Тверская область за полчаса до весны

Прошлая неделя была историческая, и значение ее пока никем не осмыслено, это дело будущего. Посмотрим, что принесет нам нынешняя неделя, на которой случится високосное 29 февраля (в православной традиции – день святого Касьяна, в древней – день Кощея).

Зловещие мифы оживают

Человечество зависло между зимой и весной. В високосном 2024 году зиме, необычно морозной и снежной, дан лишний день для куража над нами. В зиме нам плохо, но привычно, мы уже наловчились бродить между аномальными снеговыми кучами хоть на тверской Трехсвятской, хоть на московской Никольской. Мы знаем сложную тактику зимнего выживания, прячемся в свои коконы одежек, в теплые дома. Но весна неминуема, она обязательно начнется уже в ближайшую пятницу, и в этом сила календаря.

Пытаться спроецировать природные процессы на социальные утешительно. Однако пока в социальных процессах ничего не говорит о каких-то переменах. Все перемены пока несут куда-то в прошлое, а не в будущее.

На минувшей неделе вообще ожили какие-то архетипические истории, мифы об Антигоне, Ахилле и Гекторе… Мы стараемся удержаться от опасной темы гибели Алексея Навального (признан экстремистом, террористом, иноагентом, и до сих пор неизвестно, отменяет ли смерть эти наименования). Но то, что происходило вокруг его тела, как мать просила отдать сына, а его не отдавали, это какая-то античная трагедия. Ни покойный Алексей, ни его мать, ни его прекрасная жена Юлия с детьми, никто не планировал участвовать в трагедии такого высокого накала. И мы не античный хор, а мирные современные обыватели. Нам бы ситком посмотреть типа «Слуга народа» (хотя в реальности там тоже невесело продолжилось). «Семеро против Фив» Эсхила не наша пьеса, недотягиваем мы до таких высот.

Символично, что история с телом Алексея Навального разрешилась 25 февраля, в день, когда Русская православная церковь чтит святителя Алексея Московского. Митрополит Алексей, воспитавший князя Дмитрия Донского, один из самых великих политиков русского средневековья, в Твери не сильно популярен, он боролся с тверскими князьями на стороне Москвы. Но чтим мы его не за это.

Смотрим на дальнейшее развитие событий, сюжеты такого уровня не заканчиваются быстро.

Два года в новой реальности

24 февраля исполнилось два года с начала СВО. Мы можем рассуждать о происходящем только из нашей географической точки, из Тверской области. Еще два года назад, столкнувшись с новыми правилами игры, я поняла, что это единственно верный путь в нашем месте и в наше время. То, на что повлиять невозможно, и о чем мы мало знаем, пусть останутся за кадром. А вот процессы, запущенные этим событием в Тверской области, мы обязаны анализировать.

Тогда, два года назад, никто не думал, что все затянется так надолго. Подозреваем, и самое высшее руководство, желавшее решить таким образом внутриполитические задачи, оказалось неприятно поражено. Рассчитывали управиться за неделю-другую, планировалась именно недолгая победоносная спецоперация. И вот наступил тот самый 2024 год, ради которого все затевалось, а воз и ныне там.

Оправившись от шока, экономика начала свое путешествие в неизведанное. И оказалось, что нынешняя ситуация имеет оборотную сторону: некоторые отрасли начали неплохо жить. Это относится не только к оборонке и к тому, что снабжает оборонку металлом, комплектующими и так далее. Бум производства постиг, например, даже легкую промышленность – обмундирование, обувь и так далее уже не закажешь за границей, все надо производить самим. В Тверской области заработали предприятия, которые уже давно прозябали в запустении. Другое дело, что у высокотехнологичных производств, на которые планировалось делать упор еще недавно, наступили тяжелые времена. Как мне рассказывал директор одного из ведущих тверских производств, заказами они завалены так, что едва справляются. Но на планах развития и переходе на качественно новый уровень пока поставлен крест.

