Продолжение дискуссии о мемориале в Медном
В декабре этого года в газете «Караван Ярмарка» вышло интервью с депутатом городской думы Дмитрием Анатольевичем Игнатьковым. И хотя тема была вполне привычной для нашего издания, содержание многим показалось нехарактерным для «Каравана». Наша газета всегда была площадкой для общественной дискуссии. Сегодня историк и краевед Игорь Корпусов отвечает на интервью депутата Игнатькова.
В интервью с уважаемым депутатом была поднята тема содержания в Ниловой пустыни с осени 1939 по весну 1940 года польских граждан, которые впоследствии были расстреляны в апреле – мае 1940 года в здании следственной тюрьмы НКВД (сейчас ТвГМУ) на улице Советской, 4. Тела расстрелянных были захоронены там, где сейчас находится мемориал «Медное».
«Обида – чувство иррациональное»
Интервью начинается с упоминания о конференции, которую ее организаторы предпочитают называть «научно-практической». Правда, содержится небольшая неточность: в монастыре Нилова пустынь она не проходила. Бог миловал. Хотя церковь и монастырь пытаются и не безуспешно втянуть в эту историю, но это тема для отдельного разговора.
Может быть, на такие интервью и не стоило бы отвечать, если бы уважаемый депутат не выражал типичных для своего круга мыслей. А еще потому, что господин Игнатьков обосновал свою деятельность как одного из организаторов конференции столь важными для наших земляков ценностями: стремлением к правде и справедливости, деполитизации этой части истории и отношений между двумя государствами – Польшей и Россией, а также патриотизма и образа нашего города в глазах всех, кому эта история небезразлична. Вот по этим темам, затронутым в интервью, и пойдем.
«Мне лично обидно, что в Польше мой город Калинин (Тверь) ассоциируется с расстрелом их офицеров. Может быть, следует вспомнить о тысячах красноармейцев, замученных в польских концлагерях в 1919–1921 годах? Почему поляки не чтят их память, не строят им мемориалы?» – рассуждает Игнатьков.
Оставим обиду, это чувство иррациональное, и ради справедливости заметим: две трагедии не связаны между собой. Если цель в том, чтобы найти истину в истории расстрела поляков в 1940-м, то история 1919–1921 годов в этом не поможет. Также справедливости ради надо заметить, что не только на месте лагерей для военнопленных красноармейцев, умерших от болезней и плохих условий, но и на месте их гибели в бою в Польше есть памятники и памятные знаки.
Польскую часть мемориала «Медное» спроектировали и изготовили поляки. И те в России, кто на словах радеет за память об умерших в Польше красноармейцах, должны бы проявить ответную инициативу: за свои средства спроектировать, изготовить и установить такие мемориалы в Польше. Но много ли кто слышал о подобных инициативах? Нет. Тема умерших в Польше в 1920–1921 годах военнопленных красноармейцев почти всегда возникает в ответ на разговор о гибели поляков на нашей земле.
И чем дальше, тем больше «справедливости»: сначала говорится о том, что мемориальные плиты надо перенести от входа в Нилову пустынь на погост Троеручица – затем, что происхождение этих плит неясно и «по словам прокурора, точное время установки плит и их правообладатель неизвестны. То есть во всем надо разбираться». То есть сначала предлагается перенести, а только потом разобраться. А не было бы более справедливо в обратном порядке? То же самое мы видим и по мемориалу «Медное».
Цитата: «А экспозицию мемориального комплекса «Медное» нужно будет привести в соответствие с объективной исторической оценкой уже по итогам новых исследовательских работ, когда они будут проведены».
То есть исследовательские работы, которые депутат считает объективными, еще не проведены, но уже сделан вывод о том, что сегодняшняя экспозиция нуждается в изменении.
Исследования уже прошли, их результаты опубликованы
Справедливости ради стоит сказать, что новую эксгумацию под Медном невозможно провести, не разрушив под внешне благовидным предлогом полностью или частично существующую польскую часть мемориала. Это так, чтобы можно было понять, что здесь предлагается. Также, руководствуясь все той же справедливостью, скажем, что в таких исследованиях нет нужды, они давно проведены, их результаты опубликованы и доступны любому желающему. Но участники прошедшей конференции демонстративно их игнорировали. Та же история с официальной позицией Российского государства по этим вопросам. Участники конференции требуют изменить эту позицию еще до начала изысканий.
