Три главных события прошлой недели в российской и региональной политике были, так сказать, культурно-этическими. События эти таковы: премьера фильма «1993» по книге Сергея Шаргунова, эпохальная публичная порка, заданная с амвона епископом Ржевским и Торопецким Адрианом (Ульяновым) молодому священнику из села Погорелое Городище, и появление в мемориальном комплексе «Медное» бюстов Ленина, Сталина, Дзержинского.
Реакция вытеснения
Все это происходило на фоне умопомрачительно теплой осени. Заслужили ли мы такую природную благодать? В минувшие выходные полная луна висела над Тверью, по оставшейся не перекопанной части Трехсвятской гуляли нарядные девицы и хохотали как в последний раз. Вечером в субботу над Тверью прогремели аж два фейерверка. Один – у обелиска Победы, судя по всему, в честь годовщины присоединения к России новых территорий. Другой – в два часа ночи в клубе «Культура», вообще неизвестно с какой радости. Мне спросонья показалось, что над Тверью сбивают беспилотник (как выяснилось из новостей, в это время беспилотники атаковали Смоленск и там по ним работала ПВО). Но нет, это наши лишенные эмпатии земляки веселились, совершенно не думая, как такая канонада будет воспринята в нынешней исторической ситуации. То, что у некоторых людей по соседству от этой пальбы может сердечный приступ случиться, никого не интересовало.
Вытеснение из сознания происходящей трагедии – это то, на что направлены усилия наших граждан нынешней осенью. И можно ли их за это судить? Лучше бы было, если те же нарядные тверские девицы сидели дома и плакали? Даже в 1943 году фронтовиков поражало, насколько беззаботно живет Москва, на окраине которой, в Химках, еще недавно стояли немецкие танки. Жизнь жительствует, несмотря ни на что.
Невыученный урок 30-летней давности
Вот так и 30 лет назад, в октябре 1993 года, я, молодая журналистка, решившая в свои 20 лет стать отважным репортером, наблюдала, как танки обстреливают Белый дом, здание Верховного Совета на Краснопресненской набережной. А вокруг публика стояла и глазела на это с пивом и мороженым. Сгустились сумерки, и стало видно, как над нашими головами свистят трассирующие пули. Кажется, люди так и не поверили в их реальность. Сознание большинства россиян вытеснило этот фрагмент гражданской войны, разразившейся посреди Москвы. О событиях 1993 года не помнят и те, кто в те времена был вполне взрослым, все были слишком заняты выживанием.
2 октября меня практически пропустили через оцепление к Белому дому вместе с группой иностранных журналистов по тверскому редакционному удостоверению «Новой газеты» (наша легендарная «Новая газета» возникла раньше московской). Но я боялась оттуда не выбраться, хотя несколькими часами позже оцепление Белого дома было прорвано, и я смогла спокойно уйти. Вечером я уехала в Тверь.
До последнего в Белом доме оставался один из тверских депутатов Верховного Совета о. Алексей Злобин, настоятель храма Рождества Богородицы в Городне. Под обстрелом он исповедовал и причащал депутатов. Двое других депутатов от Тверской области, Валерий Кириллов (главный редактор «Тверской жизни») и Юрий Краснов (будущий вице-губернатор, на тот момент бывший первый секретарь Тверского обкома КПСС), покинули Белый дом гораздо раньше, почти сразу, как вышел знаменитый указ № 1400 президента Ельцина о роспуске Верховного Совета. Потом я читала, как они встречали отца Алексея на железнодорожной станции в Редкине, а тот, увидев в сумерках на платформе двух мужчин в кожаных куртках, спрятался под стоящий на соседних путях грузовой состав.
Довелось мне расспросить о тех событиях и командира спецназа «Альфа» Александра Мирошниченко, который некоторое время был во времена губернатора Зеленина заместителем губернатора Тверской области, курировавшим вопросы безопасности. Даже для этого могучего человека, бравшего в 1979 году дворец Амина в Кабуле, события у Белого дома стали важной вехой в биографии.
На предпремьеру фильма «1993» в Переделкине меня позвал профессор МГУ Ярослав Леонтьев, в те дни он, будучи молодым аспирантом, изучал историю методом глубокого погружения. Нам, конечно, не хватило в фильме фактуры, некоторые детали, например якобы идущая по телевизору трансляция выступлений Руцкого и Хасбулатова, вызвали ироничную усмешку. Однако сам прорыв информационной блокады этой темы был очень достойным.
Раскол страны в фильме стал фоном разлома семьи, психологической драмы, переживаемой героями актера Евгения Цыганова и актрисы Екатерины Вилковой (он – за Верховный Совет, она – за Ельцина). Может быть, для тех, кто ничего не знает о событиях октября 1993-го, это и хорошо. Понравились абсурдистские вставки, переводящие эту бытовую семейную историю на уровень притчи.
