В Твери много предприятий, которые работают на весь российский рынок, но о которых не знают в самом городе. Шлепанцы и резиновые сапоги от одной из тверских фабрик активно продаются на всех маркетплейсах.
Как устроен бизнес таких предприятий? Мы беседуем с одним из его руководителей, исполнительным директором Дмитрием Лавриным.
– Если честно, я о вашем предприятии впервые услышала совсем недавно. Расскажите, как давно вы существуете на самом деле, как выросли за эти годы?
– Завод работает в Твери чуть больше 19 лет. Менялось название фирмы, конечно. Многие люди работают здесь с самого открытия, уже даже семьями здесь трудятся. За 19 лет мы сильно расширили ассортимент и масштаб производства. Сотрудников стало больше – мы выросли с 30 до 350 человек.
Производим мы примерно полмиллиона пар в месяц теперь. Продаемся во всех сетевых магазинах. И в ближнем зарубежье нашу продукцию купить можно. Пытались выйти на рынок дальнего зарубежья, но там очень проблематично с сертификацией товара: как только готов один сертификат, требования меняются. Даже ввезти товары из одной страны Евросоюза в другую очень сложно.
Наша страна ведь решила, что будет торговать нефтью, газом, металлами, полимерами, а тапочками торговать нельзя, мелкий бизнес на помощь от государства может не рассчитывать.
– Почему именно в Тверской области вы решили открыть завод?
– Я приехал сюда много лет назад, работая в Москве. Когда мы пришли, средняя зарплата в городе была около 5 тысяч рублей. Выбрали Тверь по нескольким причинам: город находится между Санкт-Петербургом и Москвой – все поставки сырья к нам приходят в основном из Петербурга, а Москва – наш основной рынок сбыта.
Во-вторых, здесь была рабочая сила. Когда объявили набор людей, здесь стояла очередь. Сейчас в Твери уже не хватает рабочей силы. В принципе, мы можем взять и переехать полностью с производством в другое место, но за нами стоят люди. Легко перевезти производство, но очень тяжело найти и выучить новых людей.
Самое главное, что у нас есть, – это наши работники. Многие работают тут с самого (или почти самого) открытия. Вот, например, наша заведующая производством здесь уже 19 лет.
– А какие вообще требования к работникам?
– У нас высокие требования. Вот у нас есть костяк человек 200. С ними мы работаем уже давно. Сейчас не все хотят работать руками. Вот молодой человек только окончил институт, получил высшее образование и сразу хочет и высокую зарплату, и в кабинете сидеть. А у нас каждый сотрудник может выполнять две, три, четыре функции, заменять других специалистов. У нас есть электрик, он же механик, он же сантехник, слесарь… Вот только таких мы оставляем. Мы лучше будем держать одного человека и платить ему достойную зарплату, чем держать пять.
– С работниками ситуация спорная, конечно. Но с людьми и вашими требованиями к ним разобрались, а какие требования к сырью? Что вы производите, откуда сейчас берете сырье?
– Производили мы сначала именно домашнюю и пляжную обувь, потом добавилась садовая. А пляжная и садовая производится из специального материала – EVA. Первое сырье, которое мы привезли сюда, было китайское. Не секрет, что даже именитые бренды его используют. Сначала мы делали галоши садовые, летние и зимние, утепленные.
Примерно лет семь назад привезли сюда оборудование для производства сырья. Решили, что будем производить сами, так что теперь закупаем только сырье для производства EVA-гранулята.
Качество для нас на первом месте, мы очень внимательно, методом проб и ошибок, выбирали своего поставщика. На нас вышел поставщик материала для Crocs, но мы отказались от покупки их материала – качество оказалось не лучшим.
На этот моменте в кабинет к Дмитрию вошла обеспокоенная женщина:
— Бар-коды. Одна штука 34 копейки, заказываем? До этого в ноябре прошлого года покупали по 17 копеек. Других вариантов у нас все равно нет.
— Да, заказываем тогда по минимуму. И будем искать другие варианты.
