17 июля Тверь тихо отметила 30-летие возвращения исторического имени. Единственным мероприятием в честь этого исторического события стал молебен в воссоздаваемом Спасо-Преображенском соборе, который отслужил митрополит Тверской и Кашинский Савва. Ни губернатор Руденя, ни глава Твери Огоньков не присоединились к тверским общественникам, когда-то боровшимся за переименование Калинина.
Переименование Твери было историческим поворотом в сознании россиян. Ижевск недолго был Устиновым, Рыбинск – Андроповым, Набережные Челны – Брежневым. Все эти города туда и обратно переименовывала власть. Переименования города Калинина добились граждане. Тверь была Калинином так долго, что успели вырасти два поколения жителей, которые думали, что так и нужно. И то, что в городе нашлись активные люди, которые не хотели жить под именем человека, причастного ко всем ужасам сталинизма, было настоящим чудом.
Вот как вспоминает этот период первый секретарь Калининского горкома КПСС, а затем председатель Городского совета депутатов Сергей Леонтьевич Киселев.
«Период 1990–1993 годов стал временем подлинной демократии в стране, всколыхнувший небывалую активность людей, давший им возможность почувствовать себя гражданами (!), период, который будет еще изучаться и ставиться как пример важнейшего, подлинно народного периода отечественной истории, могущего закрепить страну на рельсах развития и процветания. Но не сбылось…
Депутаты нового горсовета в спорах, дискуссиях деловито формировали новые органы управления, систему муниципальной городской собственности, занимались строго в законодательном поле приватизацией сферы бытового обслуживания, торговли, городского хозяйства, транспорта. Шло разгосударствление общегосударственной собственности, передача ее трудовым коллективам. Заботой депутатов было сохранение услуг населению, принимались законы об акционерных обществах, народных предприятиях, кооперативах, товариществах. Экономика города перестраивалась на рыночные отношения, политики и иные ее субъекты еще не заикались о преимуществах капитализма, о «едином» хозяине.
Возвращение исторического названия Тверь было главным событием года – года начала деятельности новой местной власти и управления. Многие претендуют на «первенство» в инициативах по переименованию города. Следует признать, что первыми заговорили об этом неформалы-общественники. Им виднее, кто из них был первее первых, а мне вспоминаются имена Владимира Образцова, Бориса Ершова, Игоря Мангазеева, Юрия Шаркова, Евгения Малышева и многих, многих других. Не обижайтесь те, кого не называю. Это был нарастающий вал выступлений в газетах, на радио, собраниях.
Следует учесть, что с 1987 года – года первого Дня города в Калинине, а затем и первого фестиваля киноактеров «Созвездие» – общественная жизнь буквально кипела, было много инициатив, работал Дом дружбы – всегда заполненная общественная площадка. Некоторые открыто возмущались: власти не хотят возвращения Твери, тормозят это дело, коммунисты не сдадут своего Калинина, не позволят и прочее. Другие пугали: треснет бюджет, надо уйму денег на перерегистрацию наименований, смену уличных табличек, номеров автомашин и т.д.
Наши городские депутаты не только поторапливали этот вопрос, но и контролировали прохождение документов, особенно депутаты-демократы. Мне, как председателю совета, не раз доставалось: дескать, медлите, где документы и т.п. Наконец, ряд депутатов, помню, в частности, Б.А. Ершов, мне заявили, что, по их данным, в Верховном Совете наших документов нет. Верховный Совет тогда был вторым домом для многих депутатов с мест – и курсы были, и посещения сессий через своих депутатов от города. Поэтому информация распространялась быстро. Так вот, прихожу с одним из них в соответствующий отдел (это была комната № 410), мне там говорят, что наши документы вернули в область на доработку, а обратно пока не возвращались. Возвращаюсь домой, иду в облсовет к председателю М.А. Шестову – так и так, где документы? Не отвечу депутатам, они меня на части разорвут. Михаил Александрович вызывает сотрудника.
– Где документы?
– В Верховном Совете.
Тут подаю свою реплику:
– Их там нет.
М.А. Шестов:
– Как же так?
Ответ сотрудника:
– Киселев не в курсе.
Снова моя реплика:
– Он врет.
– Я вру? Да брешете вы!
В общем, образно говоря, горячие эмоции, хватание за грудки, ругань. М.А. Шестов бежит в приемную, что-то там выясняет – результат: на следующий день мне звонок из облсовета с сообщением, что документы высланы в Москву.
Успокаиваю своих депутатов, снова еду в столицу, узнаю: «Документы у нас, но не визирует Шахрай, причину не объясняет» (Сергей Шахрай – зав. юридическим отделом ВС. – Сост.). Опять неудача.
Ну ладно. Мне стало известно, что Б.Н. Ельцин, председатель Верховного Совета, встречается с правлением Союза городов. Встреча очередная, плановая. Я член правления этого союза со дня его основания, я достаточное количество раз встречался ранее с Борисом Николаевичем, будучи первым секретарем горкома в то время, когда он возглавлял Московский городской комитет КПСС, я был на съездах партии, на 19-й партконференции, когда Б.Н. Ельцин был в опале и оказался в составе делегации Карелии, я с ним практически рядом сидел две недели: карельская и калининская делегации размещались в зале рядом. В перерывах Ельцин охотно общался, в частности, жаловался, что Горбачев слова ему не дает для заявления о своей реабилитации. Мы дружно его подбадривали: да даст, конечно, надо подождать! (Это отдельная большая тема, ведь в наших местных газетах мне не раз приходилось открыто выступать против политика Ельцина – президента.)
Возвратившись в Калинин, вновь пришел к М.А. Шестову и сказал, что я на семинаре в Москве подойду к Ельцину в перерыве и попрошу подписать указ о возвращении городу Калинину исторического имени, второй экземпляр документов беру с собой.
Кстати, на семинаре в открытую знаменитый тогда Травкин, возглавлявший в ВС комитет по самоуправлению в СССР, заявил: «Борис Николаевич! Вот отменили 6-ю статью Конституции, власти партии больше нет, а вот она, народная власть, местные и региональные советы».
Ельцин это подтвердил также открыто.
Итак, в первый день семинара в перерыве я подошел к Б.Н. Ельцину, сразу и резко, слегка отталкивая его помощника, сказал:
– Борис Николаевич! Вам передают привет жители города Калинина, просят подписать указ о возвращении славного исторического имени Тверь.
– О, надо, надо подписать, а где документы? – обратился к помощникам.
Помощники, их было двое, уже меня отталкивая:
– Потом, потом! Дайте Борису Николаевичу отдохнуть, потом, потом!
На это я ответил, что, мол, документы в комнате 410. Ельцин тут же приказал одному из помощников принести их. В это время М.А. Шестов, встав вплотную ко мне, обратился к Ельцину о том, что и областные документы надо подписать, протягивая ему папку с документами (вовремя захватил второй экземпляр). Второй помощник и ее взял, сказав, что сразу оба документа представит Борису Николаевичу.
Указ подписан тем же днем 17 июля 1990 года. О дальнейшем все знают больше меня.
Люди были вдохновлены, дружески настроены, ведь это был только 1990 год, тогда еще даже не думали не гадали, в какую общесистемную ловушку попадаем, сами себя затягивая в нее и помогая тем, кто всех нас в нее тянул».
0
