Тверичанка Нина Григорьевна Павлова, реконструктор костюма, «дама Ботанического сада», исследователь моды, воссоздала множество костюмов XVIII–XIX веков.
О ее взгляде на бальную моду России позапрошлого века читайте в статье «Каравана». А еще Нина Григорьевна пишет интересные эссе, пронизанные красотой и любовью к эпохе XVIII–XIX веков. Представляем вашему вниманию новую работу Нины Григорьевны.
Лирическое эссе «Вазочка с розой»
Было лето 1910 года. Закатное солнце светило прямо в лицо. Мы с Леночкой, после службы, выйдя из храма, ощутили приятную теплоту вечернего воздуха, пронизанного уходящими лучами солнца, наши тени и тени отражённые от фигурной ограды, косыми длинными полосками падали на обезлюдевшую площадь. Утренней почтой получили новое письмо от Алексея. Уже штабс-капитан. Они с женой звали в гости. Вспомнилась история пятилетней давности, с которой и началось наше с ним знакомство.
———————————————————————-
Стол, как всегда, был накрыт белой льняной скатертью, в маленьком кафе в этот предвечерний час было тихо, особой суеты, как бывает поздним вечером в переполненном зале, еще не наблюдалось. Я обедал горячим вкусным супом, пахнущим терпкими приправами и закусывал маленькими пирожками с мясом. За столиком слева опять сидел тот же молодой мужчина в военной форме подпоручика, ждущий свою юную красавицу. Я не впервые был здесь, и уже освоился, замечая всё происходящее в уютном зале с нескрываемым любопытством скучающего по дому командированного.
Молодой человек аккуратно достал из свертка маленькую узкую вазочку и поставил её на стол, вазочка была белая фарфоровая с люстром и с золочением. Приглядевшись, я узнал, это было германское производство отца и сына Эгеров, недавно открывшаяся фабрика «Martinroda. На вазочке изображена сцена – «наказание Купидона». За что? Ну бога любви всегда есть за что. Мифологические сюжеты в виде картинок, возможно деколь, предприимчивые мастера фабрики, взяли с картин швейцарской художницы Анжелики Кауфман.
Мужчина из бумажной обертки извлёк маленькую нежно-розовую розочку и поставил её в вазу. Предугадывая желание частого посетителя, толковый официант проворно налил в вазу немного воды. Подпоручик уже спокойно продолжал ждать прихода предмета своей симпатии. Я уже их видел здесь вместе неоднократно, оба красивые с радостными чувствами, присущими неповторимой юности. Он гостил у своих родственников, будучи в отпуске, она была здешней барышней на выданье. Городок небольшой, все новости и события известны быстро.
Вазочка была не из дешёвых, заграничная, модная среди ценителей фарфора, я это знал. Да, это была вазочка для одного цветка. И откуда он тут её добыл? Привез с собой? Какой утонченный вкус у молодого военного, как открыто и изысканно он проявляет свою симпатию. Цветы, конфеты и раньше ей дарил. Сегодня фарфоровую вазочку. А жалование начинающего службу офицера известно какое! Сэкономил на подарки, себе отказывая, к отпуску готовился. По всему видно, он влюблён!
Пришедшая девушка одета была хорошо, со вкусом, с ним кокетничала, улыбалась своими синими глазами на пухленьком личике. Высокие тонкие брови, придавали её румяному лицу слегка восторженное выражение. Из под маленькой высокой шляпки, которая так шла к миловидному овалу, выбивались темные завитки волос. Светлый жакет с полупрозрачным кружевом и закрытым воротом, был новый с хорошей посадкой по фигуре, спинку держала прямо. Осматривая окружающую публику, девушка с нескрываемым восторгом демонстрировала свой явный успех! Она интуитивно осознавала, что нравится, и не только офицеру, от этого кокетничала еще сильнее. Наклоняя головку в сторону, медленно облизывая губы, девушка аппетитно ела пирожное, а молодой офицер сидел и любовался ею.
И не только он! Посетители непременно обращали внимание на красивую пару. Я со стороны тоже любовался ими! Меня радовала эта пара, юность прекрасна, к тому же, я попривык к их присутствию в этом месте. Субтильная дама справа, сидящая с жизнерадостным супругом, пришедшие совсем недавно, смотрела с нескрываемой завистью, её муж посматривал на девушку восторженно, улыбался. Перехватив взгляд супруга, нервно взвинтившись, чуть не устроив ему публичный скандал, но сдержавшись, они быстро ушли восвояси. В углу, откуда хорошо просматривался весь зал, под большим зелёным фикусом, сидел пожилой состоятельный господин. Сквозь пенсне смотрел на девушку вполне определённо, сглатывая слюну, отнюдь не от вида севрюжьей икры и сочного бифштекса стоящих на его столе. Он был один. Его тут тоже знали, заезжий Степан Аркадьевич слыл ловеласом, хоть и был в преклонных летах. В центре зала небольшая разночинная компания среднего возраста, мало обращавшая внимание на окружающих, самозабвенно отмечала семейный праздник…
Через недели полторы, вечером, я увидел её, но уже совершенно одну, она быстро шла по бульвару, почти бежала, приподнимая подол юбки, из под которой мелькали её бордовые ботиночки на небольших каблучках, второй рукой держала небольшой кожаный саквояж, прижимая его к своему боку, под знакомой шляпкой развивались кудряшки волос. Поравнявшись, меня признала и заговорила быстро, сбивчиво: «Простите. Завтра скажите Алексею, что я уехала, насовсем, там, Вы знаете, он будет меня ждать, хорошо, что Вас увидела, пусть не ждет, пусть уезжает, Вы же меня помните, он там завтра будет, я не поеду с ним. Степан Аркадьевич сегодня сделал мне предложение! Он богат. С ним я буду счастлива!» Говорила она с нервным возбуждением, глаза горели, дышала часто. Слова её меня ошеломили. Она удалялась не оглядываясь, за поворотом её ждал экипаж. Она вскочила на подножку, чужие руки её подхватили, блеснуло знакомое пенсне. Кучер дернул за вожжи, лошадь встрепенулась. Карета быстро скрылась из вида.
