Не проходит и недели, как в новостной повестке региона появляется информация «Внимание! Пропал человек!». И пока одни следят за развитием событий, другие не спят ночами, объезжают городские дворы, идут в болота, совершают сотни звонков – и все ради одного сообщения: «Найден! Жив!».
О том, куда уходят люди, зачем волонтеры включают телевизор и как поиск отражается на здоровье, корреспендент «Каравана» беседует с руководителем тверского подразделения поисково-спасательного отряда «Сова», координатором Ольгой Быстровой.
Из Ольги в Марио
– Ольга, вы пришли в «Сову» пять лет назад. На тот момент у вас была обычная жизнь: дом, работа, муж, трехлетний ребенок…Что вас привело в поисковое движение?
– Один вечер, одна ночь перевернули полностью мой мир и мою жизнь. В то время я часто встречала в Сети ориентировки на пропавших людей, но для меня это был не более чем обычный спам. Я не совсем понимала, что вообще может дать эта ориентировка, разве можно с помощью этой таблички найти пропавшего человека? Как оказалось позже – да, можно и иногда только благодаря ей.
Муж и сын уехали на дачу, а я осталась дома. От скуки зашла в «ВК», увидела очередной пост с призывом о помощи. Не помню уже дословно, но суть в том, что где-то совсем недалеко от Твери уже седьмые сутки люди ведут настоящую войну с лесом за жизнь некоего деда. Они пытались его найти и спасти, не хватало людей, им нужны были люди, обычные люди, такие как я.
И что-то в этом призыве очень сильно меня зацепило. Помню, как на Речном вокзале в ожидании таких же, как я, думала: а оно мне надо? Меня определили в какую-то группу.
И мы пошли: сначала по дороге, потом по тропе, а потом просто в лес, густой, с огромными завалами, с болотом. Ходили всю ночь, кричали (работали на отклик), искали. Джинсы, которые в тот момент мне казались самой плотной одеждой, были разорваны в клочья.
Тогда мы не нашли дедушку. Вышли с рассветом, и на вопрос, а кто готов пойти еще, я, не очень понимая зачем, подняла руку… Долетела до дома, надела комбинезон мужа, натянула кепку и вновь в лес. С того момента и началась череда выездов, а благодаря моему такому дресс-коду мне присвоили позывной Марио, который до сих пор со мной.
– У многих поисковая работа ассоциируется с романтикой: побродить по ночному лесу, совершить этакий подвиг… С какими проблемами сталкиваются новички?
– Как правило, людям хватает одного раза, чтобы понять, твое это или нет. На самом деле поиск пропавших – это достаточно сложное дело и серьезная работа. При этом волонтеры никогда не ставят перед собой выбор «хочу» или «не хочу», у них есть долг – помочь людям.
Конечно, если я понимаю, что впереди бурелом и болото, а уйти можно, как говорится, по самые уши, конечно, я не пойду с новичками. Здесь нужны бывалые: 20 км непроходимого леса – это не прогулка по парку. Такие марш-броски в итоге подрывают здоровье, в моем случае о себе дали знать колени. Но это не повод забрасывать поиск людей.
Наверное, словосочетание «поиск пропавшего» ассоциируется с лесом, грязью, холодом, ночью. Такое представление верно, но лишь отчасти. Поиски людей – это целая система с четким делегированием полномочий. В «Сове» существует четкая иерархия, которая позволяет отряду работать слаженно и четко. При этом решение руководителя не оспаривается.
Волонтеры условно делятся на две группы – на тех, кто ведет физический поиск (прочесывает местность), и на тех, кто оказывает информационную помощь (это так называемые бойцы невидимого фронта). Они обзванивают больницы, отделения полиции, мониторят соцсети, контролируют организационные вопросы, читают все комментарии в надежде найти зацепку, публикуют ориентировки.
Их вклад со стороны кажется мизерным, но не тут-то было: 70% из всех найденных – их заслуга. Отличными инфоргами зачастую становятся мамочки в декрете, пенсионеры. Они не могут пойти в поле, но хотят помочь.
Не Толя – Иваныч…
– В народе почему-то бытует мнение, что нужно выждать сутки или даже три дня, прежде чем подавать заявление. Но если говорить о потерявшихся грибниках, то принято считать, что в лесу человек выдерживает не более двух суток.
– Понятия трех суток никогда не существовало! С чего это взялось? Если человек пропал, звоните сразу же в 112, в полицию, на наши телефоны: 8-910-646-34-34, 8-904-014-12-34.
Большинство потеряшек мы находим в течение первых суток. И чем раньше станет известно, тем больше шансов найти человека. Порой мы начинаем работать, не дожидаясь официальных сообщений. Например, летом этого года волонтеры увидели пост о пропаже 74-летней жительницы Торопца в одном из городских пабликов. Как стало известно из опроса, пенсионерка пропала 21 июня, а за помощью родственники обратились только 25-го.
За окном палящий зной, температура +32 и выше. Времени у женщины, которая пошла в лес за щавелем и не вернулась домой, – все меньше.
На поиски выехали поисковики из Нелидова, Западной Двины, Торопца. Ребята прочесывали территорию несколько суток, опрашивали знакомых. Параллельно проводился поиск тех, кто видел женщину в день пропажи, тех, кто знает, где пенсионерка обычно собирала щавель. К «Совам» присоединились восемь торопчан, которые наравне с поисковиками штурмовали непроходимые заросли борщевика, топи, поля, густо поросшие кустарником. И это на жаре! Когда девятые сутки со дня пропажи женщины подходили к концу, в радиоэфире раздалось долгожданное и похожее на чудо «Найдена! Жива!».
