Сергей Глушков: откуда взялись мемориальные доски на Тверском мединституте. Свидетельство участника событий

Напомним, в распоряжение Мемориала попал документ «Представление прокуратуры об устранении нарушений в сфере размещения мемориальных досок», касающийся мемориальных досок полякам, захороненным в Медном, и другим жертвам УНКВД по Калининской области. 1 декабря в Твери прошел пикет против демонтажа.

Сергей Глушков, член Тверского отделения общества «Мемориал» с 1988 г., до 2015 г. его сопредседатель:

«История обеих памятных досок на здании, в котором с 1935 по 1953 год размещалось здание Управления НКВД (МГБ) по Калининской области мне весьма памятна. На рубеже 1980-х – 90-х годов, когда Тверской «Мемориал» начинал свою деятельность, еще были живы те, кто сидел во внутренней тюрьме, находившейся в подвалах этого здания. На первом митинге памяти жертв политических репрессий, прошедшем 21 ноября 1988 года, к примеру, выступила Софья Марковна Эпштейн, бывшая в 1938-39 годах узницей этой тюрьмы. На том же митинге впервые была озвучена информация и о захоронении под Медным польских военнопленных, но о том, что их расстреливали в этом же здании, достоверно стало известно только весной 1991 года в результате расследования, проведенного Главной военной прокуратурой по так называемому «Катынскому делу». Показания на этот счет дал бывший начальник Калининского УНКВД Дмитрий Токарев. Кстати говоря, протоколы его допросов, в которых зафиксированы его рассказы о процедуре, месте и исполнителях расстрела, в этом году опубликованы в 3-м томе сборника «Убиты в Калинине, захоронены в Медном».

Так что никаких оснований сомневаться в том, что содержание обеих памятных досок соответствует действительности и что они установлены именно на том здании, где проходили эти печальные события, нет и быть не может. Известны и сами помещения, где располагалась внутренняя тюрьма – в подвальном этаже, где позже расположился виварий медицинского института, и весьма обширный чердак, где в период наиболее массовых посадок также были устроены камеры для заключенных. Одно время там даже проводили экскурсии. И я сам не единожды видел эти помещения.

Первая памятная доска «В память замученных. Здесь в 1930-50-х годах находилось Управление НКВД-МГБ по Калининской области и внутренняя тюрьма» была установлена в ноябре 1991 года по инициативе Тверского «Мемориала». Текст для нее был составлен мной, эскиз разработан тогдашним главным архитектором города Семеновым. Окончательное решение принималось администрацией города Твери по предложению городской Комиссии по делам репрессированных (я входил в ее состав). Никто тогда не обратил внимание на указанном в нем адресе – улица Советская, дом 2. Он, как известно, и стал основанием для утверждения, что доска, дескать, установлена не там, поскольку этот корпус ТГМУ значится под номером 4, а дома номер 2 по Советской улице не существует вообще. «Энциклопедия тверских улиц» Константина Литвицкого (М., 2011) утверждает, что под номером 2 значился западный флигель мединститута, а под номером 6 – восточный. Теперь у ТГМУ значится только один адрес – Советская 4, и понять, каким образом эта путаница с номерами может стать основанием для снятия памятной доски, очень трудно.

Столь же нелепо звучит утверждение о том, что вторая памятная доска, привезенная из Варшавы представителями общественной организации «Семья Катынская» и установленная по согласованию с местными властями (я точно знаю, что переговоры на этот счет велись с Администрацией Тверской области, в которой я сам в ту пору работал, а как согласовывался этот вопрос с властями города, мне не известно) якобы содержит информацию, не подтверждаемую документально. О материалах уголовного дела, расследуемого Главной военной прокуратурой, я уже говорил. К ним можно добавить еще и данные двух эксгумаций 1991-го и 1994-1995 годов, подтверждающие наличие в захоронении под селом Медным останков, как минимум, 2361-го расстрелянного поляка. Материалы этих эксгумаций, кстати говоря, тоже опубликованы в упомянутом трехтомнике. Да и само наличие Государственного мемориального комплекса «Медное», имеющего международный статус, подтверждает полное признание российской властью факта расстрела захороненных здесь польских граждан. Почему же прокуратура Центрального района г. Твери вдруг усомнилась в том, что признано на государственном уровне?

Кстати говоря, Комиссия по топонимике при администрации Твери, которой было предложено ознакомиться с представлением прокуратуры, вполне разумно рекомендовала не снимать доски, как это следует из требования и.о. районного прокурора Э.Э. Байдина, а официально уточнить фактический адрес расположения первой доски, еще раз провести архивный поиск документов, подтверждающих текст второй доски, после чего поставить обе доски на баланс администрации Центрального района, поскольку на балансе ТГМУ они не числятся и его руководство не намерено принимать их на свой баланс.

Последует ли Тверская городская дума, которая должна решить этот вопрос, разумному совету – трудно сказать. Одно известно точно: снятие досок сильно огорчит многих горожан, поскольку почти в каждой тверской семье есть пострадавшие от политических репрессий и стирание памяти о них будет воспринято как плевок в душу. Каждый год 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий сюда приходят люди с цветами. В этом году допуск их сюда был сильно затруднен: пропускали только по заранее поданным спискам, с предъявлением документов.

Огорчатся и польские граждане, также чтущие память своих погибших здесь родственников. Мне не раз приходилось встречаться с ними, и всякий раз я слышал от них слова благодарности в адрес тех, кто поддерживает эту память. Не раз они высказывали такую же благодарность властям Твери и области. Неужели кому-то надо, чтобы вместо слов признательности звучали слова протеста и негодования? Не так ли разжигается русофобия?

Я не знаю, кому помешали эти памятные доски. Не думаю, что реальным автором нелепого требования об их снятии является Э.Э. Байдин, который звонил мне по телефону и довольно вежливо расспрашивал, что мне о них известно. Того же мнения председатель Тверского отделения общества «Мемориал» Валентина Шарипова, приглашавшаяся им для разговора. Он дал понять, что является лишь исполнителем воли кого-то сверху. Откуда ветер дует, остается только догадываться».