А еще тверских производителей гнетет дефицит рабочих кадров. Сегодня и так исторический минимум молодых мужчин, несколько демографических провалов наложились один на другой. На рынке труда должны присутствовать те, кто не родился в 1990-х. Именно 30–35-летние находятся в возрасте наибольшей экономической и социальной активности. А этих людей просто физически мало.

Кроме того, мужчины такого возраста и наибольшего трудового и социального потенциала в первую очередь были мобилизованы. И с тех пор находятся вне информационного поля: ротаций мобилизованных нет, видимо, чтобы избежать новых волн этого болезненного процесса.

Сейчас настроения в армии – абсолютно неизучаемый феномен. До нас не доходит даже фольклор с «передка» (это слово из военного жаргона, одно из немногих долетело, наряду с «двухсотыми», «трехсотыми», песней про «триста тридцать три», антропологи и лингвисты боятся подступить к этой теме, чтобы не схлопотать статью за фейки против ВС). В век социальных сетей и мгновенного доступа к получению и распространению любой информации мы получили «великого немого», которым стал наиболее активный слой населения, мобилизованные мужчины.

Прошлым летом с литературоведом Майей Кучерской мы говорили о том, когда появится настоящая литература о происходящем историческом событии. По примеру Первой мировой войны, когда «Прощай, оружие» Хемингуэя и «На Западном фронте без перемен» Ремарка вышли в конце 1920-х, сейчас можно предположить, что большие романы появятся в начале 2030-х. Но есть подозрение, что уже сейчас пишется «лейтенантская проза», причем с той и с другой стороны. И даже «другая сторона», возможно, пишет свою прозу ночами в окопах и блиндажах на русском языке.

Ресурс для новой политики?

Что в головах у мобилизованных, с какими настроениями они вернутся? Думаю, для власти это будет сюрприз. Сейчас все коммуникации, в том числе попытки исследовательской работы, чреваты неприятностями с правоохранительными органами. Но как бы не оказалось поздно, когда эти настроения начнут себя проявлять, так сказать, в объективной реальности. Рискнем предположить, что именно из среды людей, прошедших через СВО, начнет формироваться новое политическое сословие. И это будут не чиновники, съездившие в те края в командировку денег заработать, а настоящие бойцы.

Я всю эту зиму читаю книгу канадского историка и социолога Марка Эделе «Советские ветераны Второй мировой войны: народное движение в авторитарном государстве 1941–1991 гг.». Для меня стало открытием, что вот тот канон отношения к ветеранам, которое мы помним по нашим дедушкам, сложился довольно поздно, к концу 1970-х годов, когда участникам войны стало уже 60 лет (тем, кто дожил). Сразу после Великой Отечественной войны Сталин не давал ветеранам никаких бонусов, он хорошо помнил, с какими настроениями возвращались люди после предыдущей, Первой мировой войны, перешедшей в Гражданскую войну. Долгое время ветеранское движение в СССР было неофициальным. Люди, побывавшие на грани жизни и смерти, многое переосмысливают. Недаром то поколение у демографов носит название «великое»: они поняли, что можно потерять все, но продолжать жить.

В позднем СССР и в первые годы после его развала довольно большую социальную роль играли афганцы, те, кто воевал в Афганистане. А таких людей было мало, да и далекий Афганистан не Украина, связанная с Россией миллионами связей.
Словом, наблюдаем за этими процессами, они обещают быть важными.

На дистанции с властью

29 февраля с посланием к Федеральному собранию выступит президент России Владимир Путин, который 15–17 марта будет переизбираться на новый срок в компании представителей парламентских партий Николая Харитонова (КПРФ), Леонида Слуцкого (ЛДПР) и Владислава Даванкова («Новые люди»). Ход президентской избирательной кампании тоже вопрос не нашей компетенции, мы имеем дело с нашими тверскими последствиями принимаемых наверху решений.

Мария Орлова

фото: Андрей Сабынин, Министерство обороны РФ, www.kremlin.ru