– Август и сентябрь – месяцы, которые поисковики, мягко скажем, недолюбливают. Сотни людей уходят в лес за грибами-ягодами в неизменном камуфляже, который даже днем не виден, и без компаса, потому что «они сто раз тут были»…
– Да, лето – горячая пора. Бывали сезоны, когда поступало по 14 заявок в день. К таким поискам подключаются специалисты направления «Лес на связи», которые проходят специальное обучение. Они дистанционно выводят до 70% обратившихся. Для этого волонтеры используют короткие вопросы, заданные по алгоритму, и множество карт и приложений, показывающих направление движения облаков, солнца.
Когда местоположение определено, потерявшийся получает четкие указания, например встать спиной к солнцу, пройти сто метров до просеки, затем повернуть направо.
Параллельно подключаемся мы. Перед поиском по максимуму собираем информацию. Я прошу включить телевизор, чтобы понять, какой слух у потерявшегося. Обязательный вопрос – как зовут дома человека. Если человек привык откликаться на отчество, а мы будем звать его по имени, он попросту не среагирует. Бывало, находим человека, спрашиваем, почему не откликался, а он, уверенный еще в том, что не потерялся, говорит: я не Толя, я Иваныч.
Пожалуй, главный совет в лесу – не паниковать.
Вспоминаю свой самый счастливый и первый как координатора поиск. В Торжокском районе пропал глухой дедушка Толя. Уже на седьмые сутки начали терять веру в счастливый исход. И тут на снимках с квадрокоптера увидели торчащие из-под дерева ноги. Приезжаю на место, лежанка есть, а деда нет. Живой! Вокруг огромное болото, залезаю на кочку, кричу по привычке и тут мне в ответ: «Я здесь!» Это был единственный раз, когда дед услышал. Как это вышло – до сих пор загадка. Как позже рассказал дед Толя: в лесу он не паниковал, был уверен, что выйдет сам. И эта уверенность и позволила ему столько продержаться.
Успеть дотемна
– Следственный комитет региона наградил представителей волонтерских организаций за сотрудничество в поиске детей. Вы среди тех, кто получил благодарность. Почему пропадают дети?
– Детей, которые попали в беду, к счастью, немного. Как правило, это бегунки. Это не значит, что их не надо искать. Любой несовершеннолетний вне дома, предоставленный сам себе, не может обеспечить собственную безопасность. Причем если раньше начинали убегать в подростковом возрасте, то сейчас убегают малыши – лет с десяти. Нельзя сказать, что это асоциальные семьи. Как правило, это дети из вполне благополучных семей.
Родители убежавших из дома детей почти всегда сначала говорят о том, что понятия не имеют, почему вдруг ребенок ушел из дома, ведь было все хорошо. Редко кто скажет, что он получил двойку, я его отругала, а еще в наказание отобрала телефон. А ведь успех поиска во многом зависит от честности взрослых.
В Конаковском районе круглый отличник из-за небольшой проблемы в школе и ссоры с родителями решил, что никому не нужен, и ушел, по его же словам, куда глаза глядят. Дело в том, что дети не прогнозирует степень опасности, а с наступлением вечера наступает реальная угроза жизни. Так что успеть надо до темноты. Тогда все с ног сбились. Ребенка на дороге заметила проезжающая на машине пара. Благодаря им и закрыли поиск.
А недавно с полицией отлавливали шестилетнего малыша из Твери. Ему не понравилось, что мама что-то не купила, и он убежал. Так и бегал от нас по Мамулину и Южному. Пришлось, как говорится, брать его в кольцо.
Был случай: пятилетний мальчишка шел за мамой и свернул не туда. Женщина обернулась, а ребенка нет. Дело было в Твери на Речном, а семья живет на улице Можайского. Искать начали моментально. Спустя час поисков пришла информация, что ребенок сам пришел домой. При этом ни один прохожий не остановил дошкольника!
На крыльях «Совы»
– В пятницу, 3 февраля, мир отмечает Международный день пропавших без вести. Каждый год в России исчезает около 70 тысяч. Все, кто имеет отношение к розыску пропавших, встречают этот день, спасая новых потерявшихся, в том числе и вы. Кто такой волонтер и что дает вам работа в отряде?
– Я до сих пор не знаю, зачем мне это надо. Но я знаю одно: есть незнакомые мне люди, которым нельзя оставаться один на один со своей бедой, им нужна помощь и поддержка.
Мой супруг, мои родственники и друзья привыкли: несмотря на запланированные встречи, праздники, могу в любой момент сорваться и уехать на поиски.
Я прошла большой путь – от простого волонтера до координатора. И у меня есть силы идти дальше. Сколько? Я не знаю. Но точно знаю, что пока я могу, пусть и не все, но большая часть людей будет возвращаться домой.
Поиск – это не дело одного человека, это слаженная работа команды. А «Сова» – это не просто люди, не просто общество. Это большая семья, где каждый может найти для себя применение, где каждый может помочь. На поиске не может быть много людей, каждый человек – это шанс на спасение чьей-то, пусть и незнакомой, жизни.
Беседовала Елена Тихонова
Некоторые факты о ВПСО «Сова»:
- В отряде «Сова» – 700 волонтеров из 14 районных подразделений, 300 из которых на регулярно выезжают непосредственно на поиски в лес.
- «Сова» появилась осенью 2011 года, когда в Твери пропал 20-летний Сергей Голосов. Волонтеры, еще без опыта и понимания, что такое «искать пропавшего человека», приступили к работе. Примерно через полгода юношу нашли. Он погиб.
- За 2022 год 1146 заявок поступило в «Сову», 929 человек найдены живыми, 60 человек погибли.
фото: vk.com/poisk_tver
0
