14 июля Тверская область отметила день всех тверских святых, а Тверь – День города. В этой связи назрела необходимость поговорить о том, что такое тверской дух, тверская душа и есть ли еще стимулы и ресурсы для возрождения этих абстрактных, но вполне ощутимых в реальности понятий.
Почему Тверь такая серая?
Накануне Дня города Тверь посетила моя родственница журналист и фотограф из Воронежа Ксения Кузьмина, дочь нашего покойного главного редактора, основателя «Каравана» Геннадия Климова. Для нее Тверь навсегда осталась городом, куда она приезжала к отцу, великому фантазеру и мыслителю, в каникулы, когда есть время и силы на все затеваемые отцом проекты. То есть в Твери всегда было интересно.
И сейчас она была просто расстроена: «Почему Тверь, которая раньше казалась гораздо более интересной и стильной, чем Воронеж, вдруг стала такой запущенной и серой? Воронеж, Липецк, Тула уже совсем европейские города. В Белгороде, до того как начались нынешние неприятности, вообще было замечательно. А что же происходит с Тверью?»
«В Твери нет власти», – ответила я Ксении.
Загадочный и.о. главы города Алексей Огоньков, так и не утвержденный Тверской городской думой, с позапрошлого года сидит в своем кабинете запершись. Такое впечатление, что его единственная цель – как можно дольше получать зарплату главы Твери. Эта тактика себя оправдывает, Алексей Огоньков занимает кабинет мэра уже семь лет.
Губернатор Игорь Руденя вроде как взял ответственность за Тверь на себя. Но Руденя – москвич, он спит и видит, как уехать из Твери на повышение, в федеральное правительство. И так он провел уже восемь лет на посту губернатора, дольше, чем какой-либо руководитель области, за исключением Николая Корыткова.
Удивительно, но те, кто хотели работать на благо города и области, занимали руководящие должности гораздо меньше, чем те, кто особо ничего не хочет.
Вдоль по улице Советской
В Воронеже, по словам моей родственницы, везде поставлены деревянные лавочки и беседки, травяные парки, где колышется ковыль и другие интересные травы. А в Твери – только горсад с аттракционами, как в 90-е.
«Это даже во времена моего детства было полным отстоем, – возмутилась Ксения. – Я в детстве горсад в Твери не любила, и сейчас мои дети удивились, что такое еще может быть в большом городе».
Удивительно, но в Твери нет парков, по которым можно, например, ездить на велосипедах или зимой на лыжах. Парк Победы с разбитыми тротуарами и борщевиком на приятное для глаза место не тянет. Тем более парк Текстильщиков, куда вообще заходить страшновато. Хорошо лишь в парке у Тьмаки, недавно облагороженном и ставшем пригодным для прогулок по примеру московской поймы в Строгине. Парк в пойме Тьмаки был обустроен в последнем приступе городской активности при главе Твери Тимофееве. Помните еще такого? Он потом как раз в Воронеж работать заместителем мэра уехал.
Классик урбанистики Дженнет Джекобс в своей книге «Смерть и жизнь больших американских городов», написанной в середине XX века, сформулировала понятие великой городской скуки, вслед за появлением которой город начинает умирать.
Жители таких городов перестают получать удовольствие от прогулок по улицам, потому что глазу не за что зацепиться: фасады обшарпаны, тротуары разбиты, нет красивых витрин, поэтому люди перемещаются по городу в машинах, в своем уютном комфортном мире, и не смотрят по сторонам. Из-за этого большие пространства оказываются выморочными, никому не нужными. Это часто случается с центральными районами, вдруг утратившими свое значение как места торговли и встреч.
Выйдите нынешним июльским знойным днем на улицу Советскую в Твери. Пусто, пыльно и никаких стимулов идти по ней пешком – ни кафе, ни магазинов, ни тем более музеев. Ничего не приживается на этой улице, кроме чиновничьих кабинетов. И лишь Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин ехидно смотрит на Советскую со стены городской администрации. Он работал здесь вице-губернатором Тверской губернии, и до сих пор Тверь и Рязань спорят за честь быть прототипом города Глупова. У Твери прав больше – Салтыков-Щедрин родился в Тверской губернии, своих глуповцев с детства знал.
Тверская духовность как миф для начальства
Изначально города создавались для взаимообмена товарами и услугами, для того чтобы нести функцию религиозного и культурного центра, быть местом, где развиваются знания и ремесла.
Россия у древних викингов носила название «Гардарики», страна городов. До сих пор археологи не раскопали и 20 процентов древних городов домонгольского периода, пришедших в запустение в основном в период Смутного времени XVII века.
Есть какие-то нехорошие предчувствия, что по итогам нынешнего смутного периода Тверь может повторить участь какого-нибудь древнего города Ростиславля на берегу Оки. Не стоит город без праведника, а в Твери для праведников создаются такие невыносимые токсичные условия, что скоро из нее разбегутся последние патриоты родного края.
Надо сказать, что Тверь примерно в те же времена, когда жители забросили Ростиславль, тоже вырождалась. Древний стольный град благородного княжеского дома великого князя Михаила Тверского и его супруги Анны Кашинской, Тверь пережила уничтожение Москвой своей княжеской династии.
40 святых дала тверская земля до революции. И 200 новомучеников и исповедников – после. Именно в Твери (Калинине) с наибольшим ожесточением истребляли православие. В городе были закрыты почти все храмы, вплоть до 1990-х оставалась одна действующая церковь среди частного сектора в Затьмачье – Белая Троица. Детей в Тверской области и то крестить перестали, сейчас нередко встречаются некрещеные 70–80-летние коренные жители региона.
Поэтому все попытки власти говорить об особой тверской духовности – это нежелание смотреть правде в глаза. 11 июля в Тургинове, на родине родителей президента Путина, Игорь Руденя и руководитель телеканала «Спас» Борис Корчевников презентовали гражданам фильм «Мамино письмо» – про демографию, против абортов. Предпремьерный показ прошел в регионе, где принят закон о склонении женщин к абортам. Еще неплохо было бы запретить склонять женщин к депрессии и нищете, тогда бы все точно наладилось.
Увы, в Тверской области сейчас плохо с демографией, духовностью и так далее, потому что плохо с верой в будущее, будь то будущее материальное или моральное. Нет позитивной картинки будущего, нет возможности на него повлиять. Великая городская скука перерастает в великую городскую тоску.
Мария Орлова
0
