Важный процесс, свидетелями которого нам предстоит быть в предстоящее десятилетие, – окончательное запустение Тверской области, уход государства не только из сел, но и из райцентров.
Новый министр по делам территориальных образований Тверской области Владислав Белорусов этот процесс знает не понаслышке. И как историк, изучавший подобные явления на протяжении веков, знает, что наша территория периодически испытывала запустение то от голода, то от чумы, то от супостатов каких-нибудь (взять то же Смутное время). И как уроженец Оленинского района, одного из наиболее опустошенных по части человеческих ресурсов. Сможет ли Владислав Белорусов хоть как-то противостоять разрушению основ местных сообществ, курс на которые был взят его не очень грамотными в социальном конструировании предшественниками, возглавлявшими региональный Минтер?
«Ветеран» и «пенсионер»: большая буква ничего не исправит
Прошлая неделя в Тверской области породила два грустных анекдота, связанных с двумя посетившими мимоходом наш регион дамами. Первая дама – министр просвещения Ольга Васильева. Вместе с губернатором Игорем Руденей она открывала в тверском микрорайоне Южном новую современную школу. И один школьник во время лекции министра, посвященной началу юбилейных торжеств в честь Победы в Великой Отечественной войне, как бы невзначай предложил: «А давайте введем в русском языке новое правило, будем слово «ветеран» писать с большой буквы?» Ольга Васильева поддержала школьника (который наверняка не сам додумался до реформы орфографии).
Судя по всему, скоро за слово «ветеран» с маленькой буквы будут карать как за оскорбление религиозных чувств. Вообще, все, что связано с Днем Победы, постепенно превращается в такую квазирелигию. Культ всемогущего «деда», который всех победил, нашел свое выражение в том, чтобы уподобить слово «ветеран» слову «Бог». Повысили размер буквы – и можно не повышать жизненный уровень. Тем более что настоящие ветераны стремительно уходят, и то, что сегодня Тверской областной совет ветеранов возглавляет «ветеран номенклатурных интриг» Лариса Щербакова (бывший сотрудник пресс-службы мэрии Твери), свидетельствует о полной профанации этой некогда серьезной структуры.
«Давайте слово «пенсионер» тоже с большой буквы писать, может, от этого на пенсии лучше жить будет», – шутят остряки в интернете. Пока живых ветеранов было примерно столько, сколько сейчас пенсионеров, ни о каком их обожествленном почитании речи не шло. Советские мужчины и женщины, попавшие на фронт, просто честно делали то, что требовала от них страна. Выжить было сложно, конечно. И тем, которые выжили, честь и хвала. А большая буква в слове «ветеран» ни живым, ни мертвым уж точно ни к чему.
Имидж «братской могилы»
Характерно, что в 2020 году центром празднования Дня Победы станет Ржев. В советское время, когда были живы те самые ветераны, о Ржевской битве молчали. Потому что это не была битва в привычном победоносном смысле этого слова. Подо Ржевом была бойня, где, только по официальным источникам, погибло больше миллиона наших бойцов. А теперь гигантский монумент в виде фигуры солдата, который строят подо Ржевом, выходит, станет памятником бездарности наших военачальников, этих бойцов загубивших.
Все эти погибшие подо Ржевом, «в безымянном болоте», могли
бы жить, родить детей, работать на земле. Но они не вернулись с вой-
ны, и земля запустела. Сейчас демографический провал, идущий со времен Великой
Отечественной, наложился на демографический провал, случившийся в 1990-е. А
оставшиеся живые граждане сползаются в мегаполисы.
Ржевитянка Любовь Колесник, талантливая поэтесса и публицист, сокрушается, что Ржев у жителей России ассоциируется с братской могилой, становится «столицей некротуризма». Невозможно привлекать инвестиции в братскую могилу, сложно говорить о демографическом росте там, где погибли миллионы молодых парней.
Что делать, это наша история, и как преодолеть ее проклятие, неизвестно.
