Это выпуск «Каравана» готовится накануне Дня Победы, а выйдет в свет уже после праздника. Поэтому самое время поговорить о том, как трансформировался смысл этого праздника за прошедшие годы, и предположить, что все же является его главной составляющей.
К сожалению, из-за временного лага мы не можем отразить рассказать о визите одного очень высокого гостя, косвенные признаки подготовки к которому я видела на прошлой неделе во Ржеве у мемориального кладбища. Но это и к лучшему, пусть у нас будет не репортаж о высочайшем визите, а философские рассуждения.
День поминовения
Оказывается, традиция посещать воинские захоронения и мемориальные объекты во время свадьбы появилась в 1960-х годах, когда стали жениться те, кто родился во время войны. Многие из них так и не увидели своих отцов, не знали, где они пали и похоронены. И поэтому посетить могилу отца на братском захоронении, поклониться ему с новой семьей, показать, что его род не пресекся, стало для них символичным. Потом смысл этих поездок забылся, но изначально все было так.
В Русской православной церкви 9 мая – день поминовения, такой же, как Дмитриевская родительская суббота, по преданию, как раз совпавшая с 40 днями после Куликовской битвы. Мы поминаем тех, кого и помянуть больше некому, обстоятельства их жизни и гибели не известны никому. Матери давно умерли, а женами и детьми эти люди и обзавестись-то не успели.
За моей бабушкой ухаживал Герой Советского Союза молодой человек по имени Георгий. Его убили ровно на день святого Георгия Победоносца, 6 мая 1945 года. Бабушка поминала его за упокой, поминаю и я.
Одним из моих дедушек все же стал другой Георгий – Георгий Петрович Орлов, окончивший Калининское танковое училище и распределенный молоденьким лейтенантом на новую границу где-то под Гродно ровно 21 июля 1941 года. Как он выжил – это отдельное чудо, когда-нибудь я планирую написать о его жизни роман.
Праздник снова меняет смысл
В какой-то момент, когда ветераны стали уходить, День Победы потерял свой грустный смысл «праздника со слезами на глазах». В жизнь вошло поколение, для которого герои той войны – уже прадеды. Даже если они выжили, то все равно их не очень помнят.
Мой ровесник журналист из Томска Сергей Лапенков со товарищи попытались продлить память об ушедших дедушках, основав движение «Бессмертный полк». Было обидно видеть, как хорошую человеческую инициативу перехватывает государство, чтобы сделать все по-своему: казенно, формально, за бюджетные деньги.
И вот в этом году «Бессмертный полк» решили не проводить вообще. Не знаю, к добру или к худу. Есть подозрение, что в этот раз в шествии могли понести портреты погибших не на той, ставшей уже далекой войне, а гораздо более свежие фотографии. И еще есть серьезное опасение различных провокаций.
Несколько лет назад праздник стал приобретать оттенок карнавала: детишки в гимнастерках, парад колясок, стилизованных под танки, наклейки на автомобилях «На Берлин!», «Можем повторить»…
Сейчас, кажется, это сходит на нет. Во время СВО не до карнавала. Возможно, Великая Отечественная война как главная идеологическая склейка общества со сменой поколений вновь меняет свой социальный смысл.
Что я хотела услышать подо Ржевом
Чтобы понять, что происходит, я решила в канун Дня Победы поехать туда, где голоса погибших предков звучат особенно громко, – во Ржев. Там, где прорастают в безымянном болоте среди слепых корней души убитых подо Ржевом. Послушать, удивляются ли они нынешним историческим коллизиям или уже навеки упокоились? Общие потери советских войск в боях подо Ржевом составили более 2 миллионов человек. Впрочем, о цифрах до сих пор спорят, никто не считал тех, кого волной за волной бросали на вражеские пулеметы. Смысл Ржевской битвы тоже мало кто может объяснить.
Удивительно, но в девяностых мне удалось застать еще живых и бодрых ветеранов Ржевской битвы с обеих сторон. И тогда они уже простили друг друга, немцы ездили во Ржев выпивать со своими противниками 50-летней давности. Тогда же появились во Ржеве два мемориальных кладбища, советское и немецкое. Уникальный случай для нашей страны.
Останки советских воинов было трудно идентифицировать, документы у них были бумажные. У немцев были металлические медальоны. Поэтому на немецком кладбище ряд стел, мелко исписанных именами, а на советском имен меньше. Тела поднимали из так называемых санитарных ям, куда погибших складывали сразу после боя. Поисковики в округе Ржева продолжают находить такие ямы и пытаются понять, кто в них лежит, но бумажные документы уже не прочитать.
Несколько лет назад мы писали о чудовищной истории, как останки советских воинов складировали в заброшенную школу, поскольку тогдашний глава Ржевского района не желал обустраивать там, где их нашли, на мемориальное захоронение не было у него бюджета. Отправлял на то самое мемориальное кладбище во Ржев, но и там была какая-то проблема.
Такие разные кладбища
Долгое время немецкое кладбище, на содержание которого Германия выделяла деньги, было более аккуратно обустроено, чем советское. Сейчас они одинаковы, и наше кладбище тоже очень достойно выглядит. Когда я там была, видно было, что идет подготовка к новому захоронению, видимо, тех, кого нашли поисковики за этот год.
Насколько мне стало ясно, не одна я решила сверить ощущения сегодняшней исторической ситуации с теми, кто убит подо Ржевом. Перед кладбищами стояло множество машин Управления делами Президента РФ, серьезные люди обсуждали, как будет ехать кортеж. Следите за новостями, мы будем в онлайн-режиме описывать, как высокий гость (назовем его так) посещает тверскую землю.
Расскажу о впечатлении от кладбища. Несколько лет назад мне довелось изучить российские воинские кладбища страны, по которой прокатились все войны последних двух столетий, – Польши. Кладбища для поляков – это святое, и перед сносом идеологических советских памятников Национальный институт памяти (есть в Польше такая государственная организация, которая занимается поисковыми работами) всегда досконально исследует, не похоронен ли под этим памятником хоть один солдат. Тогда памятник не сносят.
Я, представьте себе, даже видела в польском Болеславце могилу, где погребены внутренности Кутузова. Великий полководец не дошел до Парижа, умер в Польше, был забальзамирован, и тело его покоится в Казанском соборе Санкт-Петербурга, а желудок и печень – в польской земле. Вокруг было воинское кладбище советских солдат Второй мировой войны. Как и на других воинских кладбищах Польши, каждый солдат имел свою индивидуальную могилу, даже если его имя было неизвестно.
Основная работа по захоронению велась в 1950–1960-х годах, поэтому кладбища слегка обветшали. Но о них заботятся, траву косят. И время от времени хоронят тех, кого еще удалось найти. Нам, делегации российских журналистов, предложили поучаствовать в таких похоронах на воинском кладбище в Жагани на польско-немецкой границе. Православный священник совершил отпевание, представитель российского посольства сказал речь. Все очень уважительно.
Мне не хочется завершать статью словами о сегодняшних воинских захоронениях. Все-таки это совсем другая тема. Сегодня мы чтим погибших на той, великой войне. Поклонимся им.
Мария Орлова
фото автора и пресс-службы правительства Тверской области
0
