую аналитику, но и тысячи объявлений.
0