Упыри и вурдалаки
И тут настало время второго анекдота, порожденного на прошлой неделе проезжими через Тверскую область дамами. Анна Левченко, лидер движения «Сдай педофила», получила сигнал о том, что несовершеннолетних где-то в наших краях заманивают в какую-то секту. И написала в «Фейсбуке» свое мнение о Тверской области: «Тверская область – очень благодатная земля для всяческих сект и других общин, целью руководителей которых ничего, кроме злодейства, не является. Места темные, глухие. Часто непролазные. Во многих местах не просто нет интернета, а даже мобильный телефон не ловит. Холодно. Промозгло. Сыро. Депрессивно. Самое место для таких экспириенсов. Если что – искать никто не будет, а если и будет – хрен найдет.
Деревни вымершие, на километры вокруг либо ни души и избы по крышу в земле, либо умирающие деревеньки с тремя бабками и десятью алкашами, либо поселки городского типа вроде Селижарова, где из машины страшно выходить, потому что упыри, либо городки типа Ржева, где если не убьют, то изнасилуют, а если не то и не другое, повесишься сам просто от вида городского пейзажа.
Так вот, сейчас искала на карте местоположение предполагаемой секты. А рядом и действительно УПЫРИ!» (Упыри – это деревня такая, действительно существующая на карте региона. – Прим. ред.).
На Анну тут же набросились тверские патриоты, которые попытались рассказать ей о красотах нашей природы и призвать ее не обзываться, а «приехать и сделать что-нибудь». Все это в высшей степени нездоровая реакция. Аня и так делает достаточно для борьбы с упырями в разном обличье, давайте как-нибудь сами приводить в порядок Тверскую область, которая нынешней сиротской зимой действительно производит впечатление чрезвычайно депрессивное.
Зачем государство отказывается от тверской глубинки?
Вернемся к тому, с чего начали, – специальному региональному министерству по делам территорий, где перед Новым годом сменилось руководство. И тут разрешите рассказать третий анекдот. «Приезжает чиновник из области в село. Жители жалуются: мол, есть у нас две большие проблемы. Первая проблема – фельдшерско-акушерский пункт построили, а фельдшера нет. Чиновник говорит: «Сейчас решу». Берет сотовый и долго по нему говорит. «Все, – докладывает, – приедет к вам фельдшер. А какая вторая проблема?» – «Да мобильная связь у нас не работает».
Тридцать лет государство уходит из малых районов, сокращает больницы, школы, администрации, библиотеки, клубы, пожарные части, полицию. Уходит государство – исчезает инфраструктура жизни, рабочие места. Отдельной графой идет политика крупных корпораций – банков и мобильных операторов. Они тоже отказываются нести убытки и свертываются. Вымирание многих поселений ускорилось из-за банального отсутствия скоростного интернета и мобильной связи.
Сейчас в Тверской области этот процесс сворачивания инфраструктуры ускоряется тем, что создаются единые муниципальные округа. В поселениях после образования таких округов исчезает последний оплот жизни – избранная самая приближенная к народу власть. Тем самым полностью выхолащивается 131 федеральный закон о местном самоуправлении.
Вообще-то, эти самые муниципальные округа были придуманы для малонаселенных районов Сибири и Крайнего Севера (или, наоборот, для представляющих собой единую агломерацию районов Подмосковья). Не сильно значительная экономия на содержании государственной инфраструктуры на местах может обернуться потерей государства.
Беда усугубляется тем, что сознательно разрушается местное самоуправление. Вместо выборных глав областное правительство пытается назначать своих управленцев, часто просто не зная людей на местах. Патовая ситуация сложилась с назначением в Торжке, Конакове, Кимрах, еще ряде муниципалитетов.
Владиславу Белорусову досталось крайне тяжелое политическое наследство. Может, он сможет хотя бы не усугублять ситуацию на первых порах? А мы будем наблюдать, как это у него получается.
0