Именно эта ситуация красочно отражает подорожание всех и вся в нашей жизни. Ведь и итоговая стоимость для потребителя тоже возрастает. Бар-коды – это маленькая бумажка со штрих-кодом и маркировкой. Она сразу же выбрасывается при покупке, но она должна быть.
— А что еще подорожало?
— Вот как раз те самые EVA-гранулы, сырье для производства. Раньше закупали в Корее по прямым контрактам у заводов LG. Ценник обходился в 2 доллара за килограмм. На сегодня его цена – 7 долларов.
Сырье, действительно, подорожало сильно. Но вот буквально напротив стоит тверской завод вторичных полимеров. Так почему бы не использовать переработанный пластик и другие материалы для производства обуви? Тут разговор слегка запутался. Вторсырье полностью отличается от материала, из которого на данный момент производится обувь на заводе. И, насколько я поняла, такую же обувь сделать из переработанного материала не получится. Но почему бы не попробовать производить другую обувь, хоть в малых масштабах? Ведь директор завода столько раз сказал о том, как они любят экспериментировать: с цветом, материалом:
— Для того, чтобы создать что-то новое, мы выезжаем за границу, вывозим своих сотрудников. Встаем за станки и работаем там по две недели. А после этого мы приезжаем сюда и пытаемся организовать производство здесь. Вот в последний раз мы ездили как раз перед пандемией в 2019 году, в Тайвань. Ездили еще в Китай, Вьетнам.
— А ведь обувь из вторсырья (и сланцы, и тапочки, и многое другое) уже давно на рынке и пользуется большим спросом. Тем более, что материал EVA переработке не подлежит:
— Мы пытаемся сотрудничать с компаниями по переработке. Не знаю, что там происходит в дальнейшем, мы им деньги платим. Они забирают просто и все. Вообще, это дробится все в крошку и добавляется в какие-то коврики, другие материалы. Потому что сырье все-таки дорогое, нам жалко, что оно просто выбрасывается. А процент брака у нас все-таки очень большой – до 10-12%. Связано это в первую очередь с качеством материала. То есть, при попадании какого-то мусора в сырье, материал получается с браком.
– Вот вы столько рассказываете о качестве, о партнерствах, о сырье «лучше, чем у Crocs» и прекрасных работниках… Так почему же за рубежом есть такие успешные бренды, известные на весь мир и продающиеся везде за большие деньги, а в России такого нет?
– Да, действительно, у нас все одинаковое, одинаковые материалы. Все дело в рекламе, я думаю.
– В России что же, рекламу делать не могут?
— Мало сделать рекламу, надо сделать хороший продукт. А сделать продукт не так легко.
– Так вот у вас же есть продукт, хороший.
— Да, хороший. Ну мы его и продаем. Много. Весь рынок всегда поделен. Мы тоже сейчас будем повышать цену, никуда не денешься. Нефть и газ сейчас за рубежом растут, а это же все продукты нефтепереработки, а значит цена вырастет и на них.
А в России, хоть и есть огромные нефтяные заводы, но переработкой и производством нефтепродуктов не занимаются. Это происходит все там же, далеко за границей на огромных нефтеперерабатывающих заводах, их в принципе единицы.
– Сколько же сейчас стоят кроксы тверского разлива? И почему я об этом заводе услышала впервые совсем недавно, а в магазинах не видела вашей продукции вообще?
– Недавно тоже нам говорили, что не могут найти в магазинах наше продукцию. Двухцветные кроксы стоят около 800 рублей, одноцветные – 400–450. Остальное – это накрутка сетей, которые продают товар. Накрутка может достигать 3-4 раз.
Я проверила, сколько эта обувь стоит на онлайн-площадках и в других магазинах. На Wildberries одноцветные сабо стоят около 900 рублей. На Ozon – больше 1000, а на «Яндекс.Маркете» – около 1300. Цена на двухцветные сабо крутится вокруг 2000 рублей.
После мы отправились на производство, где я смогла оценить и его масштаб и качество. Особенно я оценила доброжелательность сотрудников. А вот цех с производством тверских кроксов и галош ушел полным составом в отпуск. Поэтому секреты этого производства мы узнаем только через две недели.
Ульяна Вовчук
фото автора
0