Тут я всё понял. Еще долго продолжал стоять одиноко, словно пришибленный, не имея сил сделать шаг. Внезапно появилась большая туча, поднялся и засвистел сквозь гудящие провода пронизывающий ветер, начал моросить мелкий дождь, в чащобе ухал филин, стало темно. Как завтра мне сказать молодому офицеру, что она предпочла…
Днем, ничего не подозревающий Алексей ждал её как прежде. Заваренный чай и нежные пирожные, сдобренные ванильной пудрой, были уже на белой скатерти круглого стола. Подойдя к Алексею, набравшись храбрости, я сказал о случившемся. Он в лице переменился мгновенно, сник, как скошенная трава, почернел, как ударенное молнией дерево. От разительной перемены с ним мне и самому сделалось нехорошо. Я тихо присел рядом.
Он молчал, сидел как каменный, смотрел вниз, свесив голову. Состояние Алексея отчасти передалось и мне. Было нестерпимо больно и страшно обидно, только ему еще больнее, еще обиднее. Хорошо, что я не ушел от него в такую минуту, на самом деле мне и в голову не пришло бы покинуть его в состоянии нервного упадка, потери духа. Моя Леночка научила меня быть чувственным, о, как я ей благодарен, но я полагал, что могу чувствовать только её, что это связывает только нас двоих, совершенно близких друг другу людей, но тут для себя я открылся в новом качестве — способности понимать других. Я тонко уловил состояние Алексея, будто меня самого обманули, вселяя надежду, предали, нарушив обещание. Внутренний свет погас.
Спустя некоторое время, мне удалось Алексея разговорить, облегчить его тяжелое состояние, да и мое тоже. Он хотел жениться, забрать её в полк, командование одобряло… Не понимал. Почему? Зачем? Что дальше?
Дальше он уехал в полк продолжать исправно служить, тут у него осталась старенькая тетушка, у неё и гостил в отпуску, заботился о ней, и меня в этот же день познакомил. Оказалось, родителей уже не было. Ответно приглашал его в свою семью и я, он охотно приезжал к нам. Моей славной Леночке он тоже понравился. Мы сдружились. Спустя два года Алексей влюбился в дочь наших соседей, они поженились, мы с Леночкой навещаем их по праздникам. Алексей теперь поручик, похорошел, счастлив, в полку его ценят. Про беглянку мы никогда больше не разговаривали.
По прошествии пяти лет, был я проездом во Пскове, зашел перекусить в трактир. Официант крутился передо мной со своим извечным: «Чего изволите-с?» Кухня была не ахти какая, но солянка отменная, понравилась, пока ждал следующую подачу, огляделся. Напротив сидела странная пара. Показалось? Нет. О, Боже! То была она, красивая барышня, но теперь в ней трудно было узнать прежнюю: исхудавшая, с темными кругами под глазами от непомерных возлияний, растрепанные волосы кое-как прибраны, щеки впалые, неряшливо одетая, в истоптанных ботинках, полусидела, полудремала за столом. Спутником уже оказался совсем не Степан Аркадьевич, который должен был сделать её счастливой, а полупьяный рыжеватый то ли бывший приказчик, то ли сапожник. На столе стояла початая бутылка дешевого красного вина, стаканы, остатки закуски, видно было, посетители их тут знают и не в восторге от вынужденного соседства.
Сердце моё сжалось от горечи увиденного, страшного осознания произошедшего и нахлынувших былых воспоминаний. Трясущимися руками она прижимала к себе знакомую маленькую светлую фарфоровую вазочку для одного цветка, но розочки в ней не было…
Павлова Н.Г.
Фото: из личного архива автора
У Нины Павловой есть и другие литературные работы: эссе «У фонтана», «Запах дома» и «В разлуке».
«Караван» рассказывал, что Нина Павлова создала дамскую шляпку фасона франциск.
Платья, созданные Ниной Григорьевной, можно увидеть в новом частном музее «Дверь в Тверь», который открыл в центре города фотограф Роман Какоткин.
0