Тема аполитичности в этом интервью еще более занятна. В самом начале Дмитрий Игнатьков говорит: «По моему глубокому убеждению, патриотизм, любовь к родине, обостренное чувство справедливости – это та платформа, на которой должна выстраиваться наша работа с населением. И партии, и меня как депутата».
То есть как политика, именно так он себя сам в этой истории и позиционирует. Оставим в стороне пассаж о деполитизации отношений Польши и России, хотя просто не понятно, как отношения двух государств могут быть неполитическими по определению.
Аполитичность – это объективность, честный долг ученых и исследователей. Это о тех, кто десятилетиями скрупулезно изучал эту тему, прорабатывая огромное количество документов, изучал нюансы, кто извлекал из похоронных ям сотни, тысячи останков людей, ища в этой страшной массе любые мелочи, которые помогли бы хоть кого-то опознать через полвека после их смерти. Но это не тогда, когда собираются политики и идеологи, чтобы выдать свои декларации за научную конференцию.
И наконец, любимый наш и родной патриотизм. Все мы любим нашу Россию и родной нам Тверской край, и потому удержаться от темы просто невозможно. Дмитрию Игнатькову обидно «что в Польше мой город Калинин (Тверь) ассоциируется с расстрелом их офицеров». Как чувство это можно было бы понять, но другое дело, что для него нет никаких оснований.
Мне много раз приходилось общаться с поляками и в Медном, и в Польше. И очень разные люди разными словами высказывали одну и ту же мысль: это преступление Сталина, его подручных, осуществленное через НКВД, мы не считаем русский народ, современную Россию ответственными за него.
Польша относительно большая страна, но официальные лица, люди, занимающиеся этой темой, говорят так. Для них с расстрелом их соотечественников ассоциируется не Россия, а СССР, Калинин, а не Тверь. А наш город, монастырь Нилова пустынь связываются с памятью о заключенных Осташковского лагеря, а не с их убийством. Но сейчас, с этого года, увы, не только с этим. Теперь еще и с вандализмом по отношению к памятным табличкам на здании Тверского медицинского университета. Но кому сказать «спасибо» за подобную смену ассоциаций, думаю, депутат знает и без меня, все знакомые ему теперь люди.
Любовь к реальному Отечеству
И к этому стоило бы добавить еще два соображения. Первое – это перемена, которая произошла за ХХ век с исторической памятью во многих странах мира. От привычки отмечать только триумфы и достижения акцент стал смещаться к мемориализации мест, связанных с гибелью и страданием простых людей, – к «трудной памяти», как это сейчас часто называют. Такие места делаются местом осмысления непростого прошлого, именно в этом их привлекательность, но не внешняя и популярная, а достаточно глубокая по своим мотивам. Так что в современном мире быть местом памяти о людях не обидно, а скорее наоборот. В нашем городе был единственный объект, который обозначал причастность Твери к истории с общемировой известностью. Это мемориальная табличка на старом здании медицинского университета. Скажите, есть ли еще подобные ей в этом отношении объекты? Но теперь-то и ее нет. А ведь все «патриоты», «радетели» о Родине постарались.
Легко любить отлакированную страну, чей образ и история подогнаны под собственные представления о том, что должно быть. Но что в таком случае предмет любви? Это уже любовь к себе, собственным мыслям и идеям, но не к своему реальному Отечеству. А уж когда эта «любовь», то есть «патриотизм», превращается в неприятие своих соотечественников, которые говорят и думают иначе, призывы подвести под статью, «заткнуть рот» и другие, что раздавались в эти дни от участников упомянутой здесь конференции, то речь явно не о патриотизме и правде, а о какой-то идеологии, которую хотят продвинуть любым путем. Нам предлагают лечить застарелые, хронические болезни нашего общества с помощью амнезии и косметики – это патриотизм, это любовь? К своей идеологии – возможно, но не к России и Твери определенно.
В заключение мне хотелось бы поблагодарить редакцию газеты «Караван» за предоставленную возможность высказаться и не только мне, но и Анатолию Дмитриевичу Игнатькову, чьи слова невольно для него стали предметом моей критики. Мне совсем не хотелось задеть Анатолия Дмитриевича лично. Речь шла о явлении, затронутом в его интервью. Но раз он сам поднял планку на уровень непреходящих ценностей, то отвечать надо было соответственно.
Подписывайтесь на наш канал в «Яндекс. Дзен» и заходите на сайт газеты «Караван. Ярмарка», где вы найдёте не только самые свежие новости и самую качественную авторскую аналитику, но и тысячи объявлений.
0