Сильный эпизод – когда защитники ельцинской демократии и защитники Белого дома одновременно поют «Кукушку» Виктора Цоя, одни – у Моссовета, другие – у Горбатого моста на Красной Пресне. Страна стояла на развилке между парламентской и суперпрезидентской республикой, в тот момент зарождалось грядущее настоящее.
Словом, фильм смотреть стоит. И не дает покоя мысль о том, когда же снимут фильм, а лучше – сериал, о происходящем сейчас.
«Илюшка непонятный»
К сериалу о наших судьбоносных днях прошлая неделя добавила очень кинематографичный фрагмент. «Отличился» один из наиболее респектабельных представителей тверского духовенства епископ Ржевский и Торопецкий Адриан. Право слово, от него я меньше всего ожидала.
Ролик с публичной поркой настоятеля Ильинского храма в Погорелом Городище отца Ильи Гаврышкива обошел все соцсети. Вот его примерный пересказ Ксении Лученко, одной из ведущих журналистов, пишущих о православии.
Епископ на солее в облачении при стечении прихожан: «Если он не приносит покаяния, его лишают сана. Раздели парня – и иди. Ты кто у нас? Отец Илья? А сейчас кто? Илюшка какой-то непонятный. Гуляй теперь. Тебе церковь не дорога? Тебе ничего не дорого? Когда мы это объяснили парню, понял в один момент. Тут же пошел и написал письмо. А ведь у него отец покойный священник. Один брат священник, второй брат священник. Казалось бы, семья-то религиозная, можно же соображать. А вот бывает гордость такая, знаете… «Я академию окончил, я умнее всех» – вот и захлестнуло. А поскольку он перед нами покаялся, а вы ничего не знаете, то пусть покается перед вами. Вот, батюшка, твоя паства, вот твой пастырь, а вот ты».
Прихожане: «Да, да».
Священник в облачении выходит на солею: «Дорогие братья и сестры! Виноват я перед вами в том, что по своей глупости, непониманию, неразумению, по гордости… в целом, ну, то, что владыка сказал. Молитвы о мире читал опять по гордости своей, неразумию. И не читал то, что положено было читать. И по поводу письма этого тоже. Был одним из подписантов. И опять же, по своей горячности, по своей неопытности сделал так и понял, что ошибся. Я прошу прощения у владыки (поклон) и у вас всех. Я вас очень люблю и ценю».
Прихожане: «И мы вас любим, батюшка!»
Епископ: «Ну что, простим или не простим?»
Прихожане: «Прости-и-им!»
Выяснилось, что этому душераздирающему случаю предшествовал донос. Некий Олег Царев, также присутствовавший в храме при выступлении Адриана, написал о несчастном отце Илье куда можно и куда нельзя, например всем членам Совета безопасности РФ, и требовал отправить этого священника в зону СВО. Владыка Адриан вместо осуждения доносчика прилюдно поблагодарил этого «неравнодушного товарища».
Есть версия, что, публично ломая молодого и образованного священника, Адриан спасал его от участи более худшей – начиная от извержения из сана, заканчивая наказанием за дискредитацию ВС РФ и той самой отправкой в зону СВО. Не знаю, не знаю… В наш информационный век ролик из Ильинского храма в Погорелом Городище сработал на дискредитацию прежде всего российского православия.
Липецкий кукольник и чучела вождей в «Медном»
И наконец, третий морально-этический симптом из «истории болезни» прошлой недели. Мемориальный комплекс «Медное» в Тверской области, где захоронены расстрелянные польские офицеры, взятые в плен на отошедших СССР по пакту Молотова – Риббентропа бывших польских территориях, а также около 5000 репрессированных и расстрелянных советских граждан, оказался в центре скандала. Его нынешний директор Александр Чуносов решил открыть в мемориальном комплексе выставку «Руководители и партийные деятели Страны Советов» и установить на могилах репрессированных памятники Ленину, Сталину, Дзержинскому, Свердлову и так далее. «Музей «Медное» будет уникальным местом, где одновременно можно увидеть эти скульптуры и бюсты», – писал он в своем аккаунте во «ВКонтакте». Кстати, Александр Чусовой – бывший директор Липецкого театра кукол. Возможно, для него эти скульптуры являются просто персонажами какого-то спектакля? А «Медное» в его представлении – такой развлекательный музей с масленицами и осенинами для детей?
Спасибо молодому тверскому политологу Даниилу Корпусову, который обратил на это внимание. Поставить памятник Сталину на могилах его жертв – это пока еще не приходило в голову никому.
В социологии существует понятие «аномия» – это состояние общества при дезорганизации социальных норм, потери понимания, что хорошо и что плохо. К сожалению, лечение этой социальной болезни, похоже, будет тяжелым. Может быть, и пресловутые лихие девяностые, и концентрация стереотипов, показанных в фильме «1993», померкнут при сравнении с тем, что нас ждет.
Мария Орлова
фото: кадр из фильма «1993», РИА «Новости»/ Владимир Федоренко, t.me/orlovamariiya
видео: t.me/orlovamariiya
0
